Лицеист - Василий Горъ

Мы же этот вопрос не затрагивали вообще — кто-то из старших родичей Дауда периодически «сливал» ему информацию о более интересных событиях Большой Политики. О выдвижении двух оперативных эскадр Северного флота Российской Империи с мест постоянного базирования в сторону Атлантики, о резком росте активности дипломатов стран Большой Пятерки и их сателлитов, о ряде предложений, поступивших к Аль Саудам по неофициальным каналам, о безумных заработках на колебаниях биржевых котировок и т.д. Подобных новостей было чрезвычайно много, поэтому к концу занятий я внезапно понял, насколько демонстрируемая часть «суеты» сильных мира сего отличается от реальной, и пришел к выводу, что судить о каких бы то ни было событиях по версиям для обывателей — форменный идиотизм. А потом как-то резко устал. Естественно, не физически, а морально. Поэтому перед вечерней тренировкой попросил матушку дать мне нагрузку по самой верхней планке.

Результат порадовал до невозможности — за два с лишним часа работы на износ из головы «выдуло» всю дурь, а проблемы Волконских и Эрикссонов стали волновать не больше, чем прошлогодний снег. Вот я и сосредоточился на своих. В смысле, после ужина отпустил девчонок собираться, отвел Ларса к его матушке, вернулся в «пряничный домик» и завалился в гости к своей. А там, признаюсь честно, растерялся. Так как родительница почему-то решила, что я пришел по какому-то делу, и подобралась, а я засмотрелся на женщину, абсолютно не похожую на то, прежнее Ясное Солнышко Рарогов, поэтому все никак не мог признаться, что страшно соскучился и пришел поваляться рядом. Вот и тупил, стоя в прихожей и кусая губы, до тех пор, пока не оказался в самых теплых объятиях на свете и не услышал любимый вопрос:

— Только не говори, что, наконец, вспомнил о родной матери…

Как мы оказались на диване, не вспомню даже под пытками — по моим ощущениям, время «мигнуло», и я «вдруг» оказался лежащим на боку, ощутил под щекой ее бедро и растаял от ласковых прикосновений пальцев к голове. И пусть через несколько секунд процесс растворения в блаженстве был прерван ехидной подначкой, нисколько не расстроился:

— Да уж, со стороны орясина орясиной, а привычки все те же!

Да, привычки были те же. Поэтому в какой-то момент я почувствовал пустоту. Там, где должен был ощущаться Славка. Однако ухнуть в прошлое не успел — как-то почувствовав, что мне стало не хватать присутствия брата, матушка накрыла ладошкой мою ладонь, переплела наши пальцы и грустно вздохнула:

— Мне его тоже не хватает. Причем в разы сильнее, чем Ольгерда.

— Почему? — хрипло спросил я, уловив в голосе родительницы слишком хорошо знакомые нотки.

Она собралась с мыслями и позволила мне заглянуть в свое прошлое:

— Мы с Ольгердом служили в одном подразделении. Он влюбился в меня с первого взгляда и почти два года пытался обаять. Но без толку — я видела в нем не мужчину и не отца будущих детей, а сослуживца, на которого можно положиться практически в любой ситуации. И, как оказалось, не ошиблась — это он обратил внимание на изменения в моем поведении и вызвал в часть их, рароговского, менталиста. А когда тот снял с меня ментальные блоки коллеги из рода Бестужевых, и я вспомнила четверо суток, «затертых» этой тварью, удержал от самоубийственной глупости и предложил альтернативу…

Как я понял из дальнейших объяснений, «альтернатива» оказалась, что называется, на любителя: Ольгерд Рарог предложил потомственной дворянке отложенную месть в комплекте с дезертирством, новой внешностью, местом доверенной Слуги и статусом официальной любовницы.

Побег из части организовал на двенадцать баллов из десяти возможных, предусмотрев такое количество мелочей, что Ольгу Фирсову проняло даже в том состоянии, в котором она пребывала. Помог и с преображением. Правда, опосредованно: для того, чтобы бегство матушки не связали с ним, продолжил служить. А ее отправил со своим менталистом к родственнице по материнской линии. Кстати, той самой, которая в дальнейшем преобразила меня. А дальше начались проблемы: уже на следующее утро после прибытия новоявленной Снежаны Ярославовны в родовое поместье будущего любовника ее вызвал к себе Челомей Рарог.

Вроде как, решив познакомиться с доверенной Слугой и любимой женщиной наследника.

Во время беседы, больше похожей на допрос, открытым текстом заявил, что не позволит порченной бабе окольцевать будущего главу рода, и выставил ультиматум — «нормальное будущее», но под клятвой Души и затворением чрева. В тот момент маму интересовала только месть, обещанная Ольгердом, вот она и согласилась. Клятву дала сразу. Челомею. А через несколько часов, попав в руки к его личному целителю, узнала, что беременна.

Сделать аборт ей не позволили, воспользовавшись одной из тонкостей формулировки клятвы. Дабы рождение ребенка не от Ольгерда обнулило все шансы «порченной» претендовать на место законной супруги наследника! Ну, а сам наследник вышел в отставку только месяцев через семь и, вернувшись домой, обнаружил, что его Слуга вот-вот родит.

— В общем, если бы Ольгерд не сдержал слово и не помог мне убить твоего настоящего отца, то я бы его возненавидела. А так испытывала чувство глубочайшей благодарности и уважала. С некоторыми оговорками. Зато Славу полюбила, как родного сына. После того, как поняла, что он скорее сдохнет, чем позволит кому бы то ни было обидеть тебя…

…Откровения матушки основательно выбили из колеи, поэтому по пути в свои покои я заглянул к Вале и попросил взбодрить меня обновлением. Увы, заклинание подействовало только на тело, а сердце продолжило ныть. Но с ним помогла Незаменимая, положив меня на кровать и за каких-то четверть часа превратив в счастливый кисель. И пусть после массажа воспоминания вернулись, прежней остроты в них уже не было. В результате в свою гостиную я вышел в довольно-таки неплохом настроении, плюхнулся в любимое кресло и приготовился к долгому ожиданию. Зря: не прошло и минуты, как на пороге возникла четверка «одноклассниц», расфуфыренных по самое не могу и изнывающих от предвкушения. Пока я ими любовался… Вру: пока я любовался Наоки, но без какого-либо внутреннего сопротивления радовал комплиментами всех по очереди, дверь открылась снова и впустила в помещение Ларса и Янку. А без двух минут одиннадцать в помещение величественно вплыли матушка с Раисой Александровной и Дауд с Мавией.

Я порадовал и эту троицу дам, а потом дал команду выдвигаться. А после того, как наша толпа оказалась в большом гараже и «воссоединилась» с толпой телохранителей, мотнул головой в сторону внедорожников:

—