Свой дракон - Галина Романова

– Отчислением? – произнес Готик не своим голосом.

– Если бы все было так просто! Вы уже не ученик, которого мы легко сможем вышвырнуть за ворота. Вы – оруженосец, победитель отборочного турнира, что дает вам определенные права. Вы практически наш брат. А изгонять братьев? В Уставе нет такого пункта.

На миг в сердце шевельнулась надежда: его не прогонят. Но…

– Но вместо этого для них предусмотрено другое наказание, – не обманул дурных предчувствий сэр Лаймож. – Заточение.

– Здесь? – невольно вырвалось у юноши.

Взгляд обежал стены узилища. Когда его приволокли сюда, была глубокая ночь, он все это время просидел в полной темноте. И лишь сейчас тут стало немного светлее. Мрак разгоняли лучи солнца, падавшие в крошечное окошечко, расположенное под самым потолком. До него было не дотянуться при всем желании, ибо узилище Готика находилось ниже уровня земли. Сюда надо было спускаться по крутым ступеням, чего его собеседники делать не стали. Они стояли на верху лестницы, глядя на арестанта сверху вниз и вынуждая того задирать голову. Сама яма была средних размеров – несколько шагов в длину и примерно вполовину у́же в ширину. Измерить точно не представлялось возможным, ибо юношу приковали к стене. Он был вынужден прижаться спиной и затылком к холодным камням, почти не имея возможности шевелиться. Только немного двигать головой и руками и переступать с ноги на ногу. Но вот прилечь или сделать хоть шаг – увы… Простояв так всю ночь и часть дня, он уже чувствовал, как начинает неметь спина. Эх, если бы не ежедневные изматывающие тренировки! Впрочем, лучше уж бег по полосе препятствий в доспехе, скачки до изнеможения и бесконечное фехтование, чем эта неподвижность! Мышцы от неудобной позы затекли, а бессонная ночь понемногу давала о себе знать. Мучаясь с похмелья, он практически не ел ничего вчера, и сегодня к усталости тела прибавились жажда и урчащий пустой желудок.

– Здесь, – похоронным звоном прозвучал ответ.

– А… надолго?

Сэр Лаймож переглянулся с сэром Альдоном:

– Навсегда.

– Нет!

Слово вырвалось прежде, чем Готик пожалел о своей слабости. У него не укладывалось в голове, что это правда. Неужели остаток своих дней он проведет здесь, прикованный к стене? Без воды и пищи?

– Увы, таков закон для провинившихся рыцарей! – развел руками гроссмейстер. – Впрочем, у вас есть два выхода. Первый – если вы доживете до начала Года Дракона. Вас выпустят, дабы дать шанс искупить вину на поле брани. И второй… – Он сделал шаг вперед, наклоняясь поближе, и понизил голос: – Если вы, брат Готик Дольский, расскажете нам все о драконе!

Юноша невольно вжался в стену, словно стараясь слиться с камнями.

– О каком драконе?

– Не притворяйтесь, что ничего не понимаете, брат! Вся Школа видела дракона, который в конце зимы прилетел сюда. Многие видели, что именно вы кинулись наперерез зверю и кричали ему: «Улетай!» Да, вы кричали именно ему! И прошлой ночью вы явились в зоопарк для того, чтобы… что? Выпустить своего дракона на свободу? Вы знаете, чем это грозит?

– Уже знаю. – Готик обвел взглядом подземелье.

– Вы предали Орден. Предали свою расу, а за это наказание одно – смерть. Не легкая, от удара меча, а долгая и мучительная. Но вы можете купить себе прощение, свободу и даже восстановить честь, если откроете тайну, где прячется этот дракон.

– Не скажу, – ответил юноша, понимая, что, как и в первый раз, когда с ним «разговаривали» Яунист и его подпевалы, простым «не знаю» не отделаешься. Все-то он знает! Но если откроет рот, то точно про честь можно забыть. Вот ведь выбор – предать человечество или предать друга? Как ни странно, Готик был уверен, что он его уже сделал и что этот выбор правильный.

– Скажете, – сэр Лаймож выпрямился как ни в чем не бывало, – ибо от этого зависит ваша жизнь.

С этими словами он развернулся и направился прочь. Брат Акимир последовал за ним, даже не бросив на бывшего ученика прощальный взгляд. Задержался только сэр Альдон. Старый мистик был суров и печален.

– Мне очень жаль, что так получилось, – помолчав, произнес он. – Я был на твоей стороне. Но… Устав есть Устав. Я – драконоборец, и мой долг – бороться с драконами, не щадя живота своего. Они принесли нашему миру столько зла, что глупо пытаться упорствовать. Если ты признаешься, никто тебя не осудит. Подумай над тем, что я сказал. Ты еще так молод, у тебя все впереди… а этого дракона найдут рано или поздно и уничтожат. И твое геройство пропадет зря! Жизнь – штука сложная. Говорят, сам Создатель так мучился с сотворением этого мира, что на некоторые вещи в конце концов просто махнул рукой – мол, не справляюсь!.. Став старше, ты поймешь, что иногда надо уметь расставлять приоритеты… Если ты вообще когда-нибудь станешь старше.

Не прибавив более ни слова, старый мистик покинул узилище вслед за остальными. Готик остался в одиночестве, полутьме и тишине, которая нарушалась только его дыханием, случайными шорохами, скрипом и попискиванием осмелевших подвальных крыс.

Выбравшись из темницы на свет, сэр Лаймож подождал, когда к нему присоединятся остальные.

– Не заговорил? – осведомился он.

– Вы торопите события, магистр! – усмехнулся мистик. – Вспомните себя в его годы. Юношеский максимализм, желание во что бы то ни стало настоять на своем, борьба за правду, честь и совесть – вот главные добродетели рыцаря. А также неумение искать компромиссные решения и полное отсутствие жизненного опыта. Он немного посидит, подумает и созреет.

– Мы можем ждать сколько угодно! Надо во что бы то ни стало ускорить процесс!

Яунист топтался поодаль. Оруженосец страстно желал быть полезным и напряженно думал, что бы такого сказать.

– Сэр, – набравшись смелости, подошел он к гроссмейстеру, – разрешите обратиться?

– Что у тебя? – Сэр Лаймож ничего не знал о роли своего воспитанника в деле ареста Готика.

– Прошу прощения, но если обвиняемый не признается, его заставляют это сделать. Силой!

– «Заставляют»! – презрительно фыркнул гроссмейстер. – В Уставе Ордена нет пункта, разрешающего пытки для наших братьев. Дабы к Готику Дольскому были применены эти санкции, мы должны передать его мирскому суду. А это слишком долгая процедура, нужен приказ короля, а его величество, – он поморщился, как от зубной боли, – вряд ли пойдет нам навстречу. Ведь подозреваемый высокого рода, такие дела просто не делаются. Да и обвинение явно смехотворно. У нас нет доказательств. Вот если бы он уже признался… А выбивать признание силой мы не имеем права!

– Замкнутый круг, – философски заключил сэр Альдон.

– Сэр, речь не идет о пытках самого Готика. – Яунист улыбнулся, чувствуя, что близок к отмщению. – У него есть друг, горец Авидар Хуррак. Он не столь высокого звания, можно обойтись без приказов его величества.

– Так-так, – оживился сэр Лаймож. – Но все равно – нужен хотя бы формальный повод…

– А повод есть! – В предвкушении Яунист расплылся в улыбке. – Они – любовники!

– Кто? Авидар и Готик?

– Этого не может быть! – горячо воскликнул старый мистик. – Я бы понял, почувствовал… Это такой скандал! Пятно на репутации Ордена! Если сие позорное деяние будет доказано…

– Доказывать ничего не надо. Достаточно просто припугнуть.

– Мм… – Сэр Лаймож думал недолго. – Устав Ордена разрешает расследовать подобные преступления, не привлекая внимание короля и мирских властей. Это внутреннее дело. Оно кладет тень на Орден Драконоборцев, так что мы вполне можем… У вас светлый ум, брат Яунист! Вы далеко пойдете!

Молодой рыцарь расцвел от похвалы, но на губах старого мистика не было и тени улыбки. Да, все устраивалось как нельзя кстати, но сэр Альдон чувствовал, что это лишь первый шаг. И тихо радовался тому, что его конец уже близок и не придется воочию узреть, кем станет брат Яунист в зрелые годы, если уже в юности он готов растоптать любого.

Тишина, сумрак, легкие шорохи копающихся у стены крыс, запахи гнилой соломы, нечистот, плесени и тухлой воды в лужах на полу отнюдь не способствовали хорошему настроению. Вдобавок ко всему зверски болели спина, плечи, шея. Неподвижное стояние в неудобной позе, прислонившись к холодным влажным камням, бессонница, жажда, нарастающие позывы облегчиться, тошнота – все это только усиливало тревогу. Уже несколько раз Готик пытался мысленно «дотянуться» до сознания Авеста. Как бы ему пригодилось дружеское участие дракона! Просто его присутствие рядом! Оказывается, это так важно – знать, что есть друг. И неважно, человек это или зверь.

День закончился в одиночестве. Ночь принесла холод и боль в суставах и натруженных мышцах. Прислоняться к стене было неудобно – мокро и холодно, стоять прямо он устал. Приподнятые на уровень плеч руки онемели. Готик держался изо всех сил. Знать бы, сколько времени он тут пробудет! Их особо не мучили, тренируя выносливость – не заставляли сутками стоять неподвижно, не лишали сна и отдыха, не испытывали голодом и жаждой. А что холодно, так это дело привычное. В бытность пажом и оруженосцем, Готик спал на соломенном матрасе в нижней комнате. Хотя рядом с кухней, но все равно на полу, а в щель под дверью сильно дуло… Прямо как сейчас.