Сестры из Сен-Круа - Дайни Костелоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ту ночь, лежа в сарае среди храпящих и кряхтящих людей, тяжело ворочавшихся во сне, Том почти не спал. Голова шла кругом: он все пытался придумать разные способы как-то выйти из положения. Он думал о Молли — вот сейчас она тоже лежит одна в темноте и тревожится за себя и ребенка — ведь, несмотря на все ее прекрасные храбрые слова, ей наверняка очень страшно. Скоро ей придется рассказать кому-нибудь, хотя бы Саре, чтобы решить, как она будет добираться домой. От этой мысли у Тома тоже делалось скверно на душе. Он довольно ясно представлял себе жизнь Молли на ферме, и ему совсем не хотелось, чтобы она возвращалась в отцовский дом. Но если уж придется — а по всему выходило, что придется, — Том хотел бы, чтобы она приехала туда в статусе порядочной замужней женщины, которой приходится рожать ребенка одной только потому, что муж воюет на фронте. После всего, что Том слышал о жестоком отце Молли, он отлично понимал, как ее примут и как будут с ней обращаться, если она вернется домой с внебрачным ребенком в животе. Молли говорила, что мать хоть и любит ее, но и раньше никогда не защищала, так что едва ли сейчас защитит.
Наконец, совершенно измученный, он уснул тревожным сном, и, когда прозвучала команда «подъем», ему показалось, что он вообще не спал. Он проснулся со смутным ощущением грозящей беды, а затем все разом всплыло в памяти, и он вдруг понял, что Молли, должно быть, просыпается с этим чувством каждый день. В тот день он улучил минутку и нацарапал ей письмо. Оно было написано в осторожных выражениях, чтобы цензор не догадался, что он имеет в виду, и ничего не вымарал.
Дорогая Молли,
я получил твое письмо и очень рад твоим новостям, но ты уверена, что это правда? В такое время, как сейчас, трудно будет сделать то, о чем ты просишь, но я постараюсь изо всех сил, если ты точно уверена. Все пошло не так, как мы планировали, но ты нисколько не сомневайся (эти слова Том дважды подчеркнул) — ты всегда будешь моей любимой девочкой.
Том
Он отправил письмо, надеясь, что оно дойдет без промедления и что его слова Молли хоть как-то утешат.
Следующие несколько дней, пока он носил припасы на склады, таскал мешки и ящики по сети ходов сообщения — хоть и за линией фронта, однако в пределах досягаемости немецкой артиллерии, — все его мысли были о Молли и о том, что же ему делать. Если она и правда уверена, что ждет ребенка, то остается, очевидно, только один выход: пойти к капитану Херсту, объяснить ситуацию и попросить отпуск на сорок восемь часов. Том механически составлял ящики с припасами на платформы, на которых они катили потом по узкоколейке к другим складам вдоль линии фронта, — работал вместе со всеми и в то же время словно бы отдельно от всех.
— Эй, Картер, ты что ходишь как в воду опущенный? — сказал Джо Фармер, когда в один из дней они остановились перекурить. — Что с тобой, приятель?
— Ничего, — коротко ответил Том.
— Девушка тебя бросила, что ли? — дружелюбно полюбопытствовал Сэм Хьюз.
У Тома стало такое лицо, что все слегка попятились, и Сэм Хьюз, решив, что, должно быть, ненароком угодил в цель, пробормотал:
— Извини, приятель. Не обижайся.
Том отошел, но слышал, как Куки пробормотал:
— Письмо какое-то получил.
Да, одно получил, а теперь ждал другого. Впрочем, ждать пришлось недолго. Ответ Молли пришел быстро.
Дорогой Том,
да, я уверена, насколько это возможно. У меня уже было две задержки подряд, и, хоть меня и не тошнит, как у некоторых бывает, сейчас мне даже кусок сыра в горло не лезет! Поэтому мне здесь теперь приходится нелегко, но пока еще никто ничего не сказал. Я знаю, что тебе будет трудно, но ты, пожалуйста, постарайся ради нашего ребенка.
С любовью от нас обоих,
Молли
Том перечитал записку. «С любовью от нас обоих…» От самой Молли, как всегда, а теперь еще и от ребенка. «С любовью от нас обоих…» Решение было принято.
В тот вечер, когда солдаты вернулись на ферму и тут же попадали от усталости в сарае, Том вышел во двор, к колонке, и умыл руки и лицо. Причесал волосы, постарался оттереть с формы хотя бы сухую грязь и направился к старому фермерскому дому, отведенному для офицеров.
Из дома вышел сержант Тернер. Увидев Тома, он остановил его и спросил:
— Ты куда это, Картер?
— Мне нужно видеть капитана Херста, сержант.
— Нужно, значит? И зачем это?
— По личному делу, сержант.
Сержант взглянул на него. Картер ему был по душе — парень надежный, никогда не чуравшийся тяжелой работы. Он вспомнил, как Том тащил раненого Гарри обратно к своим с ничейной земли. Такое не забудешь. Он задумчиво посмотрел на Тома.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил он.
— Нет, спасибо, сержант. Просто небольшое личное дело. Мне нужно поговорить о нем с капитаном Херстом.
Сержант Тернер кивнул, проводил Тома глазами, а затем прошел через двор к сараю, где расположились его товарищи, и спросил:
— Кто-нибудь знает, что такое творится с Картером?
Тони Кук поднял голову и ответил:
— Нет. — А затем добавил: — Но ему на днях какое-то письмо пришло.
Сержант кивнул. Солдаты часто получали плохие вести из дома, но он не представлял, чем, по мнению Картера, тут может помочь капитан Фредди Херст.
Капитан Фредди Херст ничем помочь не мог. Когда Том вошел к нему, он выслушал его и сказал:
— То есть, если говорить прямо, Картер, вы втянули какую-то бедную девушку в скверную историю и теперь хотите успеть жениться на ней в последний момент?
— Выходит, так, — с убитым видом подтвердил Том.
— Вы, должно быть, ума лишились, — сказал капитан. — Вы же знаете, что сейчас творится. Знаете, что вот-вот каждый солдат будет на счету, и спрашиваете, нельзя ли вам на пару дней рвануть в Альбер, чтобы сделать какую-то девицу, которую вы обрюхатили, законной женой.
Услышав, в каких выражениях офицер говорит о них с Молли, Том почувствовал, как в нем нарастает гнев.
— Она не какая-то девица, а моя невеста, —
