Разрешенное волшебство - Ник Перумов

Выбирался Буян долго, однако всё-таки выбрался. Несмотря на всю его выносливость, грудь горела от недостатка воздуха, так что, окажись наверху сейчас кто-то из врагов, ему ничего не стоило бы прикончить Буяна, жадно глотавшего воздух и не замечавшего вокруг себя уже почти ничего.

Однако в него никто не выстрелил. Мало-помалу отдышавшись, Буян вылез из ямы — для того, чтобы немедля закашляться, потому что из-под земли рванулся едкий чёрный дым. Сквозь темную завесу Буян различил взметнувшееся на юго-востоке пламя. Туда тянулась гигантская трещина, настоящий разлом, живо напомнивший Буяну чудовищный оскал кособрюха. Из трещины густо валил дым; начало пробиваться пламя. Парень отбежал подальше — и едва не полетел, споткнувшись о мёртвое тело.

Человек. Руки бессильно раскинуты, на лице — печать ужаса. Глаза почти что вылезли из орбит, рот перекошен. Трава возле головы вся покрыта кровью, но ран не видно — кровь выплеснулась изо рта. Рядом валялось нечто вроде короткого копья — только это, конечно же, никаким копьём не было. Стальная трубка с приделанными к ней какими-то коробчатыми железяками, скобами и крючками. Эта вещь пахла смертью — и у Буяна тотчас заныла рана в боку. Плоть быстро затянула дырку — опять же, спасибо Дромоку. Знает Творитель своё дело, ничего не скажешь.

Брать что-то у мёртвых врагов — великий грех. Буян брезгливо вытер о траву испачканные чужой кровью когти. Отчего-то было очень гадливо. Может, оттого, что из-за сплюснутой груди убитый так напоминал раздавленного рыжеусца, наглого кухонного жука-обжору?

Потом нашлись и другие тела. Все — раздавленные, размозженные, точно угодившие под незримый исполинский молот. Пирамидку, что может открывать подземные пути, исковеркало, обратив в груду тусклого металлического лома.

“Ну, кажется, всё, — подумал Буян. — Больше здесь делать нечего. Пора идти. Путь неблизок — один Великий Дух ведает, куда меня забросило!”

Он сильно ошибался насчет того, что делать здесь больше нечего.

Когда к Твердиславу вновь вернулась способность видеть и чувствовать, оказалось, что они все втроем лежат на дне сильно задымленной ямины, такой здоровенной, что в неё вместился бы целый дом.

Каким образом они уцелели, оказавшись в самом сердце грандиозного катаклизма? Какая сила оберегала их, защищая от бушующего пламени — заклятье ли Ивана, или что-то иное — кто прознает теперь?

Застонала и зашевелилась Джейана, приподнялась на локте.

— Твердь, что это было, а, Твердь? Парень пожал плечами.

— Что гадать? Живы — и ладно. Цела? Джейана никогда не допускала сантиментов по этому поводу.

— Да вроде бы. Эй, Иван!

Однако великан лежал, раскинув руки и не двигаясь.

— Великий Дух! Да не стой столбом! — последнее относилось уже к Твердиславу, чтобы помог перевернуть тяжёлое тело.

Ран они не нашли; сердце билось, хотя и редко. Казалось, гигант окаменел, впав в вечный, непробудный сон.

— И что же нам теперь с ним делать? — беспомощно прошептала Джейана. — Не бросать же. А нести на спинах — ни сил не хватит, ни заклятий. Да и выследят нас в момент!

Наверху внезапно что-то зашуршало, по склону скатился камушек. Твердислав резко повернулся, меч был уже в руке.

И точно. Над краем ямы торчала чудовищно исковерканная голова, вся серо-зеленая, бугристая, несомненно, принадлежащая какому-то из творений злобной Ведуньей магии. Таких уродин, таких страшилищ Твердислав не видел ни разу в жизни — и это он, повидавший всяких страхов без всякого счета! Было в этой голове что-то невероятно отталкивающее, уродливое, омерзительное; иные твари Ведунов, например саламандры, были даже где-то красивы своей убийственной мощью, но это^. Казалось, всё самое гнусное, что только было в земле Ведунов, пошло в ход, чтобы сотворить эдакого монстра. Над краем ямы торчали и лапы страшилища, увенчанные невероятно длинными стальными когтями, настоящим оружием Смерти; и при виде

этих когтей в памяти Твердислава тотчас встали растерзанные на куски тела Ставича и Стойко.

Так вот кто их прикончил! Может, даже вот этот самый или его собрат, неважно.

Джейана тихонько ойкнула, увидев страшилище. Но ни на миг не растерялась.

— Давай, Твердь, вместе!..

Однако бестия как будто бы и не собиралась нападать; не торопилась и уносить ноги — что было совсем непривычным для Ведуньих тварей. Они либо сражались, либо исчезали, отнюдь не горя стремлением подставлять себя под стрелы и боевые заклятия людей.

А этот монстр смотрел. И больше ничего.

Раздавшийся с небес резкий, протяжный свист заставил всех невольно поднять голову. Иван вздрогнул, зашевелился и открыл глаза.

— У-уходите. Немедля. — Ему досталось явно сильнее прочих, из носа и ушей сочилась кровь. — Немедля, сейчас они будут здесь. Эти. Чёрные Колдуны!

— А как же ты?! — возмутился Твердислав.

— Я не пойду. Их надо задержать. Я…

— Проклятие! — не знаешь, за что хвататься: то ли тащить Ивана к какому ни есть укрытию, то ли кончать нагло пялящуюся на них Ведунью тварь, то ли…

Чудовище осторожно перебралось через край ямы и, широко разведя лапы в стороны, а потом заложив их за голову, побрело к замершей троице.

— Кажется, она не собирается нападать, Джей. — Твердислав не спускал глаз с медленно приближающейся твари.

Было очень трудно удержаться, чтобы немедля не пустить в ход и меч, и магию. Когда видишь тварь Ведунов — закон один: бей первым. Иначе клан потеряет ещё одного бойца. Но было в этом создании нечто неуловимое, что-то в глазах… Да ещё и заложенные за голову руки. Никогда ещё Твердислав не

видел, чтобы твари Ведунов делали бы этот жест. Правда, раньше они и на куски никого так не рвали, как Ставила с Буяном и Стойко. От Буяна тогда вон даже косточек не осталось.

— Эй! — вдруг окликнул приближающееся создание Твердислав. — Ты кто?

Ответа не последовало — только уродливая голова пару раз мотнулась из стороны в сторону.

— Твердь, я держу его, — прошептала Джейана.

— Погоди. Ты можешь говорить? — это было уже обращено к бестии, недвижно застывшей в трех шагах от юноши.

Голова вновь отрицающе качнулась.

— Но меня-то ты понимаешь?

На сей раз последовал кивок согласия.

— Что тебе надо? — резко бросила Джейана. — Знай, ты у меня на крючке и…

Тварь замычала и несколько раз яростно ткнула зелёным скрюченным пальцем в небо — где как раз затих, оборвавшись на высокой пронзающей ноте, терзавший уши свист. А потом несколько раз махнула в сторону и вверх — получилось весьма красноречиво: “Удираем отсюда!”