Огненные острова (ЛП) - Швартц Ричард

— Даже если ты сам ещё жив? — удивился Ангус. — Барды существуют для того, чтобы воспевать подвиги тех, кто больше не может делать это сам!

— Преимущество в том, — со смехом ответил Варош, — что если подвиги преувеличены, можно свалить всё на барда. Тогда это лишь то, что сделал он, чтобы его песня лучше звучала и рифмовалась. Кроме того, у нас не верят даже десятой части того, что поётся в балладах. — Теперь он одарил улыбкой меня. — Спросите Хавальда, насколько преувеличены баллады на нашей родине. Он знает по опыту.

— Он? — удивился Ангус. — Он же сказал, что не умеет петь.

Я встал.

— Я поднимусь на палубу, — сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно и бросив сердитый взгляд на Вароша. — Что-то здесь слишком тесно.

На палубе я сразу обнаружил, каким сильным стал ветер.

«Снежная Птица» неслась по воде, как будто действительно могла летать. Носовые ударные волны пенились и блестели на солнце. Однако позади небо становилось темнее, и сгущались тяжёлые тучи.

Мы снова приблизились к берегу, Эльгата и Менделл стояли рядом со штурманом и рассчитывали новый курс. Теперь, когда были подняты все паруса, и «Снежная Птица» на большой скорости неслась по ветру, волны пенились, и весь корабль, будто вибрировал с каждой волной, море больше не доставляло мне проблем. То, из-за чего желудок поднимался вверх — были медленные движения.

Я остался стоять на свежем воздухе, прислонившись к фонарю на корме корабля, и предавался мрачным мыслям. На этот раз меня оставили в покое. Варош и Серафина вместе с Ангусом поднялись на палубу, но они держались в стороне и наблюдали, как Ангус занял место у руля.

Я сам едва ли мог судить о том, как у него получалось, но увидел, что Эльгата удовлетворённо кивнула, и услышал, как Ангус от облегчения рассмеялся. Мне было несложно представить трактирщика в качестве дикого моряка, казалось, что он действительно для этого рождён.

Остаток дня «Снежная Птица» продолжала лететь вперёд.

Иногда корабль так сильно кренился, что приходилось держаться, а к вечеру экипаж начал натягивать вдоль и поперёк веревки на палубе. Позади нас небо становилось всё темнее, и к тому времени, когда наступили сумерки, надвигающийся фронт чёрных туч приобрёл зловещие размеры. Само море становилось всё жёстче и жёстче, всё больше брызг поднималось вверх, и я полностью промок. Но я бы предпочёл что угодно, только не оставаться в каюте.

Когда наступила ночь, Эльгата воздержалась от зажигания фонарей. Теперь мы снова плыли достаточно близко к берегу, чтобы видеть сигнальные башни.

И в самом деле, вдалеке вскоре замерцал свет. Менделл записал длинное сообщение, показал его Эльгате, а та жестом подозвала меня к себе.

Мы спустились в каюту, и Менделл расстелил на столе карту. Остальные тоже с любопытством последовали за нами и молча наблюдали, как штаб-лейтенант указал пальцем на береговую линию Алдара.

— Это Теролхайм, — объяснил он. — Рыбацкая деревня, в которой живёт около восьмисот душ. Там есть старая крепость, которая охраняет устье реки. Сегодня утром, прямо на рассвете, деревня подверглась нападению с моря. Упоминаются добрая сотня солдат и огромная бестия, сошедшие на берег.

— Они пытались создать плацдарм? — напряжённо спросил Варош. Я внимательно окинул его взглядом, он всё ещё казался уставшим и вымотавшимся. Время от времени, я ловил его на том, как он хватается за бок и морщится от боли. Может его и исцелили, но старые раны тоже могут беспокоить.

— Нет, — ответил Менделл, но, кажется, был от этого не в восторге. — Они напали на деревню, убили всех, кто оказал сопротивление, а остальных захватили в плен. Затем они подожгли деревню.

— И что потом? — спросил я, когда он заколебался.

— Ничего. Здесь сказано, что они пробыли в деревне три часа и больше ничего не делали. Затем снова поднялись на борт и уплыли. Они даже отпустили выживших жителей деревни. Однако погибших было больше двухсот человек.

— Что делал гарнизон крепости? — спросил я.

— Ничего. Здесь упоминается, в крепости размещен отряд всего из четырёх человек. Они закрыли ворота и переждали нападение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Они не пытались дать убежище спасавшимся бегством людям? — озадаченно спросила Серафина.

— Очевидно, всё произошло так быстро, что никто даже не пытался бежать, — объяснил Менделл. — Они послали сообщение, но больше ничем не могли помочь.

Одно мгновение все молчали.

— А где мы вообще находимся? — спросил я.

Менеделл передвинул палец немного дальше на север.

— Здесь.

— Значит это деревня ещё впереди, — заметил я.

— Да. Мы проплывём мимо примерно через пол отрезка свечи. Но нам там больше нечего делать. Дома были сожжены, а мёртвых сельчан они забросили в колодец. Понадобится время, прежде чем колодец вновь станет чистым, а до тех пор там больше никто не сможет жить.

— Не понимаю, почему они оставались там три отрезка свечи, а потом уплыли, — размышлял Варош. — Для меня это не имеет смысла.

— О нет, смысл как раз-таки есть, — с горечью заметила Серафина. — Это был всего лишь тест. Они хотели знать, как быстро мы отреагируем. Когда ничего не случилось, они отступили. Теперь они знают, что берег незащищён.

— А он действительно незащищён? — спросил я обоих офицеров корабля.

— Да, — подтвердила Эльгата, её лицо было суровым. — Большая часть наших войск размещено на востоке, где мы защищаем границы от варваров, которые постоянно пытаются вторгнуться в Остмарк. Единственные вооружённые силы, которые есть в распоряжении у Алдана — это около четырёхсот всадников Королевской гвардии. Если принц Тамин созовёт сегодня смотр вассалов и действительно каждый из дворян появится со своими людьми, то он сможет собрать армию численностью около четырёх тысяч человек.

— И он это сделает? Я имею в виду созовёт смотр вассалов? — спросил Варош.

— Вряд ли, — с горечью ответил Менделл. — Принц будет полагаться на гвардию. Понимаете, смотр вассалов стал бы политическим поединком. В связи с тем, что культ Белого Пламени в последнее время прибрёл такое большое влияние, вполне возможно, что большая часть знати не последует призыву. Если это произойдёт, то станет слишком очевидно, что трон Алдана стоит не настолько крепко, как можно было бы подумать.

— А если всё же созовёт? — спросила Серафина. — Как организована алданская армия? Я имею в виду — это ведь явная угроза!

— Третья её часть — это тяжёлая кавалерия, остальная… — вздохнула Эльгата. — Остальная часть — лёгкая пехота. В Алдане думают, что им не нужна тяжёлая пехота.

— А что насчёт лучников и копьеносцев? — спросил я.

— Всего какая-то горста, — мрачно отозвался Менделл. — Стрелять в кого-то с расстояния — бесчестно.

— Правда? — спросил Варош, и его настроение испортилось.

— Прежде всего, это практично, — заметила Зокора, тоже подходя к карте. — Я просто поражена некоторыми понятиями чести людей. — Она внимательно изучила карту. — Означает ли это, что во всём Аладне для отражения атаки врага доступны лишь королевская гвардия и второе Копьё Третьего легиона?

— Да, — подтвердил Менделл. — Всё именно так. Вы должны понимать, что Алдан столетиями не сталкивался с угрозой нападения. Побережье охранял имперский флот, а все соседние страны принадлежат Старой империи. Единственные боевые действия, которые мы видели за последние несколько десятилетий, были против варваров на востоке.

— Вот значит какая Старая империя, от которой Лиандра надеялась получить помощь, — разочаровано заметил Варош. — А теперь мы выясняем, что она беззащитна. — Он покачал головой. — В некотором смысле я рад, что Лиандры сейчас здесь нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Всё не совсем так, — возразила Эльгата. — Через восемь недель мы сможем бросить на поле боя целых пять легионов. Бессарин — самое густонаселённое из всех королевств. Уже только там в течении двух недель можно собрать войско из пятидесяти тысяч человек.

— Если калиф отдаст приказ, а эмираты подчинятся ему, — заметил Варош. — Но на данный момент калифа нет.