За чертой - Александр Николаевич Можаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Будем переходить здесь!..
– Не нарвёмся на укропский пограннаряд? – робко спросил Арсений, которого заметно начало потрёпывать.
– Погранцы здесь не ходят… Это до войны они шлялись повсюду, теперь бздят отойти от заставы. Пришлые нацики наскакивают, но они ещё плохо знают тропы…
– А если кто выпасет?..
– Я два раза к ряду по одной тропе не хожу… Ещё вопросы?
– А ты гарантируешь, что нас, безоружных?..
– Я даже жене своей не гарантирую, что меня не пристрелят на переходе! – прервал его Атаман. – Так что, если кто сомневается возвращайтесь, никого не осужу.
– Атаман, – разряжая напряжение, весело заговорил Усов. – А правда, что в молодости ты мог сразу пять человек на уши поставить?
– Дурное дело нехитро… – уклончиво отвечал Атаман.
Он обернулся к присутствующим. Все стояли на месте, никто не ушёл.
– А теперь слушайте и запоминайте. Первое, всем выключить телефоны. Никаких разговоров – звук по реке далеко катится… Раздеваемся догола… Оденетесь на той стороне. Дорога будет тяжёлой, натрете себе…
– Далеко идти? – спросил кто-то.
– Как повезёт… По-разному… – неопределённо сказал Атаман.
– С меня не сводить глаз. Поднял руку вверх – стали. Резко опустил – падаем. Рука в сторону – сваливайте туда… Если меня убьют – река справа. Всем возвращаться… И смотрите под ноги, чтоб ни одна ветка не хрустнула…
«Как можно не сводить глаз с Атамана и смотреть под ноги?» – весело подумал Серёга, но промолчал.
Атаман первым вступил в воду, перекрестился, и все следовавшие за ним приняли это как команду, тоже перекрестились – кто-то легко и привычно, кто-то неуклюже – видимо, в первый раз. Перейдя реку, молча оделись, взвалив на себя поклажу, след в след двинулись за Атаманом по узкой, едва различимой тропке. Тропа повторяла изгибы реки; там, где река шла прямо, и тропка была пряма, там, где река сворачивала вправо, она следовала за ней.
Неожиданно тропу перегородило упавшее на неё сухое дерево. Ещё вчера Атаман проходил здесь – дерева не было. Скорей всего, его свалил ветер, но могло быть и так, что «укры» специально свалили его на тропу, оставили как метку; если дерево убрать, то будет понятно, что именно здесь он проводит людей.
Серёга никогда не ходил этими тропами, но так как был из этих мест, представлял, куда они могут вывести.
– Деда Павла знаешь? – шёпотом спросил Атаман. – Его ещё Блином кличут…
Серёга поморщился, вспоминая. Кличка Блин ему была знакома, но самого деда Павла он не помнил.
– Сразу за старым руслом, под горой – пятый дом… прошептал Атаман. – Если со мной что-то случится, людей выведешь ты… – не дожидаясь Серёгиного согласия, сказал он, как уже о решённом деле, и, свернув с тропы, с трудом продрался сквозь цепкий кустарник вокруг злополучного дерева. Теперь оно и для него будет знаком, – если завтра его уберут с тропы, значит, здесь проходили чужие.
Последние слова Атамана ещё более усилили внутреннее волнение, захлестнувшее Серёгу. Атаман шёл уверенно и скоро, не оборачиваясь, ни придерживая шаг, словно забывши обо всех; ни одна ветка не хрустнет под его ногой. Там, где, казалось бы, нужно остановиться и оглядеться, он продолжает идти. И Серёга вдруг почувствовал себя ответственным за этот переход. Стук его сердца стал заглушать чужие шаги, и он боялся, что пропустит, не заметит что-то главное, и эти люди, идущие следом за ним, будут обречены уже только по его вине.
Удивительным образом Серёга умудрялся и смотреть под ноги, и не упускать из вида могучую Атаманову спину. Порой ему казалось, что он одновременно видит и справа, и слева, видит даже спиной. Видит, как обречённо идут шаг в шаг, доверившиеся Атаману люди. Вон впереди огромная покосившаяся верба заслонила собой тропу…
«Идеальное место для засады…» – успевает подумать он. И тут же, как из-под земли, вырос на тропе человек в камуфляже с биноклем на груди. Шляпа-афганка затеняла его лицо. «Вот и нарвались… А всё потому, что бездумно доверились самоуверенному Атаману… Сейчас из-за вербы ударит длинная очередь и Атаман даже не успеет вскинуть руку, чтоб подать остальным знак тревоги. Какая глупая смерть…» – как в гипнотическом сне, думает Серёга и даже не пытается спрыгнуть с тропы.
Наконец рука Атамана вздрогнула, стала приподниматься.
«Как странно, – думал Серёга, – одна и та же река, одна и та же земля, одни и те же хутора, один и тот же народ… Ещё недавно я ходил через эту реку по этой земле к матери и никому не приходило в голову даже спросить меня, зачем я здесь… Но теперь, по чьей-то прихоти, только за то, что мы перешли реку, нас запросто можно убивать…»
Атаман вскинул руки и обнял незнакомца.
– Что, Петруха, чисто? – спросил он.
– Чисто, – ответил тот.
Шумно выдохнув, Серёга утёр со лба пот. Почувствовал, что идущие сзади тоже выдохнули. Не оглядываясь, он видел, как и они утирают пот.
Некоторое время шли опушкой леса, справа далеко просматривалось заброшенное, поросшее бурьяном и мелким кустарником поле. Раньше здесь были колхозные огороды, о которых сейчас напоминали лишь глубокие магистрали, по которым когда-то пускалась вода для полива. Слева над своими гнёздами верещали копчики:
– Пи-пи-пи… Пи-пи-пи… – неслось по округе.
Не поворачивая головы, Атаман скосил глаза в их сторону.
– Они всегда верещат тут, – заверил Петруха.
Атаман не ответил.
Тропа снова вильнула в лес. Здесь было не так знойно, но идти было тяжелей: густые ветви беспрестанно хватали путников за головы, плечи, вещмешки… Неожиданно деревья расступились, и тропа резко покатилась вниз, и Серёга увидел заросшее камышом и осокой старое русло реки. Было тихо до жути – ни шороха, ни птичьего писка. Атаман вскинул руку – все замерли. Он долго вслушивался в тишину, наконец взглянул на Петруху.
– Ты давно проходил здесь? – спросил шёпотом.
– Минут двадцать… Ну, с полчаса. Чисто…
Атаман поднёс к уху телефон и тут же опустил. Связи не было. Он вновь прислушался, даже потянул носом воздух.
– Чую… Зверем чую… – прошептал он, и всем стало не по себе.
Вдруг ему вспомнился ночной сон. «Это был не сон – явь! – догадался он. – Это моя смерть рассматривала меня!..»
– Валим!.. За мной… – выдохнул Атаман и, взмахнув рукой, резко ушёл с тропы.
Все бросились за ним. Вслед отрывисто
