Разрешенное волшебство - Ник Перумов

Когда воцарились тишь и привычный зеленоватый полумрак (перепуганные улитки светили теперь вдвое слабее), Буян решился выглянуть. Да. Никого и ничего, как он и ожидал. Огонь обратил землю в спёкшийся монолит, от бедных улиток, конечно, не осталось и следа — лишь там, впереди, едва-едва мерцало зеленоватое свечение.

Буян пошел вперёд. Теперь он знал, что надо быть осторожным, что драться придется совсем по другим правилам и что весь прежний опыт никуда не годится.

К его полному изумлению, до ведущего на поверхность колодца он добрался без всяких приключений. Упираясь руками и ногами в стенки, полез вверх (вновь возблагодарив Дромока, без когтей ему никогда не удалось бы проделать подобное!).

Буяну казалось — уже вечность прошла с того мига, как он заметил раскрывающийся холм и сверкающую пирамидку, злобно раскорячивщуюс'я над кровоточащей земляной раной, однако вокруг по-прежнему было светло, день продолжался, солнцу

ещё предстоял немалый путь до мягкой воздушной постели, когда на смену свету придёт темнота. Над яминой стояла уже знакомая пирамидка; точно так же в некотором отдалении беспорядочно громоздились серые ящики. Людей видно не было.

Прижимаясь к земле, Буян змеей выскользнул на поверхность. Они прячутся. Прячутся и ждут момента.

Взрыв ослепил и оглушил. Стрелявший промахнулся на самую малость — хотя как можно промахнуться по такой отличной мишени? Буян вжался в землю, распластываясь, перекатился через плечо раз, другой — и вот тут-то ему очень кстати повстречалась та самая воронка. Можно было отсидеться.

Нет!

Его невидимые враги, очевидно, поняли, где он. Что-то с шипением пронеслось над головой и взорвалось совсем рядом, осыпав Буяна дождём горячих комьев. Потом ещё одно, ещё и ещё. Очевидно, они метали свои снаряды откуда-то издалека, но долго так продолжаться не могло — рано или поздно попадут. А эту шипящую невидимую штуку ведь не поймаешь.

Надо было выбираться наверх.

Буян перекатился через окружавший воронку рыхлый земляной вал, увидел внезапно поднявшиеся ему навстречу фигуры, зарычал, подбираясь для прыжка — и тут в него угодило по-настоящему.

Возле Пэкова Холма вскипело сражение, какого ещё ни разу не видела эта крепость Твердислави-чей. Удар магии Ключ-Камня проредил шеренгу атакующих, так прореживают чересчур разросшиеся толстяки на гряде. Удар этот выдержали одни Ведуны да ещё две-три серые шестипалые бестии. Бой получился почти равным, один на один.

Когда люди и Ведуны сходятся врукопашную, магия — побоку. В гуще дикой свалки не до неё. Конечно, Джейана, оставшись позади сцепившихся .рядов, смогла бы, наверное, атаковать точными уколами, словно вышивальщица иглой, но вместо неё здесь были Чарус и Гилви, не обладавшие подобным мастерством. И потому вожак клана поспешно запихнул Ключ-Камень обратно в его вместилище, подхватил верное копьё из красногатодки, и ринулся в самую гущу боя.

Ведунов встретили, как должно, на краю холма, там, где старательно рыли и тесали, стараясь сделать склон покруче, а стену — повыше. Ведуны, безоружные, вдруг слепо полезли наверх, изменив всегдашнему принципу — драку завязывают их твари, хозяева лишь довершают.

Чарус видел, как в частокол прямо перед ним вцепились две руки, бледные, почти что синюшные, невероятно худые — видна каждая костяшка. Парень не успел удивиться — как же это так, высота здесь в добрых два человеческих роста, руками не сразу-то уцепишься, — как над частоколом появился чёрный клобук и два блеклых огня под тенью капюшона. Капюшон был неподвижен, точно изваянный из камня.

Чётко и без ухищрений Чарус выбросил вперёд копьё. Рядом щелкнул самострел — толстая стрела ударила прямо под капюшон и отскочила со странным звоном, точно встретив на пути не плоть, не кость, а металл.

От Чарусова копья Ведун зашипел и отдёрнулся, разжав руки. Уродливая голова под драным чёрным капюшоном исчезла” но ненадолго — та же пара бледных рук появилась над частоколом шагов на десять правее.

Ведунов остановили, но три уцелевшие серые твари перемахнули через преграду, словно и не заметив её. Чарус ещё отводил копьё для нового удара, как в центре кто-то истошно заверещал.

Возвышаясь, точно башни, над головами Твер-диславичеи, три серых чудовища не теряли даром времени. Чьё-то окровавленное тело взмыло в воздух, описывая дугу, чтобы страшным снарядом рухнуть туда, в пепел Пожарного Болота.

Навстречу серой смерти рванулась Гилви, руки занесены над головой, в ладонях — словно невидимый камень. От магического удара вырвавшаяся дальше других тварь пошатнулась, глухо взревела и закрутилась на месте, беспорядочно загребая лапищами воздух.

— Раздайсь! — истошно завопил Чарус, терзая кожаный карман, где лежал Ключ-Камень. Сейчас — или никогда, потому что даже оставшись всего втроём, эти шестилапые способны разорвать на куски всех защитников Пэкова Холма. Эх, Фа-тиму бы сюда с её внезапно прорезавшимся даром. Серебряный слиток внезапно обжёг пальцы. Чарус зашипел от боли — но лишь крепче сжал ладони.

Из-под земли вверх рванулись пучки извивающихся, отливающих сталью щупалец. Их было великое множество, они в один миг оплели всех трёх бестий, утягивая их за собой вниз, в неведомую черноту; миг спустя на этом месте осталось лишь пятно взрыхлённой земли.

Боль в обожжённых руках была нестерпимой, а сам Ключ-Камень внезапно стал холоднее льда. Жизнь ушла из него, жизнь и магия, он на время превратился в самый простой серебряный слиток. Ожить после такого расхода сил ему предстояло не скоро, несмотря на по-прежнему льющийся откуда-то из-под земли родничок магии. Чарус почувствовал, что мир начинает плыть перед глазами; последнее, что он успел заметить, — это перебравшихся через частокол Ведунов и новую круговерть схватки, вспыхнувшей теперь уже на самом Пэковом Холме.

Джейана стояла, прижав ладони к ушам, — резкий и тонкий визг терзал слух, доводя до бешенства. Но — ничего не поделаешь, Иван сказал, что надо терпеть, иначе им не пробиться на поверхность.

Само заклинание оказалось не слишком сложным, но совершенно не похожим на всё, к -чему привыкла Ворожея. Иван долго ходил вдоль стен, ощупывал их, даже зачем-то мял, а потом с воплем “ага, попалась!” вдруг запустил руку в землю, в один миг выудив из стены нечто вроде толстой змеи, синевато-светящееся, вздувающееся и опадающее, будто проталкивавшее что-то внутри себя, явно живое — потому что железная хватка великана Существу-из-Стены совершенно определённо не понравилась.

— Режь! — скомандовал Иван Твердиславу.