Кучум (Книга 1) - Вячеслав Софронов

Неожиданно в их разговор вступил старший ханский сын Чилим-бей, изрядно к тому времени захмелевший.

-- Я давно просил у отца отпустить меня в набег на Московию. У нас давно не было пленных урусов. А их белокудрые девушки? Я только от стариков слышал, какие они хорошие наложницы. Последний наш кузнец Василий уже совсем дряхлый старик. Нам нужны молодые и хорошие работники. Но отец не отпускает меня в набег.

-- Э-э-э... Чилим-бей, Чилим-бей...-- ласково проговорил хан Ангиш,-воевать с урусами -- это тебе не дань брать с наших улусников. У них большие крепости, а на крепостях стоят пушки с огненным боем...

-- Но они и раньше жили в крепостях, но наши ханы брали их, и урусы боялись нас и платили нам дань.

-- Они и сейчас боятся нас,-- не поднимая головы обронил Кучум.

-- Не пришло еще время для таких походов,-- вздохнул Ангиш,-- надо дома порядок навести, надо вырастить сильных воинов, а главное -- объединить все степные и сибирские народы. Урусы объединились, а мы ждем чего-то. Дождемся, что после Казани они и к нам пожалуют.

-- Я объединю наши народы,-- тихо проговорил Кучум, но слова его услышали даже в дальнем конце шатра,-- объединю, и мы двинемся в Московию. Но хан правильно сказал, что нужны воины, и много воинов. Их надо учить и готовить.

-- Даже не верится, что нашелся такой человек,-- Ангиш протянул обе руки в сторону Кучума.-- Я давно ждал этого дня. А потому обещаю тебе, хан, всяческую поддержку и помощь. Я дам тебе своих воинов и коней столько, сколько ты захочешь. Теперь же пусть войдут музыканты и продолжим наш пир.

Тут же в шатер втолкнули молодого парня в рваной шубейке с комузом в руках. Лица его разглядеть было нельзя, так как большая черная лохматая шапка была надвинута на самые глаза. Слуги, приведшие его, подсмеивались над ним и нещадно лупили по спине кулаками. Тело парня мелко подрагивало под ударами, но он нисколько не противился тому, а принимал как должное. Его заставили сесть и подали пиалу с араком.

Хан Ангиш сделал знак, все отошли от музыканта, смолкли разговоры. Музыкант снял шапку, испуганно оглядел большими выразительными глазами собравшихся и поклонился на все три стороны.

-- Простите меня, люди,-- тихим голосом произнес он и тронул струны комуза. Тот столь же робко отозвался ему, музыкант более уверенно провел пальцами по струнам, откашлялся и запел.

Кучума поразил его низкий приятный голос. Песня была о его народе, который владеет всей степью и самый сильный народ на свете. Пятьдесят дорог лежат через мою степь, и по всем дорогам едут и идут люди и славят нашего хана.

Кучум искоса поглядел на Ангиша и заметил, что тот криво улыбается и осматривает внимательно всех сидящих в шатре. Наконец, музыкант закончил на неожиданно высокой ноте, и все зацокали языками, выказывая одобрение искусству юноши.

Вторая песня была посвящена полностью хану Ангишу.

Летит степной орел над его владениями,

Бежит молодой иноходец по его пастбищам,

Но не могут они границ его достичь,

Так и умрут в поисках.

Самый великий хан на земле наш хан Ангиш,

Самый знатный хан на земле наш хан Ангиш.

Где хорошее пастбище -- скот пускает,

Где много дров -- юрту ставит.

У основания его юрты пьют коровы,

На другом конце юрты бегают дикие звери.

Великий богатырь наш хан Ангиш.

Никогда к его пупу грязь не приставала,

Никогда на его ресницах слезы не нависали,

Все богатыри его имя знают.

На Барабе наш хан Ангиш живет,

Лежа на боку наш хан живет,

Дни свои в охоте проводит,

Как и положено великому хану.

Когда и эта песня закончилась, то все начали дружно прославлять великого и мудрого хана Ангиша, а Кучум заметил, что незаметно в шатер вошла высокая худенькая девушка с печальными глазами. Заметил ее и хан Ангиш и окликнул:

-- Эй, Самбула, подойди ко мне.

Та низко наклонила голову, будто стеснялась смотреть на людей, и подошла к хану. Кучум сумел получше разглядеть ее. Лицо девушки не было столь смуглым, как у других ее сородичей. Длинные ресницы настороженно трепетали, словно крылья большой бабочки. Пухлые алые губы были столь ярки, что притягивали взгляд. На верхней губе чуть слева была коричневая родинка, и делала девушку еще более милой и нежной. Округлый подбородок заканчивался небольшой ямочкой, которая увеличивалась, когда слабая полуулыбка пробегала по девичьему лицу. И само лицо как бы светилось изнутри лунным светом.

"Луна, истинная луна",-- подумал Кучум и услышал голос хозяина:

-- Станцуй нам, Самбула. Это моя младшая дочь, последыш. Остальные уже замужем, а эта вот припозднилась. Но ничего, к весне от женихов отбоя не будет...

-- Отец, я не могу сегодня танцевать, извини,-- мелодичным тихим голосом проговорила Самбула и, не дожидаясь ответа, направилась к выходу.

-- Другую бы наказал примерно за непослушание, а на эту рука не поднимается,-- вздохнул хан Ангиш, девчонка совсем...

Уже под утро закончилась пирушка у гостеприимного барабинского хана. Возвращаясь обратно в свой лагерь, Кучум не мог отогнать от себя образ Самбулы. Перед глазами вновь и вновь возникали алые губы и родинка, длинные то и дело вспархивающие ресницы.

"А почему бы не попробовать заслать сватов к ее отцу? -- думал он уже укладываясь.-- Хан Ангиш не посмеет отказать мне, потомку знатного рода. А когда породнюсь с ним, то и нукеров для весеннего похода на Кашлык он даст по-родственному. И сын его, Чилим-бей, так и рвется в бой -- пусть попытает военного счастья. Вроде бы все складывается удачно..." С этими мыслями он и заснул.

И через несколько дней мчались по степи ближние друзья Кучума, которых в народе звали яуцы -- сваты. У каждого была выправлена поверх сапога одна штанина, таков обычай.

-- Яуцы едут! -- радостно кричал встреченный ими пастух и, улыбаясь, махал приветственно длинным посохом.

-- Яуцы, яуцы! -- гомонили босоногие ребятишки, выскакивая из юрты.

Сваты останавливались и дарили им угощения, сладости. Таков обычай. Молча провожали их женщины, пряча улыбку в длинные полушалки. И сваты им улыбались, подмигивали и цокали языками. Свадьбе все рады.

Сам хан Ангиш на сей раз не вышел к ним навстречу но велел провести в шатер и усадил напротив, повел осторожно разговор о здоровье хана Кучума, угощал сватов кислым молоком, сыром, вяленым мясом.

-- Хорошо ли вам отдыхается в моих землях?

-- Хорошо, хан.

-- Хватает ли корма коням?

-- Хватает корма, великий хан.

-- Сыты ли воины?

-- Все воины сыты и благодарят тебя, щедрый хан.

-- Весел ли ваш повелитель, хан Кучум?

-- Грустен наш повелитель, хан Кучум.

-- Что опечалило славного воина с бесстрашным сердцем?

-- Сердце его разрывается на части. Увидел он яркую звездочку в твоем шатре, великий хан, и не спит шестой день, пищу в рот не берет шестой день, к нам, верным слугам его, не выходит шестой день. Набежали тучи на его светлое чело, и никто не может утешить его...

-- Может, лекаря нужно отправить вашему хану? Может, плохую кровь нужно пустить ему? Может, окурить его надо целебными травами? Скажите, и все, что в моих силах, я выполню.

-- Хан желает невозможного: он хочет, чтоб звезда по имени Самбула светила в его шатре. Только она и сможет вернуть здоровье нашему повелителю. А иначе... иначе и жизнь ему не мила, и придется похоронить его в этой степи на высоком холме. Жизнь нашего хана в опасности.

-- Нелегкую задачу задали вы мне. Дорога та звезда, и нет других в моем шатре. Кто заменит мне ее? Кто утешит в старости? Кто подаст пиалу с питьем? Кто оплачет смерть мою?

-- Рано еще думать хану о смерти, а чтоб не угас свет в его шатре, посылает наш хан серебряную посуду и золотые украшения тебе. Чтоб тепло было повелителю степей в холодный день, дарит хан Кучум тебе теплую лисью шубу. Но главные подарки еще впереди, когда станет он сыном тебе. Ничего не пожалеет, чтоб порадовать дорогого тестя.

-- Что ж... Такую загадку сразу не разгадаешь. Дайте мне срок и приезжайте через шесть дней на седьмой. Устроим большой кингаш, все обсудим и решим. Так и передайте хану Кучуму. Пусть он забудет о печалях, пусть набирается сил и отдыхает. Нам лестно слышать такие слова, но серьезный шаг серьезных дум требует. Так и передайте хану.

Скачут обратно сваты, и опять улыбаются им все встречные. Что может быть на свете радостнее, чем свадьба? Раз женятся люди, значит, мир будет, дети родятся, род людской продолжат. Рады люди сватам...

Через шесть дней на седьмой опять скачут степью яуцы-сваты, опять улыбаются им люди, и дарят они им подарки и сладости, чтоб сватовство было удачным. Большой кингаш-совет идет в шатре у хана Ангиша. Опять говорят сваты о силе и храбрости своего хана, и молча с улыбкой слушает их отец прекрасной Самбулы. Новые подарки раскладывают перед ним сваты, но только взглянул на них хан и дальше свою речь ведет.

-- Будь по-вашему. Согласен я отдать свою дочь Самбулу в жены хану Кучуму. Но с одним условием; пусть до весны живет он в моих пределах и выполняет всю черную работу, что велю ему. Пусть скот мой пасет, пусть дрова для моего шатра заготовляет, пусть на охоте моим стремянным будет. Коль пройдет все испытания, то так и быть, отдам ему свою дочь в жены.