Перемещенный - Вячеслав Вигриян

— Сотрудничать будем? — обращается он к последнему оставшемуся в живых — лысому как колено гауптману с брежневскими бровями на одутловатом, потяганном лице. Вид у гауптамана сейчас, как у старой, умудренной опытом проститутки, которая видела в этой жизни все, ну или почти все.

— Можно.

— Стрелковое оружие надо. Единиц двести для начала.

Брови у сидящего удивленно ползут на лоб. Спустя некоторое время он отвечает, искоса поглядывая на голову унтерфельдфебеля.

— Карта в сейфе. Забирай и проваливайте.

— Ключ где?

— В кармане у Гюнтера поищи. Правом.

— Гюнтер это этот что ли?

— Он самый.

Тело оберста оказывается неожиданно тяжелым. Впрочем, Степан давно уже обратил внимание на тот факт, что при жизни человек весит почему-то значительно меньше, чем после смерти. Почему так, кто знает. Возможно что это его личные ощущения, ничем не связанные с реалиями повседневной жизни.

— Карта сверху должна лежать.

Отпирая сейф позади стола, он краем глаза следил за гауптманом. Очень уж спокойно ведет себя тот. Неужели не понимает, какая участь ему уготована? Вот и карта, лежит поверх стопки папок со служебными характеристиками личного состава. Неужто вот так все просто?

Словно прочитав его мысли, гауптман устало откидывается на стенку стула:

— Просьба у меня к тебе есть… небольшая.

Голос у него глубокий, чуть с хрипотцой. Отчего-то он сильно напоминает Степану голос давнего отцовского приятеля из той, прошлой жизни.

— Давай, выкладывай.

— Я не хочу вот так, — быстрый кивок в сторону обезглавленного тела. — Пристрели, будь человеком.

— Прости, не могу.

— Подушку на койке возьми. Не слышно будет.

Пока мозг Степана придумывает десятки отговорок, рука его уже сама тянется к «Вальтеру».

Выстрел, заглушенный подушкой, и впрямь прозвучал едва слышно. Так, что теперь? Оружие бы забрать, но нет, нельзя. Стоит лишь имперцам заподозрить в чем ныне нуждаются сирти, и действия его маленькой группы легко можно будет просчитать, не говоря уже о том, что охрану у складов наверняка усилят. Ладно, хрен с ним, с «Вальтером», сейчас есть дела и поважнее. Подхватил карту, сунул ее во внутренний карман рубахи и, справедливо рассудив, что в землянке делать больше решительно нечего, поспешил к выходу. Поднялся на бруствер, выглянул осторожно. За штабной землянкой хитросплетения траншей заканчивались, в зоне видимости виднелась лишь одна, ведущая в тыл, причем настолько широкая, что по ней легко мог пройти даже фургон. Выходила она прямиком на наезженную колею, которая петляя тянулась к лесу. Как раз то, что надо, именно по ней они и пойдут, благо движения там никакого пока не наблюдается.

Лишь когда их маленький отряд на достаточное расстояние углубился в лесную пущу, Степан позволил себе, наконец, заняться вплотную с таким трудом доставшимся ему трофеем. Да, гауптман честно отработал свою пулю. Карта хоть и крупномасштабная, зато на ней отображен весь континент целиком, включая как территорию, занятую Советской Империей Рейха, так и земли, принадлежащие в данное время сиртям. Более того: наряду с линией фронта на ней были отображены и города, и населенные пункты с примерным количеством проживающих в них жителей, и тыловые склады, и даже залежи полезных ископаемых, что по сути тоже являлось немаловажным. Места дислокации дивизий и соединений регулярных войск, аэродромы Люфтваффе… Слишком многое было на карте. Многое, если не сказать все. Пораженный до глубины души, Степан долгое время не мог прийти в себя. Удивляла его не столько сама карта, выполненная с воистину имперской дотошностью, сколько наивная беспечность ее создателей. Никакой зашифрованной информации, все как на ладони. Просто бери и пользуйся. Впрочем, существовал один фактор, поясняющий в какой-то мере сие неслыханное безобразие. По сути, с кем воевала Империя? Правильно, с безграмотными дикарями, остановившимися в своем развитии еще Бог знает сколько веков назад. У них и письменности-то нет! Успокоенный собственными размышлениями, Степан позволил себе легкую полуулыбку. Нет, не деза это, подкинутая бдительной службой имперской безопасности. Карта настоящая. Чем больше думал он об этом, тем больше убеждался, что дело обстоит именно так.

Судя по карте ближайший к ним арсенал со стрелковым оружием и боеприпасами находился буквально в двух днях пути. По местным меркам — совсем ничего. Единственным минусом, пожалуй, было его близкое соседство с небольшим городком — Микулинки, насчитывающим свыше семнадцати тысяч жителей. Впрочем, данный факт Степана не останавливал: просто действовать надо будет тихо. Уж чему-чему, а этой премудрости они уже научены.

— Ну что, готовы дальше идти? — обратился он к Грине с Улушей, и те согласно кивнули, хотя выглядели в точности, как парочка живых мертвецов. Кожа да кости, синюшные круги под глазами. Нелегка, ох нелегка ведунская доля! Но ничего не попишешь — идти надо.

Степан вел свой отряд резво, прекрасно отдавая себе отчет в том, что их наверняка будут искать. Наследили они в землянке, здорово наследили. Сейчас он уже сожалел о том, что поддался тогда минутной слабости. Интересно к каким выводам придут имперцы когда обнаружат труп гауптмана с простреленной головой, оберста, истыканного стрелами, и обезглавленного унтерфельдфебеля? Лично он бы на их месте призадумался крепко. Ну да ладно, сделанного не воротишь.

Размышления его прервал Авдей, шедший позади него все это время и молчаливый, как никогда.

— Я тут что подумал, — вклинившись между Степаном и Улушей он озадаченно примолк, не зная с чего начать.

— Давай уже, выкладывай.

— В общем так: склад мы возьмем, а дальше что?

— Дальше? Сделаем несколько ходок, по возможности, оборудуем тайник.

— Да не о том я! Через Черту как ты думаешь оружие переносить?

— В ящиках, — Степан никак не мог уразуметь к чему клонит товарищ Калины.

— Ладно. Служка Володарева, ты-то хоть должна понимать: тебе для того, чтобы отряд марой прикрыть надо, чтобы все вместе за руки держались. Так?

Девушка призадумалась:

— Верно, я должна всех вас в себя впитать, чтобы мы стали единым существом. Иначе никак.

Ну конечно же, руки! Только сейчас до Степана наконец дошло, в чем заключается его прокол. Без тактильного контакта Улуша попросту неспособна сделать свою работу! Каким образом они пронесут через линию фронта ящики с оружием и боеприпасами, если у всех них заняты руки? Да никаким! На что он, идиот, рассчитывал, чем думал — непонятно.

— Голова нужна человеку для того, чтобы ей есть, — озвучил он ни к селу, ни к городу всплывшую в памяти фразу.

Мозг же его, тем временем, отчаянно перебирал всевозможные варианты, один нелепей другого. Наконец остановился на самом, как ему показалось в тот момент, адекватном.

— Дирижабль захватим, загрузимся по полной и домой.

— Огненную птицу? — Авдей остановился так резко, словно перед ним внезапно выросла призрачная стена. — Пилкушье вымя! Ты задумал поймать огненную птицу?

Отряд замер. До каждого из воинов донеслись последние слова Авдея, в голосе которого Степан впервые услышал истерические нотки.

— Да, огненную птицу, — произнес он спокойным и ровным голосом. — Мне показалось, или кто-то из воинов рода Веперя способен испытывать страх?

Лица сиртей потемнели. Будь обстоятельства несколько иными, и Степан был бы уже наверняка мертв. Обвинение своего сородича в трусости — самое тягчайшее оскорбление, смываемое только кровью обидчика. Однако сейчас они испытывали стыд. Степан, в прошлом дерзкий пришелец, демон, а ныне их староста, был абсолютно прав. Страх действительно забрался в душу каждого, ледяной рукой сжал сердце, а потом заставил его биться так быстро, что оно едва не выпрыгивало из груди.

— Поймаем огненную птицу, — словно змей-искуситель продолжал меж тем Степан, — оседлаем ее и воспарим в небо. Подвигом десятка воинов из рода Веперя будут гордиться пращуры всех сиртей. Про нас сложат былины, передаваться они будут от отца к сыну, от матери к дочери и продолжится это до тех пор, пока время само не замедлит свой бег, а солнце не уснет для того, чтобы когда-нибудь пробудиться вновь на заре новых времен.

В конце речи взгляд его случайно коснулся Улуши. Щеки девушки раскраснелись, а на губах заиграла улыбка. Несмотря на крайнюю степень истощения после выпавших на ее долю испытаний даже сейчас ведунья была невероятно красива. Если бы не Нюра, пожалуй он даже смог бы… Отгоняя постыдные мысли, Степан закрыл глаза и мысленно сосчитал до двадцати. Когда же он вновь открыл их, то был поражен произошедшей метаморфозой. В лицах его воинов мало того, что не читалось ни тени страха, наоборот, воодушевление их было настолько велико, что граничило с безрассудством. Ранее они просто уважали своего старосту за рассудительность и холодный расчет, теперь же боготворили его, ставя на одну ступень с самим Володарем, за безумную, воистину нечеловеческую храбрость.