За чертой - Александр Николаевич Можаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У него мать в Погореловке, – сказал Атаман.
– Сейчас нельзя туда, можно напороться. Отобьём окончательно – повидаешься… – пообещал Батя.
– А ты чего кислый? – взглянул на Атамана.
– Ещё раз отведу, и всё… – сказал тот. – Ухожу к Бетмэну…
– Ты это брось дурку гнать! – сурово прервал Батя. – Этому гранатомёт, тебе к Бетмэну… А людей через линию кто водить будет? Петруха?
Атаман молча вздохнул.
– И вообще, я тебе ещё за прошлый раз не ввалил!..
Атаман вскинул голову.
– Когда по нам из рощи стреляли, ты зачем со своей «мухобойкой» выскочил?
– Отвлечь на себя хотел…
– Отвлечь… Ты, Атаман, запомни, если меня убьют – завтра сюда другого пришлют, а тебя здесь никто не заменит. Ты нам живой нужен…
– Ребята там воюют, а я здесь…
– Не каждый мужчина, кто в кого-то стрелял, но каждый, в кого стреляли… – парировал Батя и взглянул на часы.
– Так, бойцы, закладывайте вещами зад микроавтобуса и по рюкзаку по бокам, – скомандовал он. – Будут стрелять – падайте на пол…
– Не напоритесь там… – строго сказал дед Павло.
– Не напоремся… Они теперь до ночи магистрали топтать будут, – подмигнул Атаману Батя.
– Хоть бы рыбаков там не постреляли…
– Пусть стреляют… – неожиданно произнёс Батя. – А то кому война, а кому рыбалка… Как только начали нас долбить под Станицей – толпы беженцев ломанулись к границе. И кто попереди всех? Рыбачки… Бегут здоровенные мужики. У них дома попалили, детей побили, а они ломятся попереди баб… Кудияр на своём блокпосту порядок мигом навёл – женщин, стариков, детей в первую очередь, а мужикам говорит: «Наденете бабские колготки, тогда пропущу!»
– И что же, надели? – улыбнулась Татьяна.
– Некоторые одумались, вернулись, а в основном «надели»… – морщится Батя.
На прощанье он обнял деда Павла, ткнул кулаком в плечо Атамана.
– Ты это… Куда тебе в твои годы… Там молодые нужны, там бегать надо…
– Ну да… А тут я не бегаю… – сказал Атаман и потёр кулаком засохшие на лице грязные потёки пота.
Прощаясь, он обнял каждого и каждому попытался найти нужное слово: «Ты, Ус, не вздумай погибнуть, тебе ещё нашим детям историю писать», «Хоттабыч, на тебе Татьяна…», «Татьяна…» – Татьяне ничего не сказал, только поцеловал в лоб.
Атаман перекрестил отъезжающих, и ему сразу стало одиноко и грустно.
– Плесни чайку, – попросил деда Павла.
– Что-то на тебе лица нет. Может, карвалолу плеснуть?
– Плесни чего-нибудь…
– Загонял ты мотор…
– А-а…
– А я как переволноваюсь… Тут у меня одно средство… Может, пересидишь у меня до завтрева, а на зорьке…
– Не, – мотнул головой Атаман.
– На зорьке спокойней.
– Мне одному и сейчас спокойно…
* * *
По вечерам Ивана Власовича купали. Мария наполняла большое старинное корыто тёплой водой. Чтоб приглушить уже начавшиеся пролежни, добавляла чуток марганцовки и густой настой из чистотела, дуба, ноготков и листьев бузины. Лёха брал старика на руки и осторожно опускал в воду. Иван Власович легонько постанывал, кряхтел, но процедуру омовения выдерживал до конца. Наконец Лёха поднимал его из корыта, и пока держал над водой, Мария промокала его сухой простынёй. Чистого, осушённого Ивана Власовича укладывали в свежую постель.
– А кудай-то Серёжка подевался? – спрашивал Иван Власович.
– Туда… – кивала в сторону реки Мария.
– К матери, что ль, к Людмиле?..
– Туда, куда тебя кажен день мордует… – тихо ворчит Мария.
– Громче ты говори! – прерывисто дыша, сипит Иван Власович. – Щебечешь, как пичуга, ничего не пойму…
– К матери пошёл! – громко кричит Мария.
– К матери… к матери… – раздумывая, бормочет Иван Власович. – Убьют его там, дурака…
– Чегой-то его убьют?! – с вызовом подступает Мария. – Втемяшил себе дуротень…
– Он жа тамо вконец сопьётся…
– Не сопьётся – у Бетмэна сухой закон, – возражает Лёха.
– Да! – подхватывает Мария. – Там за такие дела чуть ни до смерти расстреливают!
– Вон оно чего… Но тогда, может, и уцелеет, – успокаивается Иван Власович.
– А кто этот Бетмэн – немец, жид? – спрашивает через время.
– Русак! – кричит Лёха.
– Русак?.. А имечко у него…
– Это он позывной такой для форсу придумал, чтоб бандеров с панталыки сбить.
– Вон чего…
– Я б и сам туда пошёл, да с меня какой толк, только в ногах путаться… Да и кобылу куда денешь?.. Пропадёт без меня… – оправдывается Лёха.
– То так… – соглашается Иван Власович то ли с тем, что кобыла пропадет, то ли с его непригодностью.
* * *
Рано утром в дверь постучал Атаман.
– Тёть Мань, – тихо позвал он.
– Убили?.. – выскочив на порог, выдохнула она.
– Убили… – кивнул Атаман. – В первый же день, в Дубраве… Самолётами разбомбили…
– Я как знала… – крестясь, прошептала Мария. – Да и он сам знал… Деду ни гу-гу!.. – прижала палец к губам.
– Да это понятно… Сейчас мы с Лёхой за ним… Придёте потом помочь, чтоб всё как… Батюшку надо…
Утирая слёзы, Мария молча кивала.
– Что, твоими тропами, через брод? – подогнав бричку, спросил Лёха.
– Моими тропами конём не пройти. Может, с украинскими погранцами договоримся?..
– Договоримся… – уверенно кивнул Лёха.
На бричке поехали через мост, стали на нейтральной полосе. Атаман с кем-то созванивался, но на той стороне была какая-то задержка. Атаман нервно всматривался в украинский погранпост, Лёха лихорадочно тискал в зубах сигарету.
– Ты думаешь, я туда не хочу?.. Меня кобыла держит!.. – не тая раздражения, говорил он.
– Ничего я не думаю… – хмуро отвечал Атаман.
– Думаешь!.. – комкая недокуренную сигарету, зло выкрикнул Лёха. – А куда её деть?.. Возьмёшь кобылу?!
– На что она мне?.. За кобылой уход нужен, это не кошка – выпустил, и пусть мышей ловит…
– И я про то ж! Держит, зараза, по рукам… Если б не она – вперёд Серёги там был…
Атаман не ответил. Достал телефон, снова начал созваниваться с кем-то.
– Сейчас договорюсь с нашими… Жди, – наконец приказал он и отправился к российским пограничникам.
Лёха, понурив голову, покорно остался ждать. До него доносились обрывки разговора:
– Ну и как ты себе это представляешь, Атаман?.. – голос старшего лейтенанта Климова – старшего по заставе.
– А чё там… стволы к бошкам приставим…
– Ты совсем охренел, Атаман?!.. Это ты здесь сам по себе воюешь, а я здесь – Россия. А Россия в войну не вступала!..
– А я на тебя рассчитывал, старлей…
– Рассчитывать будешь, когда у нашего бара драка начнётся!..
– У бара я и без тебя справлюсь!.. – зло сказал Атаман и двинулся к Лёхе.
– Пойдём… – приблизившись, глухо сказал он, и Лёха понял, что никто им сейчас не поможет.
– Теперь не мешай мне! – неожиданно властно произнёс он и, отстранив Атамана, держа в поводу лошадь, уверенно зашагал к украинскому посту.
Подойдя к шлагбауму,
