Сделка - Иван Сербин

И вдруг Максим все понял. Пассивный бисексуал Панкратов не стал бы носить бороду. То есть, конечно, физически мог, но психологически… Неэстетично — размытое понятие, которое трактуется — в случае с Панкратовым — неоднозначно.

— Простите, Валерий Валериевич, если не секрет, сколько вам лет?

Панкратов посмотрел на Максима с неким любопытством.

— А почему это вас интересует? Я уже совершеннолетний. — Он засмеялся, но немного неловко, поняв двусмысленность собственного ответа.

— А все-таки?

— Двадцать пять.

— А поточнее?

— Двадцать пять и один месяц.

— Ага, — Максим кивнул утвердительно. — Скажите, а вам знаком высокий молодой человек, плечистый, похожий на вас бородатый блондин.

Панкратов подумал.

— У меня есть несколько знакомых с подобной внешностью. Хотя очень похожие люди, как вы понимаете, встречаются довольно редко, но общее сходство вполне можно найти, если постараться. Все зависит от восприятия.

— Я имею в виду, — Максим порылся в кейсе, вытащил фотографию, полученную в паспортном столе, и положил ее на столик. — Я имею в виду вот этого.

Панкратов изящно наклонился вперед, двумя пальчиками взял карточку и повернулся к окну. Затем поднялся, включил верхний свет, изучил фотографию более внимательно и хмыкнул изумленно.

— Так что, вы знаете этого человека? — Максим прищурился.

— Вообще-то, — заметил Панкратов нерешительно, — он похож на одного моего… — Опять легкая заминка, вполне заметная, но ничем не оправданная, когда речь идет о просто знакомых. — На очень близкого друга, — быстрый взгляд на Максима, — очень близкого. Я не утверждаю, конечно, что это он, но похож. Правда, мой знакомый не носит бороду. И волосы у него все-таки темные, и стрижка довольно короткая.

— То есть, — продолжал нажимать Максим, — скажем так: если бы ваш близкий друг отпустил бороду и волосы и осветлил бы их, то это мог бы быть он.

Панкратов несколько секунд подумал, а затем отрицательно покачал головой:

— Нет, вряд ли.

У Максима опустились руки.

— Почему? — спросил он.

— У моего знакомого не может быть ТАКОЙ бороды. Знаете, он несколько раз оставался у меня ночевать… э-э… ну, знаете, иногда приходишь в гости, задержишься, темно, поздно… Времена смутные, да и район, честно говоря, не самый спокойный. Ну я и предлагал переночевать у меня. Вы понимаете?

— Да, конечно, — подтвердил Максим, не заостряя внимания на сексуальной ориентации Панкратова.

— Несколько раз мне доводилось видеть щетину на щеках Сережи. Так его зовут.

Максим уже понял, о чем сейчас скажет Панкратов, но не перебивал.

— У него борода растет такой узкой полоской: от скулы, вот тут по подбородку, — Панкратов показал, — и вот здесь, под нижней губой. Но повторяю, такой густой бороды у него быть не может. Посмотрите, у человека, изображенного на фотографии, борода растет практически из-под самых глаз, начинается высоко на щеках, а у моего приятеля бородка узенькая. Но глаза… Глаза очень похожи.

— Понятно. Скажите, Валерий Валериевич, а когда вы в последний раз видели свой паспорт?

— Паспорт? — Панкратов подумал. — Трудно сказать. Месяца четыре назад, наверное.

— Так давно?

— А зачем он мне? — пожал плечами Панкратов. — За границу я не выезжаю, пособий не получаю, гуманитарную помощь тоже. Что еще?

— В поликлиники не ходите? — поинтересовался Максим. — В поликлинику-то, наверное, ходили? А ведь там приходится предъявлять кучу документов. Паспорт в том числе.

— Простите, Максим Леонидович, — мило и деликатно улыбнулся хозяин. По выражению его лица можно было догадаться о следующей фразе, которая скорее всего вертится на языке, но не будет сказана: «Прощаю вам, Максим Леонидович, подобное предположение, поскольку вы человек военный и образ мыслей у вас соответствующий». — Видите ли, — все так же улыбаясь, продолжал Панкратов, — бесплатная медицина чревата опасными осложнениями. Как говорил герой Борисова в «Луна-парке»: «Жить в этой стране еще можно, лечиться — ни в коем случае*. Никогда не посещаю эти прозекторские заведения и вам не советую. Я хожу исключительно в платные поликлиники. Это, правда, стоит приличных денег, но зато врачи стараются и есть с кого спросить в случае чего.

— Ну, наверное, и в платных отношение не ко всем одинаковое?

— Разумеется, — улыбнулся Панкратов. — Но если вам понадобится, то я составлю протекцию. Отнесутся с особым вниманием.

— Да нет, пожалуй. — Максим поднялся. — Благодарю, И все-таки, Валерий Валериевич, если вас не затруднит, посмотрите, на месте ли ваш паспорт.

— Собственно, не затруднит, но, честно говоря, я понятия не имею, где он может быть, мой серпасто-молоткастый.

Панкратов поднялся, оглядел квартиру: книжные полки, стол, кладовка, в которой наверняка размещались фото-принадлежности, служившая одновременно и местом для хранения фотоматериалов, и фотолабораторией, кухня. Он постоял несколько секунд, затем лениво, без всякой охоты порылся в ящиках стола, выпрямился, осмотрел книжные полки, но все это скорее для видимости, чем всерьез. Потом пожал плечами. Ему явно не хотелось возиться с ненужным, в сущности, паспортом.

— Знаете, боюсь, что в данный момент не смогу удовлетворить вашего любопытства. — Панкратов улыбнулся. — Может быть, в другой раз. Поищу. Зайдите через пару недель.

«Боюсь, что через пару недель будет поздно», — едва не сказал Максим, однако сдержался и кивнул:

— Хорошо, я загляну через пару недель. Кстати, Валерий Валериевич, а как вы познакомились с этим Сережей?

Панкратов на секунду смутился, а затем ответил с вызовом:

— Очень просто. Через газету.

— По объявлению?

— Именно.

— Кто давал объявление? Вы?

— Нет, Сергей.

— А фотографию свою вы ему посылали?

— Какое это имеет значение?

— Большое, Валерий Валериевич.

— По-моему, посылал.

— В полный рост? — уточнил Максим.

— Совершенно верно.

— Ясно. Спасибо. И последний вопрос: в объявлении был указан адрес или абонентский ящик?

— Абонентский ящик, разумеется. В наше опасное мирное время кто же отважится растиражировать в газете адрес?

— Да, верно…

Максиму действительно все стало ясно. Паспорта у Валерия Валериевича Панкратова уже не было, а был он у «приятеля Сережи», который легально вклеил туда свою фотографию. То ли действительно с целью выехать за границу, то ли еще для чего. Вероятнее всего, когда Панкратову действительно потребуется паспорт, его серпасто-молоткастая книжечка окажется уже вне пределов досягаемости. Стало быть, Панкратов, купивший в части форму, на самом деле никакой не Панкратов. Лже-Панкратов оказался умен. Через газету он нашел нужного человека, сам при этом так и не «засветившись», выкрал паспорт и, отправившись в паспортный стол, на вполне законных основаниях вклеил свою фотографию. Зачем ему настоящий паспорт? Как ни крути, а кроме выезда за границу, ничего в голову не приходит. И ведь все рассчитал, скотина. Только вот с формой промашка вышла. По какой-то причине ему пришлось воспользоваться своим новым документом. Хотя, вполне возможно, что «Панкратов» теперь уже никакой и не Панкратов, а Сидоров или Иванов. Может быть, у него есть еще один паспорт. Даже скорее всего. Что же это за афера такая, из-за которой стоит убегать за границу, да еще и по подложным документам… Почему Саликов не может «прикрыть» своих людей?..

Обо всем этом Максим думал, уже спускаясь по деревянной скрипучей лестнице.

Устроившись на переднем сиденье «Волги», скомандовал шоферу:

— На проспект Ленина. Помнишь, где останавливались днем? Вот туда же.

— Будет сделано, товарищ полковник, — бодро ответил тот.

Машина рванула с места.

Глава двадцать пятая

На всякий случай, перед тем, как направиться в больницу, Проскурин еще поплутал по дворам, проверяя, нет ли за ним слежки. Однако ничего подозрительного не заметил. Скорее всего исполнительный сержант на посту ГАИ все-таки притормозил «уазик», тем самым дав «пятерке» возможность оторваться от преследования.

Единственное, о чем сейчас жалел Проскурин, так это о том, что ему все-таки придется бросить машину. В самом деле, не станешь же разъезжать по городу с выбитыми стеклами и пулевыми дырами в бортах, а денег на срочный ремонт «жигуленка» у него не было. Оставалось загнать «пятерку» в темный уголок до лучших времен. Утешало только то, что он знал одного парня в местном отделении ФСК, так что на пару дней машиной можно будет разжиться. Не «Мерседесом», конечно, но в его положении и «Запорожец» сойдет.

Проскурин подъехал к приемному покою корпуса травматологии третьей горбольницы и кивнул стоящему на крыльце, неторопливо покуривающему санитару: