Начало Руси - Аполлон Кузьмин

Название «Рутения» или «Руссия», как отмечалось, чаще всего выступает дериватом названия «Ругия». Название «Ругия» являлось здесь традиционным, со времен римских авторов. Видимо, у саксов это название произносилось как «Руйана», хотя, как отмечалось, в названии звучит славянское определение красно-желтого обозначения цвета (месяц «рюен» — сентябрь). Во всяком случае, есть указание на то, что «руйанами» жителей острова называли «тевтоны», а «ранами» — славяне. Гельмольд же неоднократно поясняет, что «раны» и «ругиане» — это одно и то же[927]. Форма «руйане» могла появиться из-за того, что в германском языке и латинском алфавите нет звука «ж» и его обозначения. А этот звук совершенно естественно мог появиться на месте «г» в языке каких-то соседей руйан-ругиан-ружан.

В литературе постоянно привлекает внимание документ, относящийся к 904 г.: так называемый Раффельштеттенский устав. В «уставе», содержащем таможенные правила, говорится о купцах, приходящих в города Верхнего Дуная, из Чехии и «Ругии». «Ругские» купцы торгуют воском, рабами и конями. Традиционно преобладало мнение, что речь идет о купцах из Киевской Руси[928]. Действительно, источники свидетельствуют о существовании торгового пути из Регенсбурга через Прагу на Краков. Из Кракова же нетрудно было попасть в Киевскую Русь и еще проще по Висле спуститься к Варяжскому морю. Еще ближе был путь к этому морю через Прагу по реке Одер непосредственно к Ругии. Но Е. Цёльнером предложено и еще одно, более естественное объяснение, что речь идет о подунайских ругах, давних переселенцах из Прибалтики[929]. С Цёльнером согласились видный ученый ГДР Й. Херрман[930] и некоторые другие авторы. Эту версию пытался «опротестовать» в ряде публикаций A.B. Назаренко[931]. В его интерпретации, «стержневая идея… состоит в сопоставлении «ругов» РУ со славянским населением древнего Ругиланда, т. е. территории, которую в V в. н. э. в течение примерно тридцати лет населяло восточногерманское племя ругов. Земли ругов располагались к северу от Дуная… (несколько выше Вены по Дунаю). Государство ругов было разгромлено Одоакром в 80-е г. V в.»[932]. А в сборнике «Древняя Русь в свете зарубежных источников» (М., 2001) Одоакр, сокрушивший в 476 г. Римскую империю, в указателе объявлен даже «римским полководцем».

В источниках его этническую принадлежность определяют различно: король торкилингов, скирр, герул с острова Рюген, руг, но нет ни одного, где бы его числили римлянином. И на Руси о нем помнили и в XVII в., почитая даже и Богдана Хмельницкого его потомком[933].

И, конечно, руги в Подунавье пробыли не 30 лет. Они появились здесь в качестве федератов Римской империи, по крайней мере, с начала IV в. (первое упоминание 307 г.). А тысячелетие спустя чешская Хроника Далимила назовет и просветителя славян Мефодия «Русином». Но об этом обстоятельнее в другом месте. Другой вопрос — поддерживались ли связи подунайских русов с прибалтийскими в эпоху составления Раффельштеттенского устава. О тесных контактах с дунайскими ругами-русами прямо говорит «Повесть временных лет», выводя из Норика и Иллирика и славян и русь. И в это время язык их не различался ни на Днепре, ни на юге Прибалтики, ни на Дунае.

Чередование «Ругия» — «Руссия» (или их отождествление) проходит через все германские источники X в. Так, в документе 946 г. Балтийское море называется Mare Rugianorum[934]. Целый ряд современных событиям источников рассказывает о крещении княгини руссов или ругов Елены (имя Ольги в крещении) и миссии на Русь Адальберта в 961–962 гг.[935]. В 968 г. Адальберт стал главой вновь утвержденного Магдебургского архиепископства, созданного для проведения христианизации балтийских славян, в связи с чем напоминается о его миссии «к ругам»[936]. Годом раньше, в 967 г., (или, по другой эре, в 973?), папа Иоанн специальной буллой запретил богослужение на «русском или славянском языке»[937]. Здесь речь явно идет о подунайских русах, и параллелью может служить примерно к тому же времени относящееся пояснение летописца, вводившего «Сказание о славянской грамоте»: «А Словеньскый язык и Русскый одно есть»[938].

Следует подчеркнуть, что в X в. в Империи очень хорошо знали балтийских ругов-русов, поскольку они помогали Оттону I (основатель Священной Римской империи и император 962–973 гг.) в борьбе против восставших славянских племен[939]. Именно благодаря помощи со стороны этого племени было подавлено восстание континентальных славянских племен, причем, как сообщается в одном документе, были покорены все племена, жившие у моря «против Руси»[940].

Все эти события приходились на 954–960 гг. Покорение славянских племен сопровождалось утверждением здесь епархий и христианизацией населения. Миссия Адальберта, очевидно, направлялась в Киев. Но будучи во главе Магдебургского архиепископства, основанного для христианизации балтийских славян, он должен был пытаться «просветить» и ругов. Судя по дальнейшим событиям, такая попытка кончилась неудачей. И это само по себе должно было привести к разрыву союза Империи с ругами-русами балтийскими. Отчасти и этим обстоятельством может объясняться факт запрещения богослужения на «русском» языке. («Русское письмо» на языке римских пап обычно означало приверженность христианских общин к арианству.)

Г.К. Ловмяньский, рассматривая вопрос о замене в источниках «ругов» и «руссов», пришел к заключению, что это происходит довольно поздно и внезапно: именно в житиях Отгона Бамбергского (XII в.)»[941]. Смешение это он объясняет случайными причинами и полагает, что для постановки вопроса о Поморской Руси заслуживают внимания «только два источника: сообщение Ибн-Якуба (Х в.) и запись Рагевина, продолжателя Оттона Фрейзингенского (ум. 1177). В обоих известиях он предполагает путаницу[942].

Пренебрежительное отношение к большому числу источников в данном случае отдает гиперкритицизмом, а потому согласиться с ним невозможно. Ведь обоснования требует не только привлечение, но и отвержение источника. А этого автор не делает. Он считает существенным, что королевой «ругов» киевскую княгиню именуют только продолжатель Регинона и восходящие к нему Анналист Саксон и Магдебургские анналы, тогда как другие источники «передают имя Руси, а не Ругии»[943]. Но ведь «Русь» могли называть «Ругией», очевидно, потому, что «Ругию» могли называть «Русью». Кстати, в это время Балтийскую Ругию в Германии знали, конечно, лучше, чем Киевскую Русь.

Испанский иудей Ибрагим Ибн-Якуб посетил Империю в 965 г., видимо, с дипломатическим поручением. Его резиденцией был Мерзебург, и он непосредственно познакомился со славянскими землями. Донесение Ибн-Якуба дошло в составе компиляции ал-Бекри (XI в.). Автор стремился к точности описания. Единственное будто бы фантастическое (а на самом деле, как сказано выше, вполне обоснованное) свидетельство о «городе амазонок» — постоянный сюжет германской хронографии — дано со ссылкой на самого императора Оттона. По сообщению Ибн-Якуба, «граничат с Мшкой (польским князем Мешко. — А.К.) на востоке Русы и на севере Брусы. Жилища Брусов у окружающего моря… И производят на них набеги Русы на кораблях с запада»[944]. Г. Ловмяньский предположил, что Ибн-Якуб вместо «с востока» написал «с запада», но такого рода ошибка невероятна для географического сочинения, где страны света являются ориентирами. К тому же на кораблях русы могли нападать на пруссов только со стороны моря, т. е. именно с запада. «Русы» Ибн-Якуба — «островитяне», живущие недалеко от Волжской Болгарии, могущественные на морях, достигающие через «рукав моря Окиануса» Испании. Речь, следовательно, должна идти не о путанице, а о представлении, согласно которому и Русь Киевская (граничившая с Польшей на Востоке) и Русь Балтийская воспринимались как части одного этнического (и даже этно-политического) образования. Весьма вероятно, что и это представление он позаимствовал от своих германских информаторов.

В середине X в. подобные представления достигали и Византии. Выше рассматривалось упоминание Константином Багрянородным Руси «ближней» и «дальней». В связи с нападением Руси на Константинополь в 941 (или 944) г. три автора — Феофан, Продолжатель Георгия Амастридского и Симеон Магистр поясняют, что Росы — это «дромиты», происходящие «от рода франков»[945]. «Дромиты» в данном случае означают, видимо, непоседливый, кочующий, переселяющийся народ. «Франками» же может обозначаться население, так или иначе зависимое от преемников бывшей Франкской империи. Скандинавия в этом случае исключается. Зато Балтийское Поморье частично вошло в состав Франкской империи еще при Карле Великом («Правда англов и варинов», данная императором), а в X в. активно осваивалось имперской властью и христианской церковью. Показательно, что в славянском переводе Хроники Георгия Амартола в данном случае дается «от рода Варяжска»[946].