Длинная Серебряная Ложка - Кэтрин Коути

Теперь ее мир утратил даже те крупицы смысла. Виктор так и не явился за ней в ночь свадьбы — почему? Раз он знает, что она в Вене, то не станет же тащиться на несостоявшийся бал Трансильванию, чтобы подкрепиться колбасой на дорожку. Или… Да нет же, ему не терпится осуществить свой план, он дождаться не может…

Берта вскочила, едва сдержав крик (хотя он не надел бы переполоха, потому что крики в лечебнице давно уже стали акустическим фоном). Ну конечно Виктор может дождаться. Терпения вампирам не занимать. Что ему пара-тройка дней? Земля за это время не сдвинется со своей оси и никуда не укатится. Эх, как же она раньше не догадалась! Ну можно ли быть такой тугодумкой!

Больше сидеть сложа руки она не смела. Пришло время принять хоть какие-то меры, но прежде следовало разведать обстановку дома. Берта положила правую руку на левое запястье, нащупав шрамы от клыков — метку своего творца. Зажмурившись, она представила лицо Лючии Граццини — даже в такой торжественный момент трудно было удержаться от ухмылки, потому что зрелище было то еще — и мысленно произнесла стандартную формулировку Призыва:

"О госпожа моя, дарительница жизни, внемли своему созданию."

Пару секунд спустя, в ее голове прозвучал раскатистый голос:

"Приветствую тебя, возлюбленное дитя и… ну что там дальше?.. тьфу, забыла! В общем, привет, cara![46] Давно не виделись! Вернее, не слышались!"

"Мы можем поговорить?" — спросила Берта, массируя лоб. Даже телепатически Лючия умудрялась говорить так громко, что дребезжали мозги и бились о черепную коробку.

"Прямо сейчас?" — протянула примадонна. — "У нас тут попойка в самом разгаре, премьеру отмечаем."

"Это очень важно, Лючия."

"Тогда подожди минутку, я выйду куда-нибудь, где потише…. Так, где моя нижняя юбка?… Это не моя… А это вообще не юбка…"

"Ты что, с мужчиной?" — краснея, спросила Берта.

"Нет, с женщиной… Хихи! Шучу!"

"Лучше я в другой раз с тобой свяжусь!"

"Постой… Все, готово. Кстати, Тамино передает привет."

"Взаимно," — улыбнулась девушка. — "У меня такое дело — ты ведь слышала, что я… ну в общем… про меня и де Морьева."

"Про то, как ты сбежала перед свадьбой? Наслышана, как же. Твой папаша все выведывал, куда ты запропастилась. Я, конечно, ничего не сказала! Знаешь, на твоем месте я бы тоже за Виктора не вышла. Хотя нет, это на своем месте я бы за него не вышла, а на твоем драпала бы от него на край света. Что ты, собственно, и сделала. Хвалю!"

"Не за что меня хвалить. Вдруг я спряталась слишком хорошо?"

"Тебе не угодишь,"- хмыкнула вампиресса.

Что-то зашуршало и на мгновение связь оборвалась, но тут же восстановилась. Еще бы, ведь Берта была взволнованна до предела, а Лючия, похоже, уже угостилась кровью с высоким содержанием алкоголя. При таком раскладе помех на связи не избежать.

"Слышишь меня, слышишь? Хорошо… Пойми, Лючия, я рассчитывала что он придет за мной. Это я Перворожденное Дитя. Зачем ему терять время с остальными? Но он не пришел! Вдруг отец так и не отменил Бал? Ты не могла бы связаться с ним и Леонардом? Просто спросить, как у них дела."

Итальянка скорбно вздохнула, будто оперная героиня, которая только что узнала, кто ее настоящий отец, но сейчас он лежит на сцене с кинжалом в груди и допевает последние двадцать минут своей арии.

"Ах, я так устала! После таких упражнений у меня полночи голова раскалывается."

"Ты что, не понимаешь, как это важно?!" — Берта сорвалась на ментальный крик. Ее создательница только хмыкнула.

"Не ори на меня, девочка, не то язык с мылом вымою. Вернее, мозг."

"Лючия, прекрати строить из себя строгую маменьку и свяжись с моей семьей!"

"Ладно, убедила" — проворчала вампирша.

Минуты три она молчала, пока не протянула обиженно.

"Леонард не отзывается. Может, просто спит, а может поставил барьер, как я его учила. Правда, учила я его вовсе не для того, чтобы он закрывался от меня! Ох и надеру негоднику уши!"

"А отец?"

"Всему свое время," — кокетливо проворковала примадонна, вновь умолкая.

Затем что-то случилась. Берта так и не поняла, что именно, но ей почудилось, будто она услышала далекий вздох. Сразу же накатил беспричинный страх.

"Берта?"

В подтверждение всех опасений, голос Лючии был серьезным, как у министра во время торжественного доклада.

"Ты сейчас где? Поблизости есть кровь? Если нет, на охоту не ходи. Лучше закрой двери и поставь барьер."

"Что случилось?"

"Ничего не случилось," — призналась итальянка. "И это плохо."

"Лючия, не мучай меня!"

"Твой отец тоже не отзывается, но он по-другому не отзывается. Даже не знаю, как это объяснить."

"Говори как есть."

"Он меня забыл," — с усилием произнесла вампирша.

"Так не бывает! Ты его создательница! Ты его отметила!"

"Видишь ли, девочка… ох… в общем, себя он тоже забыл."

Сначала Берта ничего не поняла, но слова Лючии растекались по ее сознанию, как яд из открытой бутылки, брошенной в колодец.

"Прощай," — сказала она наконец.

И мозг чуть не брызнул из ушей.

"Ты что это задумала, а?!! А ну-ка бросай эту затею! Ты не должна!.. И как я без тебя останусь?"

"Я именно что должна," — спокойно объяснила девушка. "Потому что я инкарнация долга."

Берта поспешно убрала руку с запястья и, напрягая воображение, представила ту самую стену огня. Издалека доносились крики, но даже они скоро затихли. Берта вышла из палаты, не забыв перед этим поправить подушку и одернуть измятое покрывало. Однако уйти по-английски так и не получилось, потому что на лестнице ее подкарауливала фрау Кальтерзиле.

— А мы вас повсюду ищем, — она выдавила улыбку, сладкую, как чашка кофе, в которую вбухали пол-сахарницы. — Герр доктор просит вас незамедлительно явится к нему в кабинет.

Подумав, она все таки отправилась к Ратманну. Не то чтобы она нуждалась в его напутственном слове, но раз уж ей предстоит путешествие в один конец, лучше не оставлять незаконченных дел.

Привокзальная площадь была запружена фиакрами и омнибусами, извозчики звучно зазывали клиентов, туристы, сверяясь в путеводителями, торговались на ломанном немецком, повсюду царили шум, гам и суматоха. Двигая локтями, Уолтер с Эвике нырнули в этот водоворот и подобрались поближе к фиакрам. Как и следовало ожидать, даже самые отчаявшиеся извозчики, даже те, чьи дети останутся без куска хлеба, если этой ночью папа не заработает пару флоринов, демонстративно смотрели мимо. Больно подозрительной казалась эта парочка в измятых и замызганных вечерних нарядах. В довершение всех бед, красное платье девицы, постоянно сползавшее с плеч, было подпоясано вервием, а под ним не было нижней юбки. Даже по стандартам Вены, столицы неврозов, это было как-то уж совсем чересчур.

Крупная банкнота, извлеченная из бумажника, исправила бы первое впечатление, но денег у наших героев не водилось. Запас ложек тоже подходил к концу. Еще на пути в Будапешт Эвике удалось обменять ложки на твердую валюту. Несколько штук она всучила соседу слева — мастеровому, который собирался расплавить их на ожерелье невесте, — остальные же продала соседке напротив, старушке в черном платье, полинялом но аккуратно залатанном на локтях. Именно с ней Эвике торговалась до пены у рта, но в конце концов скупердяйка рассталась с пятью флоринам. На вырученные деньги им удалось купить билет от Будапешта до Вены, а так же штрудель в привокзальном буфете. Теперь карман Эвике отягощала одна-единственная ложка и оставалось найти того авантюриста, который на нее позарится.

Наконец удача улыбнулась, правда, довольно криво и жалко. Какой-то бедолага, небритый и даже без шляпы, свесился с облучка, просипев им в след:

— Эй, господа хорошие, вам куда надобно?

Эвике смерила взглядом фиакр, ветхий как "Летучий Голландец" и запряженный мосластой лошаденкой, родной сестрой бледному коню из "Апокалипсиса."

— Нам нужно в плохой квартал, — поведала она извозчику. Тот восхищенно присвистнул. Приятно иметь дело с людьми, которые знают чего хотят. Похоже, эта парочка приехала в большой город оттянуться на всю катушку.

— Совсем плохой? — уточнил он.

— Да, чтобы там были кабаки, дома с дурной репутацией, и много беспризорников.

— И массовые убийства! — вставил Уолтер. — Необъяснимые смерти от кровопотери.

От восторженного блеска в его глазах извозчика покоробило.

— Знаю такое место, только деньги вперед, — на всякий случай потребовал он.

Пошарив в карманах, Эвике протянула ему последнюю ложку. Извозчик покрутил ее в руках, но увидев вензель, поперхнулся и решительно помотал головой.

— Не поеду!

Девушка уперла руки в бока.

— Так щедро тебе никто не заплатит. Настоящее серебро.