Марсианское диво - Алексей Корепанов

На один из дисплеев Маклайна поступала картинка-отчет телекамер «Арго»; передача шла не в режиме реального времени, это была запись, фрагменты, отобранные компьютером по принципу отклонения от стандарта. Отклонением могли быть багровые всполохи над Сфинксом, посадка или старт модуля и прочее. Например, если бы каменная слеза вдруг сползла по щеке марсианского исполина и обрушилась на песок…

«Арго» еще не попал в зону видимости, и Маклайн мог позволить себе краем глаза просматривать эти фрагменты.

Вот он – последний старт модуля. Клубы пыли и струи пламени… А вот…

Командир, вмиг позабыв обо всем прочем, стремительно подался к дисплею. Вернул уже исчезнувший с экрана фрагмент и зафиксировал его. Он боялся поверить собственным глазам…

Фата-моргана? Галлюцинация?

Но телекамеры вроде бы не должны страдать галлюцинациями.

В подернутом легкой облачностью небе над Сидонией расплывались желтые и зеленые гроздья. Сигнальные ракеты! Когда?.. Когда это было?!

Эдвард Маклайн взглянул на цифры в левом нижнем углу застывшего фрагмента. Меньше часа назад, когда модуль находился по другую сторону Марса.

Он максимально увеличил изображение и разглядел расплывчатую из-за облачной дымки фигурку в оранжевом комбинезоне возле Марсианского Сфинкса.

Лео. Это стрелял из ракетницы Леопольд Каталински!

Командиру «Арго» было все понятно. Лео удалось вырваться из Сфинкса, он обнаружил, что модуля нет и воспользовался единственным в данной ситуации средством, чтобы заявить о себе.

– Лео… – глухо сказал Маклайн, глядя на расплывшуюся вдруг картинку; нет, изображение было нормальным, просто слезы всегда чуть искажают окружающее. – Потерпи, Лео… Сейчас разгружусь, заправлюсь – и заберу тебя… Только ты, пожалуйста, больше не исчезай…

Он откинулся на спинку кресла и длинно, с силой выдохнул. Тот, кто распоряжался судьбами, решил дать шанс Леопольду Каталински. И теперь жизнь инженера зависела от него, Эдварда Маклайна.

– Потерпи, Лео, – повторил командир «Арго». – Я постараюсь побыстрей…

Он вновь прошелся взглядом по увеличенному фрагменту.

А это что там серебрится на боку Сфинкса? Прямоугольник… Ступени… Еще один вход? Каким образом он появился? Ведь не было там никакого прямоугольника, когда он, Эдвард Маклайн, в последний раз перед стартом объезжал вокруг Сфинкса!

Но это было неважно. Главное – вход там был! В данном случае – выход. Позволивший Лео выбраться наружу. Вероятно, инженер отыскал там, внутри, какой-то механизм – и проявились потайные ворота, и открылись… Открылись! Значит, можно будет вместе с Лео отправиться на поиски остальных!

Главное сейчас – разгрузиться, и назад! Назад, на поиски, что бы там ни приказывал Хьюстон!

Не время было давать волю эмоциям, и Маклайн хотя и с трудом, но справился с собой. Вновь сосредоточившись на экране внешнего обзора и стараясь дышать ровно, он увидел впереди уже заметно отличавшееся от звезд светлое пятно: наступило время филигранного маневрирования. Нужно было привести себя в полную готовность, отбросив все постороннее, не связанное с управлением модулем, пусть даже это постороннее очень и очень важно.

Все остальное – потом!

Когда Маклайн уже почти перешел в режим автомата, готовясь тормозить, менять тангаж, оценивать относительную скорость и дистанцию, из-под пластов памяти всплыло – нет, даже не всплыло, а выпрыгнуло, взвилось сигнальной ракетой! – давнее, прочно забытое за полной своей ненадобностью, воспоминание детства. Словно приложили к голове электрод – и направленный поток электронов выбил из коры или подкорки крохотный кусочек мозаики, один-единственный эпизод, случившийся тридцать три или тридцать четыре года назад…

Заиндевевшая скользкая желтая трава у самого лица, он только что, споткнувшись, на всем бегу растянулся в этой траве и, перекатившись на спину, видит над собой черные корявые ветви деревьев на фоне серого-серого неба – ветви, похожие на обглоданные кости. И – хищная огромная собачья морда, оскаленная пасть, черная шерсть, горящие злобой желтые глаза. Пес заходится хриплым лаем, еще секунда – и острые клыки вонзятся в горло, прорвав застегнутую до подбородка куртку, истерзают, искромсают на мелкие куски…

Потом – какой-то провал… И мужской голос, перекрывающий надрывный лай:

«Больше не крутись здесь, паренек, Арес не любит чужих. Может загрызть до смерти».

И – псу:

«Замолчи, Арес!»

И вновь эхом отдалось в голове:

«Арес не любит чужих…»

Арес – другое имя Марса, бога войны…

Воспоминание скользнуло – и тут же пропало; точнее, автомат Эдвард Маклайн мгновенно отключил его, потому что оно никоим образом не относилось к процессу швартовки. А все системы устройства под названием Эдвард Маклайн сейчас были нацелены только на швартовку и занимались только швартовкой.

«Арго» находился уже в каком-то десятке метров от планировавшего на него модуля, грузовой отсек просматривался на экране во всех деталях – свободного места для посадки там вполне хватало, – и оставалось произвести два импульса сервомоторами: один, тормозящий, по горизонтальной оси, – чтобы окончательно уравнять скорости, и второй, ускоряющий, установленным над кабиной сервом, по вертикали, вниз, в данной системе координат, – чтобы слегка подтолкнуть модуль в грузовое корыто.

Не отрывая взгляда от экрана – теперь экран полностью занимало изображение грузового отсека, – Маклайн повернул один тумблер, а затем, почти сразу, – другой, соседний; главное тут было и не замешкаться, и не поспешить, а сделать все в два самых подходящих момента. Модуль словно несильно ткнулся в стену и сразу пошел вниз, ускорение было небольшим, вполне приемлемым для мягкого касания, – и в этот миг совсем близкое днище грузового отсека вдруг вспучилось, словно что-то ударило в него изнутри. Взметнулись вверх рваные края образовавшейся пробоины и оттуда вырвался фиолетовый луч. От внезапной, как выстрел в спину, головной боли у Маклайна заломило в висках. Тонкостенный модуль напоролся на встопорщившийся металл грузового корыта. Командира бросило на панель управления, но он удержался в кресле. Что-то трещало и скрежетало под ним, и он понял, что это, не выдержав столкновения, теряет свою целостность и герметичность обшивка модуля – так удары ножа пробивают консервную банку…

На то, чтобы осмыслить происходящее, Эдварду Маклайну было отведено тем, кто распоряжается судьбами, не более двух-трех секунд – именно столько может прожить в вакууме человек без скафандра. Командиру хватило этих мгновений, чтобы сообразить: убийственный фиолетовый луч – все тот же фиолетовый луч! – примчался с Берега Красного Гора… Кораблю конец… И модулю тоже…