Рекламный трюк - Мушинский Олег

Справа от входа располагались в ряд семь маленьких изолированных офисов – кабинок для практических консультаций и политических доносов. Дверь третьей была приоткрыта и Антон шагнул внутрь.

Серые стены, пол и потолок. Из обстановки – простой металлический стол, перегораживающий офис пополам, пара стульев – по одному с каждой стороны стола – и старинная плазменная панель, повернутая к сидящему по ту сторону жрецу. Как и положено, жрец был в тяжелой золотой мантии, но сверкающая лысина и старомодные очки бессовестно скрадывали все величие образа. Этакий свой парень, случайно вознесенный в самую значимую иерархию мира. Тем не менее, Антон сложил руки и смиренно поздоровался.

– Приветствую вас, ведущий.

– А, ведомый Латынин, – радостно расплылся в улыбке жрец. – Давненько вы к нам не заглядывали – дела идут только в гору, и даже еще выше?

– Если бы, – криво усмехнулся Антон.

Он присел на стул, а жрец быстро сверился с цифрами на своем мониторе.

– Да-а, ведомый мой. На этой неделе твои доходы упали вдвое, – укоризненно заметил жрец. – Большому человеку, конечно, к лицу большие провалы.

– Увы, ведущий, – покаялся Антон. – Я ввязался в авантюру. Потерял и время, и деньги.

– Авантюра – это предприятие, угодное Маммоне, – довольно кивнул жрец. – Ибо только настоящая авантюра может привести человека к Максимальной Прибыли. Но… – тон жреца несколько посуровел. – Только удачная авантюра радует Золотое сердце.

Надеюсь, ведомый мой, ты извлек урок из постигшей тебя неудачи?

– Да, ведущий, – Антон, вспомнив дядю Ваню с его шпионским прожектом, невольно улыбнулся. – И еще я завел новое, интересное знакомство… С вашего позволения, я пока умолчу о деталях, – поспешно одернулся он.

Жрец благосклонно склонил голову.

– Коммерческая тайна священна, ведомый мой. Да благословит Маммона твой бизнес.

Антон поблагодарил и замялся.

– Желаешь донести на кого-нибудь? – осведомился жрец, доставая голубой бланк доноса. – В этом месяце у нас особые расценки на подрывную деятельность Непонимающих. Полуторная ставка за обычный донос, тройная – в случае предоставления неопровержимых доказательств.

Антон покачал головой.

– Нет… Вчера я видел ликвидацию политического… Недоброкачественное потребление…

– Несомненно, это – знак, ведомый мой, – авторитетно заявил жрец. – Маммона благословляет успех, но сурово карает неудачников.

Антон неуверенно кивнул.

– Да, это правильно… Конечно… Но убийство…

– Неужели ты думаешь, что Маммона раздает заказы на политических, как приглашения на сезонную распродажу? – жрец улыбнулся с мягкой укоризной в глазах.

– Нет, ведомый мой. Прежде, чем принять окончательно решение, личное дело взятого на заметку потребителя тщательно изучается специальной комиссией из трех жрецов. Храм предпринимает все возможные усилия, чтобы помочь человеку и вернуть его к правильной жизни. И только когда не остается никакой надежды, заказ передается Контролеру. Это вынужденная, но, увы, необходимая мера. Как хирург отсекает больную плоть, чтобы спасти жизнь больного, так и Контролеры отсекают недоброкачественных потребителей, чтобы спасти целостность нашего общества.

Понимаешь?

– Да. Спасибо, что разъяснили.

– Пожалуйста. Пять кредитов.

Антон кивнул, положил на стол пятерку и попрощался.

Башня управления конгломератом, 42-й надземный этаж, кабинет Хранителя Безопасности.

Пал Палыч выслушал доклад своего заместителя, стоя у окна и задумчиво глядя вдаль.

– Это все? – спокойно спросил он.

– По существу дела – да, – с готовностью подтвердил заместитель.

Пал Палыч поморщился. Что существенно, а что – нет, он и сам может решить.

Словно угадав его мысли, заместитель выложил на стол кристалл.

– Здесь полная запись действий Юрия Максимовича за текущую неделю. Где был, с кем говорил. Как я уже отмечал в своем докладе, подозрительный контакт один, с лидером местного движения Непонимающих Морозовым…

– Кстати, сколько там их у нас осталось? – поинтересовался Пал Палыч.

– Зарегистрировано пятьдесят шесть активных членов организации и около двух тысяч сочувствующих. Активные сейчас обосновались на старом заводе Форда, ну тот, который в войну кислотными бомбами разнесли… Может, пришло время брать?

– Не суетись, – Пал Палыч снова поморщился. – Куда они денутся? Меня сейчас больше Юрий занимает. Так что там твой Морозов?

– Морозов вышел на связь точно по графику и доложил о визите на конспиративную квартиру Юрия Максимовича. Визит был замаскирован благотворительностью в адрес местных низкоуровневых и деклассированных элементов – в основном шпионов Непримиримых и наших агентов. На квартире Юрий Максимович передал Морозову две тысячи кредитов старыми купюрами не крупнее десятки.

– Две тысячи? На эти деньги можно порезвиться… Какие указания он дал Морозову?

– Ждать и надеяться.

– Чего ждать? – спросил Пал Палыч скорее самого себя, чем заместителя.

– Полагаю, это обычная риторика для рядовых членов организации. У Юрия Максимовича нет ни одного шанса подняться до вашего уровня. По предварительным данным он соберет не более десяти процентов голосов электората.

– И он достаточно умен, чтобы это понимать. Какой отсюда вывод?

– Юрий Максимович с треском провалится на выборах и вы станете новым Управляющим! – четко отрапортовал заместитель.

Пал Палыч хотел было сообщить тому, что он – болван, но сдержал себя.

Заместитель был не слишком умен, но исполнителен и расторопен. А думать…

Думать он будет сам…

– Если уровень конкурента слишком высок, то можно попробовать приспустить планку.

А лучший способ понизить планку Хранителя Безопасности – устроить беспорядки накануне выборов. Скажи Морозову, чтобы ничего не предпринимал без нашего ведома.

И переключи его на канал альфа… Что ж, ваш ход, Юрий Максимович.

Глава 3

"Не позволяйте никому и ничему отвлекать вас от обретения прибыли, ибо чувства проходят, а богатство в умелых руках – вечно"

Откровение Маммоны, третья заповедь стяжателя.

Утро понедельника – это утро понедельника. Серый промозглый смог сгущается над конгломератом. Мощные уличные фонари не в силах разогнать этот туман, но зато могут придать ему особое, неповторимое очарование воплощенного кошмарного сна.

По улицам мчится плотный поток автомобилей, над которыми привидениями парят дельта-такси и редкие, недавно появившиеся антигравитационные платформы. И люди повсюду. Множество людей – хмурых, заспанных, буквально на ходу перестраивающихся от неспешной расслабленности выходных дней к стремительной деловитости будней. Словом, то самое время, когда в высокотехнологичном хаосе, гордо именуемом цивилизацией, просыпается вся его первозданная дикость.

Вот к платформе монорельса стремительно подлетел поезд. Двери распахнулись, и монолитная толпа спешащих на работу, покачнувшись, устремилась вперед. Первым достанутся сидячие места и укромные уголки, где их никто не будет пихать на протяжении всего пути. Всем это понятно, и на каменных лицах вырезана одна эмоция – первым буду я! Средневековые феодалы, увидев этот дружный натиск, не раздумывая променяли бы свои дружины на этих людей. То тут, то там в дверях образовывались пробки, сопровождаемые хмурым злым бурчанием. Особенной популярностью, как всегда, пользовались старушки с тележками, с утра пораньше направляющиеся на рынок.

Бабка в зеленом плаще поверх мятого комбинезона и допотопной маске – еще с хоботом! – прорвалась внутрь вагона. Объективная самооценка подсказала ей, что старушка – не конкурент стремительной, способной к моментальным решениям, молодежи. И она широко раскинула руки, стремясь задержать поток на те секунды, что нужны для оценки диспозиции и выбора посадочного места. Кто-то споткнулся о тележку и упал. По упавшему пробежали счастливчики, которые сегодня поедут с относительным комфортом. Неудачники плотно забили все оставшееся место, многие стояли на одной ноге, причем некоторые – не на своей. Упавший каким-то чудом успел подняться, и повис на поручне, злобно матерясь в адрес девицы, наступившей ему на ухо острым каблуком. Девица демонстративно отвернулась к окну, думая о несданном вовремя отчете.

– Место бабушке!

Отчаянный старушечий вопль перекрыл монотонное бурчание прочих недовольных.

Выставив вперед тележку и прикрывая тылы большой хозяйственной сумкой, бабка рванула к облюбованному месту. Она опоздала буквально на четверть секунды. Место занял дородный мужчина, прорвавшийся в соседнюю дверь. На одну его ногу встал угловатый металлический ящик с лямками, на вторую – дама средних лет и выше средней комплекции, на колени села притиснутая толпой симпатичная девушка в обтягивающем кожаном комбинезоне алого цвета.