Я еду домой! - Андрей Круз

Я знал, что он так поступит, не удержится. Это тип людей такой дерьмовый, этот порося и такие, как он. Даже папа Марк. Топчи своего врага, когда он не может сопротивляться. А я ещё и вид совсем убитого горем сделал именно для этого — вызвать его на удар, показать, что теперь меня можно пинать безнаказанно. И когда порося ударил, вместо того чтобы врезаться мне в подбородок и, может, даже сломать шею, его ступня в тяжёлом ботинке оказалась зажатой у меня под мышкой слева. А затем я рванул его чуть в сторону, с перекатом, заодно подбивая вторую ногу и роняя его прямо на себя в качестве укрытия.

Мало мне тоже не показалось — аж рёбра хрустнули, когда эта затёкшая салом туша весом за центнер свалилась сверху. Но самое главное она сделала — дала секунду на то, чтобы моя правая рука нащупала резиновую рукоятку, и, когда порося собрался дёргаться, в толстую его шею уже упирался короткий ствол револьвера. Его-то он и не нашёл, полагая, что если у человека автомат, то двух пистолетов сверху ему достаточно, да и подвесил я его правильно, под разгрузку, под «почи» с магазинами. Наверное, не читал Хэммета, который сказал, правда про китайца, что если тот вообще носит пистолет, то у него с собой есть ещё один, два, три или больше. Как у меня сейчас.

С хрустом взвёлся курок, я вдавил оружие в слой сала изо всех сил, стараясь добиться боли, криков и общей жалостности, как и получилось. Порося заверещал, а торжествовавший до сего момента Марк сменил выражение лица на растерянное.

— Так, все убрали пушки, или я выпущу сало из этой свиньи! — с избытком патетики прокричал я, но американцы ценят ораторское искусство.

Подействовало. Боб, Пит и Саймон и так были просто растеряны, не понимая, что происходит, а Марк поверил мне сразу, к моему счастью. Из-за национальности наверное: «злобный кровожадный русский», и всё такое. Это здесь встречается. Он отпустил свой автомат, который повис у него на ремне.

— Руки подними! — скомандовал я. — И три шага назад!

Жирные, голые до плеч руки в чёрных перчатках поднялись вверх, и он послушно отступил назад.

— Поднимаемся, молодой человек, — скомандовал я порося. — Аккуратно, не забывай меня прикрывать. Понял?

Последнее слово я проорал и ещё сильнее вдавил ствол в сало, заставив порося завыть. Это чтобы идеи про сопротивление у него в мозгах возникать не начали, а то и вправду придётся его на глушняк валить. И Марка. А не хочется, если честно, хоть общий уровень человеколюбия в последние дни, а сейчас особенно упал удивительно низко, аж самому страшно.

Поднялись. У толстуна подгибались колени, он весь дрожал, а затем я услышал плеск и почувствовал, как что-то закапало мне на ботинок.

— Ну, ты, животное! — рявкнул я ему в ухо, надавив стволом ещё сильнее. — В постель будешь мочиться. А ну-ка встал!

Помогло. Он выпрямился, хоть повисший в воздухе запах мочи вовсю сигнализировал о его конфузе. А вообще надо сообразить, как мне отсюда уехать. Начни я всех разоружать — и спутники Марка могут решить, что и хрен с ним, с обмочившимся юношей, а свои пушки они не сдадут. И откроют пальбу. Поэтому нужна была идея, как отсюда смыться, не доводя дело до крайности, тем более что на троих мужиков из грузовика у меня вообще никакого зла нет. Нехорошо будет, случись чего.

— Вот что! — сказал я, обращаясь сразу ко всем. — Никому зла не хочу, но и рисковать не намерен. Вы двое с дробовиками, Пит и Саймон, оставляете оружие себе. Боб, ты свою винтовку закинь в кузов грузовика, чтобы пыль не собирать, и вместе с парнями идёшь к дальнему концу во-он того склада! Мертвяков на территории уже нет, я её сам почистил, так что, случись чего, из двух дробовиков отобьётесь, и пистолет у тебя есть. Когда разойдёмся, подберёшь свою винтовку.

Я показал подбородком на угол склада, отстоявший от места, где мы топтались, метров на двести. Они оглянулись, и я заметил, что на лицах у Саймона с Питом мелькнуло что-то вроде облегчения — видимо, такой выход из ситуации им тоже понравился. Боб выглядел чуть настороженным, но возражать всё же не стал. Аккуратно положил винтовку в кузов, после чего они неспешной трусцой прорысили к дальнему складу.

— Марк, как слышишь, приём? — обратился я к заметно умаявшемуся стоять с поднятыми руками толстяку.

Ещё бы — два таких окорока на весу держать, да и остальное сало давит. Вон как пот по морде течёт, как масло по горячему блину.

— Говори уже, — вздохнул он.

— Тебе доверия меньше, — сказал я. — Аккуратно, очень медленно, сними свой карабин и положи его на землю. Пистолет у тебя есть, так что не пропадёшь. После этого беги к своим друзьям как можно быстрее.

Марк набычился, затем сказал:

— Сначала отпусти Тима.

Ага, точно, его же Тим зовут. Эта девчонка, Анита, так его в аэропорту звала. Поросёнок Тим в мокрых портках. Ниф-Ниф, Нуф-Нуф и Наф-Наф в одном мокром мешке.

— Марк, не вопрос, — подумав, кивнул я. — Сначала кладёшь карабин на землю. Делай.

Возражать он не стал, а аккуратно выложил свой «бушмастер» на бетон, после чего отступил назад и снова поднял руки. Молодец, соображает.

— Теперь брось пистолет к карабину.

Он послушался, и никелированный «зиг» улёгся рядом с карабином. Разве что бросать его он не стал, положил аккуратно. Ну и правильно сделал.

— Хорошо. Теперь повернись ко мне спиной, встань на колени, ноги скрести в щиколотках и не дёргайся. Сейчас Тим будет сдавать оружие. Затем Тим побежит к нашим общим друзьям, а ты останешься со мной. Договорились?

Марк вздохнул, но сделал то, что я ему велел. Тима я тоже разоружил, стащив с него ремень карабина и просто сняв разгрузку и кобуру, после чего оружия на земле прибавилось. Было желание отвесить ему пинка, но всё же не стал — не захотел трудностей с его папашей. Ещё начнёт дёргаться, а хоть он и толстяк, но чувствуется, что мужик серьёзный, лучше лишний раз не злить. Поэтому я просто прогнал отпрыска составить компанию остальным, довольно сильно толкнув его между жирных лопаток.

Собрал своё оружие, вернул на место. Потрогал лицо — кровь всё ещё шла, и не слабо. Сразу вся перчатка измаралась в ней. Глубоко рассёк, за…ц, прикладом приложил. А я прощёлкал. У меня начал подниматься уровень злобы и на трусливого придурка Тима, и на себя, что я его проспал. Захотелось Тима вернуть и долго и с наслаждением бить его толстой лопоухой голове. Предпочтительно ногами.

Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов — вроде успокоился. Нельзя так злиться: непродуктивно, можно глупостей наделать. Ладно, я себе материальную компенсацию возьму за это. Посмотрел на тех, кто убежал к дальнему складу. Там всё в порядке, всех вижу, все на месте, сюда никто не идёт. Показал стволом направление, сказал: