Закон Моисея - Эми Хармон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пиби вообще была сторонницей всего хорошего, – он нежно потерся щекой о мои волосы.
– Особенно твоей.
– Даже моей, – кивнул Моисей, поднимая руку к моему подбородку. – Что произошло, Джорджия? Почему ты была так напугана?
– Я сделала кое-что глупое. Испугалась. И побежала домой, как маленькая девочка.
– Рассказывай.
– Да нет, это пустяки. Но ты тоже выглядел напуганным. Почему?
Моисей покачал головой, будто не знал, с чего начать.
– Мне кажется, будто я что-то упускаю. Или теряю. Хотя, возможно, это страх потерять то, чего у меня никогда не было. Я потерял Эли даже до того, как узнал, что он мой. И в глубине души я боюсь, что история повторится. Это тенденция моей жизни, Джорджия, и… – он замолчал, словно не мог нормально объяснить, и я услышала нотки отчаяния в его голосе.
– Это уже происходит, Моисей, – прошептала я, вторя его словам. – Мы с тобой? Это уже происходит.
Он выдавил слабую улыбку и прижался ко мне лбом.
– Тут холодно. Пойдем внутрь. Побудь со мной хоть немного, – пылко попросил он, и я задрожала, но не от холода.
Я хотела согласиться. Нуждалась в этом. Но ее лицо не выходило у меня из головы.
– Та девушка… которую ты нарисовал на стене, – тихо произнесла я. Затем повернула голову и посмотрела на переднюю дверь, думая о стенах за ней. – Я узнала ее.
– Молли? – спросил Моисей. Я явно удивила его, даже озадачила.
– Нет. Девушку за Молли.
Моисей молчал с минуту, а затем встал и потянул меня за собой. Крепко держа меня за руку, завел в дом. Я позволила ему это сделать, хоть мои ноги и подкашивались, а сердце трепетало в груди. Мы прошли через весь дом и встали посреди гостиной, глядя на стены, которые находились на разных стадиях шлифовки и покраски. Ее лицо по-прежнему немного просматривалось. Моисей задумчиво на нее посмотрел, а затем задрал подбородок, глядя на меня сверху вниз. Его зеленые глаза помрачнели от беспокойства. Я же упивалось его видом, не желая присматриваться к девушке, наблюдавшей за нами со стены.
– Лиза Кендрик – девушка, которая убиралась у меня дома, – сказала, что ее зовут Сильви. Она ее двоюродная сестра, – сказал Моисей. – Судя по всему, она исчезла летом перед тем, как я переехал к Пиби. Но она была неместной. Кажется, Лиза сказала, что она жила в Ганнисоне.
Я кивнула с ухнувшим сердцем.
– Я не знала ее имени, но… я помню ее. Она регулярно приходила на иппотерапию к моим родителям, а затем перестала. Я слышала, как мама с папой ее обсуждали, но даже подумать не могла, что с ней что-то стряслось. В Ричфилде проводят девяностодневную программу для детей, у которых проблемы с наркотиками. Она была одной из тех детей. Когда я увидела ее лицо на стене, зайдя к тебе домой за альбомом, мне оно показалось знакомым. И это не давало мне покоя.
Моисей напрягся, словно знал, что я подводила его к главному.
– Я вспомнила о твоих рисунках в старой мельнице. Я часто пробегаю мимо нее. Там тоже есть ее лицо, Моисей. Все твои рисунки по-прежнему там, – торопливо закончила я, и его глаза округлились. Он посмотрел куда-то мимо меня, будто пытался раскопать в памяти детали давно минувших дней.
– Я даже не знаю владельца мельницы. Пиби сама нашла мне работу, сама обо всем договорилась. Я просто ходил туда и получал за это деньги. Хотя, если задуматься, денег я так и не увидел, – он пожал плечами. – Я собирался закрасить рисунок. По крайней мере, так я себе говорил. Но… наверное, мое время вышло. – Мне показалось, что эта мысль встревожила его, и Моисей нахмурился. – Не могу поверить, что они все еще там. И не могу поверить, что ты пошла туда одна, ночью.
– Я не задумывалась о том, что делаю. Она просто стояла у меня над душой. Знаешь это чувство? Мне казалось, что у нее знакомый вид. Но это могло быть связано с тем, что ты довольно часто рисовал симпатичных блондинок.
– Они все были блондинками? – спросил Моисей, но судя по голосу, он сам это знал и просто хотел подтверждения.
– Насколько мне известно.
– И сколько их было? – изумленно выдохнул он. – Я нарисовал только трех.
Он нарисовал больше… но у остальных девушек не было лиц.
– Родители говорили с шерифом Доусоном в прошлом июле, когда пропала девушка из Пэйсона. В общей сложности их было много. Восемь или девять. И это только за последние десять-двенадцать лет. Я не знаю, сколько пропало до этого, и шериф Доусон считал, что их могло быть и больше за пределами Юты.
– И полиция думает, что все они как-то связаны? – Моисей говорил со смирением в голосе, будто уже знал, что я отвечу.
– Все блондинки. Все примерно одного и того же возраста. Все из маленьких городов Юты. Все исчезновения происходили в течение двухнедельного периода в июле.
– Ты блондинка, – мрачно заметил он.
Я ждала, чтобы он продолжил. Его губы поджались тонкой нитью, взгляд был прикован ко мне.
– Кто-то пытался изнасиловать тебя, Джорджия. Тем летом, в июле. Мне кажется, это тот человек, который пробежал мимо меня. Он налетел на меня, Джорджия. Тогда я вернулся за тобой из-за твоего дедушки. Я увидел его на обочине, и он показал, как ты падаешь, после чего я поехал обратно на фестиваль. А затем увидел его на ярмарке, прямо как в амбаре и в углу твоей спальни, пока я рисовал.
– Он был в углу моей спальни?! – обеспокоенно пропищала я.
– Чтобы показать мне, что рисовать. Картина на стенах твоей спальни – его интерпретация той истории. Разве ты никогда не замечала, что мужчина, превращающийся в лошадь, напоминает твоего дедушку? Он представлял себя героем истории, как все мы представляем себя на месте любимых персонажей. Таким образом он присматривал за тобой. И мне понравилась эта идея. Он и прежде оберегал тебя.
Я уставилась на него. Его слова одновременно растрогали меня и более чем смутили. Я не могла определить свои чувства и внезапно вспомнила, как Моисей сказал, что Таг – брат Молли Таггерт. Это совпадение было настолько странным, что мне не верилось, как я могла о таком забыть.
– Молли Таггерт?
– Молли, Сильви и ты! Ты подходишь под описание, Джорджия. – Моисей начал расхаживать из стороны в сторону. – Сегодня ты очень напугала меня. Все начало складываться воедино! Я вижу ее –
