Приют ветеранов - Владимир Михайлов

— Допустим.

— Рад нашему единодушию. Ну что же, за дело? У вас есть усыпляющие патроны? У меня, к сожалению, только боевые.

— У меня тоже нет. Но вот у нашего парня могут и найтись…

Милов открыл сумку Гурона с рожками.

— Целый рожок… Видите? Вот они.

— Прекрасно.

Докинг взял автомат Гурона, заменил рожок.

— Вы или я?

Милов мотнул головой.

— Я уже пострелял здесь в свое удовольствие. Теперь ваша очередь.

— Ну что ж…

— Только не в упор — обожжете. Это Докинг и сам отлично знал — отошел на несколько шагов.

— Осветите его.

Милов включил фонарь. Докинг прицелился. Хлопнуло. Гурон дрогнул, мягко завалился на бок.

— Теперь его в машину…

Кое-как затащили: охранник был не из легковесов, мог бы наверняка выступать в полутяжелом. Пристроили на полу, ноги ему пришлось подогнуть.

— Ничего, не смертельно. У вас снаряжение в порядке, Докинг?

— Полагаю, что да. Вы помните то, что удалось из него выжать?

— Днем и ночью.

— Прекрасно. Тогда вперед?

— Ну-ка попрыгаем…

Они попрыгали. Ничто не звякнуло, подгонка была хорошей.

— Теперь вперед.

— Еще одну минуту. Милф, вы рассказывали, что нашли подстреленного человека, бежавшего из Приюта. Далеко отсюда?

— Не так уж близко. А зачем вам?..

— Хотелось бы убедиться, что… Видите ли, в этих местах был наш работник. Он погиб приблизительно в то же время. Может быть, вы его и обнаружили? Я хотел бы… Имелось ли при нем что-то интересное?

— Имелось. Ваш или нет, но он был человек Службы.

— Откуда вы знаете?

— Зуб, Докинг. Искусственный зуб, дающий опознавательный сигнал…

— Вы нашли? И оставили?

— Нет, конечно. Вот он.

— Посветите… Да, он. Значит, там, в Приюте он нашел нечто или решил, что нашел.

— Будем иметь это в виду, Докинг. А сейчас — в путь. У нас больше не остается времени.

Берфитт с трудом приходил в себя после приступа гнева, вызванного совершенно неожиданным для него сообщением Урбса, записанным на ответчик. И угораздило же его самого выйти из отеля. Хотя визит этот, несомненно, полезный, но лучше было бы ему самому выслушать — и ответить: нарушение графика — ни в коем случае! Сюда должны прибыть точно по расписанию, иначе вас просто некуда девать! И переадресовать их нельзя: как назло, именно сейчас все Приюты загружены полностью. Или все-таки куда-нибудь удастся воткнуть — ну хотя бы на неделю? Нужно обзвонить полсвета. Отсюда? Немыслимо. Все равно, что выйти на улицу в центре России и кричать во весь голос — будет такой же уровень конфиденциальности… Но что-то же нужно сделать!

Да, в конце концов, подумал он, разве я главный в этом деле? Взяв на себя определенные обязательства, я, черт бы побрал, их исправно выполняю! Но не для себя! Есть заказчики, и пусть они немного пошевелят если не конечностями, то хотя бы мозгами. Они не менее моего заинтересованы! И всего один звонок…

Он набрал давно заученный номер в тирийском посольстве.

Нужный человек откликнулся не сразу. Поняв, кто звонит, и обменявшись паролем, проговорил неласково:

— Вы нарушаете условия. В чем дело?

— В исходной точке вынуждены сломать график. Товар прибудет в ближайшие дни.

— Число, время?.. Хотя не нужно. При встрече. В чем проблемы?

— Склад не готов. Не могли бы вы разместить груз у себя?

Собеседник помолчал.

— Не исключено. Однако чистый вес. Без тары.

— Понятно. Когда мы можем увидеться?

— Когда вам станет известно, насколько местные власти в курсе всего касающегося операции с грузом.

— Завтра. Собственно, я уже сегодня… Но для верности — завтра.

— Детали меня не интересуют. Завтра, программа третья.

— Третья программа, понял. Благодарю. До встречи.

Собеседник повесил трубку, даже не попрощавшись.

Так, подумал Берфитт, еще одна забота. Впрочем, Банкиру пришлось бы позвонить так или иначе: нельзя забывать, что и предполагаемый противник не сидит сложа руки.

Но Банкир ждет звонка в строго оговоренном промежутке времени, когда он находится не в офисе, но и не дома, а в каком-то третьем месте, откуда — считал он — можно разговаривать более или менее безопасно. До того срока оставалось еще более трех часов. Это время, однако, пройдет не зря: надо же придумать, где освободиться от тары, чтобы потом переправить чистый вес тирийцам. Как славно, если бы тут и закончилась вся операция. Но они, сукины дети, боятся подставитъся, хотя к ним в России относятся по старой традиции весьма доброжелательно.

Раздумывать было некогда и не о чем лишь в одном учреждении здесь можно все проделать с удобством и практически без риска. Если у них тоже не возникло каких-то внеплановых затруднений…

Он позвонил в клинику.

— Доктор Юровиц? Берфигт. Добрый день. Как продвигаются ваши дела?

— Все по плану.

— Так что вы открываетесь…

— Двадцать восьмого числа. То есть почти через две недели.

— Значит, через две недели начнете принимать пациентов?

— Совершенно верно.

— Доктор, есть маленькое изменение первые пациенты прибудут к вам через четыре дня. Собственно, в предвидении такой ситуации я и вызвал вас сюда.

— Невозможно. Мы…

— Не надо возражать, доктор: ваши аргументы я знаю заранее, но они в данном случае не играют никакой роли. Это будут особые пациенты. Мои. С минимальными требованиями. И со своим персоналом. Вы должны лишь разместить сорок пациентов на несколько дней и предоставить нам ваши операционные.

В Москве Юровиц чувствовал себя далеко не столь уверенно, как в Калерии.

— Но мне незнакомы здешние врачи, сестры…

— Нам не нужен их персонал.

— Это меня успокаивает. Потому что они должны приступить к лечебной работе только с…

— Не надо, доктор, я все понял, и вы тоже. Итак, сорок коек.

— Ну, это-то у нас есть…

— Я позвоню вам через три дня.

Ну что же, подумал Берфитт, положив трубку. Против ожиданий, все налаживается. Нет, действительно прекрасная идея — запрячь оба фонда в одну телегу. На подобной телеге и в самом деле можно возить груз…

Секретарь ворвался даже без стука.

— Сергей Симонович!..

— Отозвался? — едва ли не во весь голос против обыкновения вопросил Мерцалов. — Милов отозвался, спрашиваю?

— Берфитт разговаривает!

— Откуда? С кем?

— Из гостиницы. С тирийским посольством говорил. Теперь с новой клиникой… ну, с той самой, чьими делами он тоже занимается. С новым главным врачом.

— Записали, надеюсь?

— Записали. И пишем.

— Ну хорошо, — сказал Мерцалов и вздохнул с облегчением. — Все вроде бы выстраивается в систему…

По внутреннему телефону позвонил Надворов, как обычно в урочный час: