Лукан. Конец - Адриана Бринн

твой брат подарил твоему сыну, и так мне удалось найти склад, где их держат.

— Ты все это время знал, где он, и ни хрена не сказал? — Кричу я.

— Успокой свои сладкие сиськи. — Предупреждает он. — Мы не можем тратить время на театральные постановки.

Он прав.

Мы должны спешить.

Я должна помочь ему.

— Тебе нужно кое-что сделать. — Он смотрит на меня, и этот взгляд пугает меня.

— Что именно?

— Я взломал камеры наблюдения, и там нет записей за определенный промежуток времени. — Говорит Дион, возвращаясь взглядом к дороге.

— Что это вообще значит?

— Пропали записи. — Он повторяет, как будто я тупая.

— Я поняла это. — Отвечаю я. — А что случилось после того, как камеры снова заработали как надо?

— Пропала Фэллон Джеймс. — Он говорит, и у меня замирает сердце.

Фэллон.

Я сделала это с тобой.

Это все моя вина.

— А мой сын? — Я боюсь спросить, но все равно спрашиваю. Если мой сын достаточно храбр, чтобы пережить это, то и я смогу.

Дион молчит и даже не признает меня.

— Скажи мне! — Отчаянно кричу я.

— Он был жив.

Мне стало легче дышать.

И тут что-то из сказанного им задевает меня.

— Ты что-то говорил о маячке в ошейнике Люси? — Спрашиваю я, надеясь, что его слова не означают того, что я думаю. — Собака.

Я не хочу, чтобы это было правдой.

Все это время на щенке Романа было установлено устройство слежения, и Лукан не предпринял никаких действий раньше?

Этого не может быть.

Он не может быть таким жестоким.

Этому должно быть логическое объяснение.

— Пару раз я терял сигнал маячка. Полагаю, эта сука обыскала проклятого пса и уничтожила его. Это неважно, ведь теперь Лукан знает, где будет проходить обмен. Кроме того, нужно смотреть на картину в целом. — Дион говорит, не удостаивая меня взглядом. Этот французский засранец способен заставить даже гребаную королеву Англии почувствовать себя маленькой и незначительной одним лишь ледяным взглядом.

— И что на этой картине, потому что я знаю только то, что мы могли бы спасти их гораздо раньше, но вы все предпочли этого не делать! — Я пытаюсь выровнять дыхание, но гнев, бурлящий в моих венах, овладевает моим телом.

Как они могли это сделать?

Может, поэтому он так снисходительно отнесся к тому, что я скрывала от него Романа?

Расплата?

Было ли все это игрой мести?

Он не может быть настолько отвратительным.

Нет.

Есть что-то еще.

— Он хочет лучшего для вас обоих. — Он огрызается, не поворачиваясь в мою сторону. — Он хочет большего для себя, и, черт возьми, он этого заслуживает, так что, прежде чем ты пойдешь на попятную, дай ему спасти вашего сына и все объяснить.

— Просто отведи меня к сыну, пожалуйста. — Умоляю я.

Я не против умолять, когда речь идет о моем ребенке.

После всего, что, по его словам, ему пришлось пережить в детстве, я знаю, что он не станет рисковать нашим сыном из-за своего желания власти.

Он не такой.

Он хочет большего для себя.

Что ты задумал, Лукан?

Не слишком ли мы опоздали?

Я не знаю, что принесет нам завтрашний день, но сегодня я верну себе сына и мужа.

Чего бы это ни стоило.

Надеюсь, мы не опоздали.

Я не могу их подвести.

Так, как мы подвели Фэллон.

АМИНЬ

ЛУКАН

«Азартная игра с моей гребаной душой». — Лукан

Жизнь преподнесла мне дюжину уроков, которые дались мне нелегко. Она научила меня тому, что кровь не делает вас семьей.

Уважение, любовь и преданность — делают.

Это научило меня тому, что родители не идеальны. Они совершают ошибки, как и все люди на этой планете.

Если вы являетесь чьим-то биологическим ребенком, это еще не значит, что человек будет любить вас правильно, что он будет ставить вас выше себя.

Не все рождены быть таковыми.

Я думал, что не хочу детей.

Честно говоря, я думал, что, как и все остальное в жизни, у меня не будет шанса стать отцом.

Мой отец преподал мне все неправильные уроки жизни.

Моя мама научила меня любить.

Она научила меня, что родительская любовь никогда не заканчивается. Она присутствует с первой встречи и до самого конца.

Она многому меня научила, даже когда ее не было рядом.

Я проклял ее имя и буду сожалеть об этом до конца своих дней.

Я не видел, как родился Роман.

Меня не было рядом, когда он сделал первые шаги или произнес первое слово.

Я буду рядом со всем остальным.

Я научу его понимать, что такое отцовская любовь.

Я научу его быть сильным и смелым без кулаков и угроз.

Я никогда не молился, но сегодня сделал это.

Я бы отдал последние гроши, чтобы мой сын был в безопасности в объятиях матери. Несмотря на то, что мы не так много времени провели вместе, он мой, а я его. Моя любовь к нему и его матери — единственное, в чем я уверен в этой жизни.

Сегодня я с радостью буду убивать, обманывать, лгать и калечить ради него.

Сегодня закончатся годы жестокого обращения, пренебрежения, лжи и манипуляций. Несмотря на то что я убил своего отца, и он давно умер и похоронен, его призрак все еще преследует меня.

В каждом солдате Вольпе.

В каждой комнате особняка.

В каждом уголке этого города.

Так как же избавиться от гребаного призрака?

Вы должны покончить со всем, что сохраняет долбаную память о нем.

— Ты знаешь, чем это закончиться, разве нет? — Скучный и монотонный голос звучит из динамиков моей машины. — Винченцо не идиот. Он будет ожидать, что семьи Паризи и Николаси будут служить тебе в качестве прикрытия.

— Я знаю. — Я не ожидал его предательства, и это было моей ошибкой, но он больше никогда не превзойдет меня. Он один из самых высокопоставленных членов семьи Вольпе. Мы росли вместе. Мы тренировались и учились стрелять, мы были, как старые друзья.

Все они хотят стать королями.

Но они не знают, насколько тяжела эта чертова корона.

— Жадность заставит даже самого преданного человека отступить от своих правил. — Насмешливо говорит Лоренцо. — Но он все равно облажался.

— Почему ты так говоришь?

— Он выбрал не того гребаного ребенка, и за это он сильно поплатится. — Огрызается он. — Даю, блядь, слово.

— Ты любишь моего сына.

— Это наш маленький секрет. — Он говорит, как влюбленная школьница.

Лоренцо, может быть, и полный псих, но этот мудак действительно любит моего ребенка, и за это я ему благодарен.