Обернись моим счастьем (СИ) - Тур Тереза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но, похоже, нашу родственницу это не смущало.
— Прошу прощения, госпожа Ниметрия, но речи об описи не было, — откашлялся полицейский. — И если факт кражи не подтвержден…
— Из дома ничего не украли, — Ариадна вернула просмотренный документ.
— Ну, что ж, — облегченно вздохнул страж порядка. — Позвольте откланяться.
— Вы не имеете права, — госпожа Нимертия вцепилась несчастному в рукав. — Вы обязаны мне помочь!
— Я честно выполняю свой долг, — мягко проговорил полицейский, аккуратно, но решительно высвобождаясь из цепких рук. — Полиция отреагировала на ваше заявление, были предприняты шаги, мы явились в дом. К счастью, преступление совершено не было. Что же касается описи — обращайтесь к приставам! И, если будет решение суда, то…
— Грабят! — возопила госпожа Нимертия. — Куда смотрит полиция? Я буду жаловаться!
Взмахнув сжатыми кулачками в последней, отчаянной попытке кого-то убедить, тетушка удалилась из столовой.
— Вы присоединитесь к нам? — госпожа Клай улыбнулась полицейскому.
— Спасибо, но я отправлюсь домой. Суббота, у Майка матч, я могу еще успеть. Бедный. Бедный мистер Питер Марлоу… Уважаемый был человек. Да. Примите мои искренние соболезнования. И простите. Такой уж мой долг…
Мы кивнули, пожелали его сыну и всей футбольной команде победы, и я отправилась одеваться.
Глава шестая
Ральф
Чем дальше он изучал документы, тем более загадочной фигурой представлялся ему покойный Питер Марлоу. Поговорить бы с ним…
Доктора, что констатировал смерть, допросили. Но тот приехал в дом, когда все было уже кончено, и лишь засвидетельствовал смерть. Проводивший вскрытие специалист равнодушно пожал плечами — мол, все есть в отчете. Смерть естественная, скоропостижная. Так бывает. Даже сильные и богатые артефакторы умирают от сердечной недостаточности.
Все чисто. Не подкопаешься.
Ладно. Идем дальше. Что там у нас с документами?
Патенты, патенты, патенты… На защиту сейфов в частных домах. На защиту сейфов в банках. Любопытно — какая разница? Защита драгоценностей от потери и кражи. Вот про это он слышал — мать платила за подобное, чтобы поставить на родовую тиару и колье. Насколько он помнил, стоили подобные услуги не дешево.
Патенты появились двадцать лет назад. До этого, кроме аттестата об окончании Университета… ничего.
Странно…
Где Питер Марлоу был без малого восемнадцать лет? Откуда он явился с наработками, позволившими претендовать на создание дома? И, главное, откуда деньги на оборудование лаборатории, редкие ингредиенты, оформление лицензии? Иначе, со всеми своими талантами, пошел бы он под какой-то богатый дом. Несправедливо, конечно, но это так, и вмешиваться в странный порядок хрупкого мира артефакторов — храни предки!
Любопытно.
Надо бы отправиться к артефакторам. Как можно скорее. Вот только… не факт, что они будут с ним разговаривать. Богатые, высокомерные, стерегущие свои «коммерческие» тайны и секреты так, как не каждый дракон стережет свою сокровищницу. И все это с разрешения короля. Который, хоть и был оборотнем, но глав домов артефакторов в этом неуклонно поддерживал.
Деньги, чтоб их.
Оборотни были защитниками. Гарантами безопасности внешних границ. Артефакторы же являлись золотом этого мира. Мира, отчаянно нуждающемся в защите. Талантливые маги несли золотые яйца — их артефакты высоко ценились представителями разных миров. Однако они совершенно не смыслили в обороне, не обладали боевыми навыками ни с точки зрения магии, ни какой-либо другой. Замкнутые, ранимые существа. А потому львов они приняли, уютно устроившись в их тени. Никаких разногласий. Никаких восстаний.
Так что же случилось на этот раз и как этому противостоять?
Осторожный стук в дверь.
— Да, — прорычал герцог Арктур.
— Там, на противоположной стороне улицы — мальчишка, — Сверр осторожно заглянул в кабинет, нутром чуя — шеф не в настроении.
Герцог недоуменно вскинул брови.
— Вчерашний, — пояснил помощник, виновато пряча глаза. — Марлоу. Сын артефактора. Видимо, направляется к нам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Алекс
Солнце.
Стоило шагнуть за порог, как нестерпимый блеск теплых золотых лучей заставил отшатнуться и прикрыть глаза. Я и забыла про то, что бывает вот такая солнечная погода, синее, чистое небо, цветущие деревья, нарядные люди, словом — жизнь. Жизнь наверху, над подвалом и лабораторией, в которых я укрылась, потому что так легче. Легче никого не видеть, когда внутри — боль, скорбь и отчаяние.
Папа…
Мне вдруг в голову пришла идея, что отец мог нарочно что-то такое затеять, чтобы я увлеклась и вернулась к жизни. Я шла по улице, вытирая слезы, давясь горьким смехом — придет же такое в голову, честное слово! Наверное, я еще долго буду видеть во всем, что со мной происходит, руку отца. Слышать его голос. Питер Марлоу никогда ничего не делал просто так, и даже его смерть не могла быть случайной. Он здесь. Он рядом. Летит чуть повыше правого плеча, ерошит волосы, вдувает тихонько разные мысли в уши.
Спасибо. Спасибо за все, чему научил, и спасибо за то, что ты рядом. За то, что я тебя чувствую. Чувствую даже сейчас.
В сознание ворвались уличные звуки: крики мальчишек-зазывал, неспешный гул взрослых разговоров, смех, плачь, скрип колес по брусчатой мостовой. Город жил, и не было ему никакого дела до моей неизбывной печали! Ему не было дела — виновен или нет Питер Марлоу, не интересовало — кто его оболгал и будет ли восстановлена справедливость. Ему, городу — все равно. А мне нет. Я смогу жить дальше только тогда, когда оправдаю отца.
Тогда я смогу договариваться с белошвейками о продвижении на рынок заговоренных нитей, бороться за патенты на собственные изобретения и встать во главе дома Марлоу. А пока… Пока в груди пылает обида, причиняя жгучую боль.
Я решительно шагнула с крыльца. Отрицательно покачала головой, когда раздался свисток свободного кэбмена.
Не сегодня. Сегодня я хочу пройтись пешком!
Руку привычно оттягивал тяжелый саквояж, от чего присутствие отца ощущалось сильнее.
«Артефактор без своего добра — не артефактор. Запомни, Алекс! Все свое ношу с собой — золотое правило. Спиртовка, металлы, нити — все, что может понадобиться. Иначе, какой с тебя прок? И не важно, куда ты идешь и зачем — не тянет руку подобная ноша. А еще — никогда не оставляй саквояж без присмотра. Никогда. Никого не проси приглядеть за ним! Никогда никому не доверяй. Понял меня?»
— Алекс! — раздался знакомый голос.
— Мастер Тадеуш, — поклонилась я, еще крепче сжав в ладони кожаную ручку.
— Алекс… Как ты? — друг отца с тревогой посмотрел на меня.
Огромный, с вечно нечесаными, торчащими во все стороны скомканными волосами, артефактор напоминал медведя. Большого и доброго медведя, которого, правда, не стоит злить понапрасну. Глядя на его ручищи, мало кому приходило в голову, что эти толстые, мясистые, с виду неуклюжие пальцы способны легко и изящно порхать над тонкой работой. Мастер Тадеуш создавал магические шедевры из ювелирных украшений: кольца, серьги, тиары. В основном — артефакты поиска. Я наблюдала однажды, КАК он работал. Это было похоже на музыку, тем более что маг и правда все время что-то напевал.
Неужели… Он может быть причастен…? Нет. Не может быть.
— Алекс…
Я замотала головой, пытаясь прогнать мерзкие мысли и только тут поняла, что мастер, смущаясь, пытается мне что-то втолковать.
— Я ничего не мог сделать! Мы с Рупертом голосовали за то, чтобы тебе дали патент, но… Увы. Пока не получилось. Но ты не должен отчаиваться! Мы знаем, что это — твое изобретение. Питер не раз говорил, что старался даже не вмешиваться в твою работу. Конечно, никаких доказывающих документов, но если что — мы оба будем свидетельствовать в твою пользу!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Я кивнула. Тадеуш был прав. Отец наблюдал, одобрял. Но не помогал. Говорил, что это моя работа, моя ответственность…
