Горькая кровь - Рэйчел Кейн

Капитан Откровенный сказал…

Капитан Откровенный.

О, Боже. Клэр вспомнила листовки, кирпич и бензин, брошенные в их дом, листы с рисунками надгробий и их именами.

Все их имена.

Может быть, Пенифитер не использовал горючее; он просто воспользовался этим как отвлекающим маневром. Возможно, люди уже пытались убить их.

Она попыталась позвонить Майклу, но, конечно, он был недоступен; он отключал телефон, когда играл. Она набрала Шейну. Он ответил на пятом гудке.

— Эй, — сказал он, — я занят, пытаясь получить работу…

— Ева ранена, — сказала она. — Найди Майкла. У Капитана Откровенного собственный список мишеней. Будь осторожен.

— Иисус. — Шейн замолчал на секунду, а потом сказал: — Ева в порядке?

— Я не знаю, — адреналин исчез, на нее накатила реальность, и она почувствовала, ка паника душит ее. — Боже, Шейн, они так сильно пинали ее…

— Кто? — она могла слышать ярость в одном этом слове.

— Я не знаю. Рой Фармер, какой-то парень по имени Аарон, девушка Мелани… и еще трое. Шейн, пожалуйста, найди Майкла. Он в Точке Сбора…

— Уже иду туда, — сказал он. — Сейчас ты в безопасности?

— Я иду с ней в больницу, — сказала Клэр. — Будь осторожен… я серьезно.

— Буду.

Он повесил трубку, и у нее было безумное желание перезвонить ему, чтобы услышать его голос, говорящий ее имя, говорящий, что все пройдет, что он любит ее, и она не должна бояться морганвилльских людей вместо вампиров. Но Шейн никогда не скажет последнее.

Потому что он знал лучше, и так было всегда.

Ева исчезла в лечебной палате, и Клэр не разрешили там присутствовать; она осталась сидеть на краю жесткого пластикового стула в зале ожидания, потирая руки. Они казались липкими, хотя она дважды вымыла их. Даже когда она закрыла глаза, она видела восторг на лицах детей — людей, которых Ева знала — когда они пинали ее, упавшую на землю.

Она победила Монику и ее друзей, но это было хладнокровное, расчетливое насилие. Это же… Это что-то отвратительно другое. Слепая, неразумная ненависть, жажда крови, и она не понимала, почему. Это заставило ее трястись от ужаса.

Первым, что она узнала о прибытии Майкла, был Шейн, положивший руку ей на плечо и присевший рядом. Когда она посмотрела вверх, поняла, что Майкл только что прошел мимо неё, мимо медсестры, которая пыталась остановить его, и распахнул дверь отделения скорой помощи прямо за этой дверью.

Шейн ничего не сказал, а Клэр не могла найти слов. Она просто прислонилась к нему и дала волю слезам. Не всё это было из-за горя; частично из-за острой ярости и расстройства, которые кипели у неё в груди. Сначала исчез Мирнин, затем за ними пришёл Пенифитер, и Джейсон, и Энджел, а теперь это. Будто бы всё, что они знали, пошло не так в одно и то же время. Благодаря кирпичам и строительному раствору Морганвилль снова был собран, но его люди распадались.

Шейн все время повторял "Шшш" и "Все хорошо", и это действительно успокоило глубокую, страшную часть ее, которая чувствовала себя такой одинокой. Она сглотнула рыдания и пришла в себя достаточно, чтобы спросить:

— С Майклом все нормально?

— Нет, не очень, — сказал Шейн. — Когда мы уходили, какой-то парень начал дразнить Майкла, что Ева получила по заслугам. Мы немного подпортили кафе. Оливер будет зол. Однако, это бонус. Мне пришлось удерживать Майкла, чтобы он не оторвал этому идиоту голову. У него началось что-то типа Человеческой Гордости, и ты знаешь, я не совсем согласен с этим, но… — Он пожал плечами. — По крайней мере у меня была возможность подраться. Я нуждался в этом.

Она порылась в своем рюкзаке и нашла небольшой скомканный платок, высморкалась и вытерла слезы.

— Шейн, я не могла их остановить. Они просто… окружили ее. Я пыталась, но…

— Зная тебя, ты больше, чем пыталась, — сказал он. — Я слышал, что Капитан Откровенный что-то говорил, что мы больше не под запретом, но я не воспринял это всерьёз; чёрт, он просто начал по-новой, всё же я не думал, что у него был реальный сок, — сидя рядом с ней, он взял её руку в свою. — Ева сильная. Она в порядке.

— Нет, — сказала Клэр и почувствовала вновь подступающие слезы. — Она даже не пыталась бороться с ними. Они…

Он её остановил, и она откинула голову на его плечо, они сидели вместе в тишине, пока не вернулся Майкл. Теперь он двигался медленно, но лицо его было напряженным и мраморно-белым, и он не позаботился о том, чтобы добавить изящества в свою походку, которая была как у животного. Его глаза на расстоянии казались фиолетовыми из-за красного мерцания в них.

Он остановился перед ними, и Клэр начала расспрашивать о Еве, но что-то в нем заставило ее замолчать.

— Ты мне нужен, — сказал он Шейну. Шейн медленно поднялся на ноги. — Ты знаешь, кто это был?

Шэйн поглядел на Клэр, затем кивнул.

— Тогда пошли.

— Брат… — сказал Шейн, и его голос звучал чуть ли не робко. — Парень, у тебя есть, что сказать нам. Мы тоже любим ее.

— У нее сотрясение мозга и сломано ребро, — сказал Майкл. — Я не могу здесь находиться. Мне нужно идти, прямо сейчас.

Шейн смотрел на него в течение нескольких секунд, казавшихся вечностью, прежде чем сказать:

— Я не позволю тебе убить кого-то, парень.

— У меня есть привилегия на охоту. Если ты хочешь остановить меня от ее использования, то тебе лучше пойти.

Шейн бросил на Клэр быстрый, извиняющийся взгляд, и она кивнула, не было никаких сомнений, что Майкл был в ярости как никогда, и присутствие Шейна фактически могло спасти жизни.

— Оставайся здесь, — сказа он ей и поцеловал ее тепло и быстро. — Не уходи без меня.

— Не позволяй ему наделать глупостей, — прошептала она. — И сам не делай.

— Эй, — сказал он с хитрой усмешкой, — посмотри, кому ты это говоришь!

Он ушел прежде, чем она могла сказать ему — как будто он не знал — как сильно она любит его, а Майкл даже не оглянулся на нее. Может быть, он винил ее во всем, подумала она несчастно. Может быть, он решил, что она должна была быть в состоянии остановить это, спасти Еву.

Может быть, ей бы следовало быть в состоянии, в конце концов.

Она сидела в тишине, несчастная и страдающая от чувства вины и горя, в течение нескольких часов. Это было достаточно долго, что она захотела пить и купила кока-колу, выпила, нашла уборную, пролистала все старые журналы, лежащие на столе, и даже немного вздремнула.

Было почти восемь часов, когда наконец-то из палаты вышел доктор. Он оглянулся, нахмурился, а потом подошел к ней.

— Ты к Еве Россер?

— Да. Она вскочила на ноги и чуть не упала, ноги немного онемели от долгого сидения. — Да!