Кучум (Книга 1) - Вячеслав Софронов

После того как неглубокие ямы были готовы, все сошлись у костра, подбросили сушняка и начали потягиваться, выражая желание быстрее улечься спать. А потом и на самом деле улеглись на теплые попоны, расположившись вокруг костра. Но как только стемнело окончательно, все один за другим, невидимые в темноте, поползли к вырытым ими ямам и укрылись там, приготовив оружие. У костра остались свернутые из материи куклы, похожие на спящих людей.

Ждать пришлось недолго. Сперва послышалось лишь слабое шуршание. Вскоре на фоне костра возникла чья-то голова, другая и около десяти человек, как и предполагал Карача, взобрались на холм и двинулись, осторожно ступая, к костру. Взметнулась рука с кинжалом над свернутой куклой, послышался вскрик, потом недолгое молчание, и возбужденный голос прокричал со злостью:

-- Они скрылись!!! Бежим!!!

И тут же с нескольких сторон по нападающим ударили из луков, полетели копья. Раздались хрипы и стоны раненых, звук падающих на землю тел. Из ям повыскакивали воины во главе с Карачой и прикончили без всякой жалости раненых. Брать пленных не было необходимости. И лишь один человек, вожак Томасы, находящийся в момент нападения внизу холма, без всякого сожаления наблюдал, как гибли его товарищи. Потом спокойно положил на тетиву длинную стрелу и повел ею в сторону ярко освещенных пламенем костра людей, выбрал одного, с дергающимся плечом, и спустил тетиву. Видно было, как человек на мгновение застыл... повел руками и рухнул на землю... Томасы по привычке нащупал сверток на дне колчана, поправил его и пошел наугад по хлюпающему под ногами болоту.

... Когда Зайлу-Сузге ввели в городок, то она никак не ожидала встретить среди наложниц мужчину. Он был пьян и гонялся за молодой девушкой, широко растопырив руки, словно играл с ней в догонялки. Девушка громко кричала, пряталась за стволами берез, и ее зеленое платье на белой глади деревьев, оказавшихся, как и невольницы, внутри крепости, издалека казалось большим листом, несомым сильными порывами ветра.

Наконец, мужчина догнал ее, схватил за руку и потащил в соседнюю землянку. Оттуда вскоре послышались душераздирающие девичьи крики, и Зайла-Сузге даже уши заткнула, желая оградить свой разум от летящих по воздуху воплей беззащитного существа.

"Да что же такое творится? -- спросила она себя.-- Неужели мой брат и для меня уготовил подобную участь? Но я или себя, или насильника убью и сбегу... И тогда уже сбегу навсегда..."

Она прошлась вдоль крепостных стен, прикидывая, как легче преодолеть их в случае надобности, обнаружила плохо подогнанные один к другому бревна и запомнила место.

Через какое-то время из землянки показался насытившийся пойманной им девушкой мужчина. Зайла, приглядевшись внимательно, обнаружила в нем нечто знакомое. Походка, небрежное размахивание руками и чуть вскинутая вверх голова кого-то ей напоминали.

Увидел Зайлу-Сузге и мужчина и направил шаги в ее сторону.

-- Эй,-- закричал он издали,-- красавица не желает развлечься со мной? Ты, видать, не такая пугливая, как твои подруги. Иди ко мне.

Как только он начал говорить, Зайла узнала его -- то был их старший брат Ахмед-Гирей! Но как он попал сюда, в Сибирь? Как это на него похоже, развлекаться с молоденькими беззащитными девушками. И ее он принял за одну из них. От нахлынувшего чувства стыда и брезгливости она прикрыла лицо платком, как привыкла это делать дома.

Ахмед-Гирей, видя, что девушка не убегает от него, а стоит на месте, подошел ближе и попытался открыть ее лицо.

-- Ты, случаем, не нашей веры, что прячешь лицо от мужчин? А то все другие бесстыдницы не признают законов шариата и ходят открыто. Но в любви они ничего не смылят. Это я тебе скажу...

-- Зато ты, Ахмед-Гирей, преуспел в любви больше, чем в воинских подвигах,-- тихо проговорила Зайла-Сузге.

-- Откуда тебе известно мое имя? -- удивился тот.-- Верно, слава обо мне летит впереди хозяина. Да я не против, пусть все знают, кто я такой...

-- Пьяница и развратник,-- Зайла сказала это с таким презрением, что даже пьяный Ахмед-Гирей вздрогнул от услышанного, как от удара плети, и попробовал обидеться.

-- Но, но... Ты, девка, полегче, а то прикажу своим слугам выпороть тебя, а потом разрешу им позабавиться всем по очереди,

-- А ты прикажи, прикажи, братец. Пусть они позабавятся с твоей сестрой у тебя на глазах. Что тебе стоит? -- С этими словами Зайла-Сузге отняла от лица платок и смело взглянула брату в лицо.

-- Зайла...-- в растерянности прошептал он и попятился,-- как ты здесь очутилась? Да, ведь брат говорил мне...

-- И что же говорил тебе наш уважаемый брат?

-- Да ничего особенного... Так, разное рассказывал...

-- А сказал ли он тебе, как отобрал у меня единственного сына?

-- Сказал...

-- И сказал об убийстве моего мужа Бек-Булата?

-- Да, и про это тоже...

-- А ты-то, что скажешь обо всем этом? Или ты полностью одобряешь его?

-- Сестра, что я могу сказать? Война... На войне всякое случается. Бывает и людей убивает. Мог и он умереть. Я имею в виду нашего уважаемого брата.

-- И как же ты тут очутился? Про меня ты уже знаешь,-- Зайла-Сузге немного успокоилась и говорила уже спокойнее.

-- Видишь ли, меня Абдулла-Багадур-хан отправил сопровождать шейхов, которые ехали сюда.

-- Темник Абдулла стал ханом?

-- Да, он стал ханом. Визири после смерти нашего отца выбрали его. А что я мог поделать?

-- Позор на твою голову! Подчиниться безродному Абдулле! Где были глаза Аллаха, когда он с небес смотрел на земную несправедливость. Ты, потомок знатнейшего рода, и оказался простым сопровождающим шейхов!

-- То не простое поручение,-- Ахмед-Гирей надменно надул щеки и выставил вперед грудь,-- они приехали сюда с миссией веры. Эту погрязшую в идолопоклонстве страну давно было пора приводить к истинной вере нашего пророка.

-- И от тебя я слышу подобные слова? Не ты ли только что изнасиловал едва ли не на моих глазах бедную девушку? Не ты ли звал меня, родную сестру, за этим же? И ты говоришь о вере?!

-- Не тебе осуждать меня. Ошибка может произойти с каждым, а я еще и немного выпил. Но ты сама, по доброму желанию, вышла замуж за одного из идолопоклонников. Ты, верно, вместе с ним приносила жертвы деревянным богам и танцевала лунной ночью вокруг костра. Ха-ха-ха! И она еще осуждает меня?! -- Ахмед-Гирей явно стремился компенсировать обвинения сестры и уличить ее саму в отступничестве от веры.

И действительно, та покраснела от несправедливых слов брата и хотела уже уйти от него, но остановилась, вспомнив, что она отныне пленная и идти ей некуда, разве что в одну из землянок. Обернувшись, она заметила, как, привлеченные их разговором, из своих убежищ начинают выглядывать одна за другой остальные пленницы и с интересом прислушиваются к перепалке.

-- Ладно,-- произнесла она примирительно,-- Аллах нас рассудит... Но знай, долго я здесь не останусь. Никакие стены не в состоянии удержать меня, коль того захочу.

-- Куда же ты отправишься? Твой муж мертв, а в Бухаре тебе уготовлена если не темница, то гарем у какого-нибудь старого визиря. Ты вроде пока еще девушка ничего...

-- Земля большая,-- сдерживая себя, ответила Зайла-Сузге, хотя ей так и хотелось плюнуть в лицо ненавистному ей сейчас брату. И, не дожидаясь отвита, вошла в ближайшую землянку.

Ахмед-Гирей, обозленный обвинениями, брошенными сестрой, потребовал у своих нукеров разыскать еще вина, и вскоре пьяные крики его раздались в другом конце городка.

Зато к Зайле-Сузге в землянку начали собираться девушки, надеясь на ее защиту от разбушевавшегося насильника. К тому же он пригласил в городок нескольких своих нукеров, и теперь уже до десятка полупьяных мужчин бесчинствовали среди беззащитных наложниц.

-- Неужели некому заступиться за нас? -- заговорила высокая смуглая девушка с длинными толстыми косами, достающими ей до пояса.

-- Или у вас нет отцов и братьев? -- спросила Зайла-Сузге, обращаясь ко всем одновременно.

-- Мои братья погибли прошлым летом,-- ответила девушка,-- а отец слишком стар.

-- А мои опасаются взяться за оружие. Ведь тогда хан спалит все селение. Разве одни они могут что-то сделать?!

-- И мои тоже... И мои...-- послышались голоса.

-- Когда меня забирали, то отец, наоборот, обрадовался, мол, я попаду в ханский гарем и буду сытно есть и носить богатые украшения. Мама мне платье дала, к свадьбе приготовленное...

Зайла-Сузге глянула на остальных девушек и увидела, что почти все они одеты в длинные зеленые платья, обшитые на груди бисером, с меховой опушкой на рукавах. "Зеленые сибирские девушки...-- вспомнились ей рассказы Едигира,-- так и есть, все зеленые девушки..."

-- Вот если бы выбраться отсюда, -- мечтательно сказала одна из девушек.

-- Выбраться не трудно,-- усмехнулась Зайла-Сузгe,-- а потом что? Куда пойдете? Мне, так идти некуда...

-- А правда, что ты сестра хана?

-- Правда. И по его указанию меня заключили сюда. В это время послышались чьи-то осторожные шаги, и в землянку заглянула небольшая юркая девушка, тихо спросив: