Перемещение - Илья Деревянко

– Стоять! Не двигаться! – громыхнул начальственный голос.

К Кудрину царственной походкой приближался не кто иной, как Бакланов, в милицейской форме, с автоматом, но на сей раз с погонами старшины. Рядом семенил вооруженный до зубов худосочный сержант.

– Кончаем, да? – с надеждой спрашивал он.

– Успеется! Куда им деваться, – ответил Бакланов. – А впрочем, того, в лохмотьях, можно!

Прогремела короткая очередь, и Лялин рухнул на землю.

– Приветик, Кудря! – прошипел Бакланов. – Живучий ты, падла, оказался! Я был уверен, что тебя прикончил!

Ствол автомата уперся Сергею в живот.

– Где барахло стырил? – поинтересовался сержант и, не дожидаясь ответа, принялся шарить у Кудрина по карманам.

– Вот те на! – удивленно воскликнул он, извлекая оттуда долларовые купюры и драгоценности. – Ни в жисть бы не поверил!

– Никто ничего не видел, никто ничего не слышал, – ухмыльнулся Бакланов, – поделимся поровну! Усек?!

Сержант согласно кивнул.

– А этого хмыря в расход!

– Подождите! – закричал Сергей, сообразительность которого перед угрозой неминуемой смерти достигла небывалых размеров. – У меня есть тайник. Там спрятано два килограмма золота и десять тысяч долларов!

– Врет! – убежденно сказал сержант.

Бакланов задумался.

– Может, врет, а может, нет, – вымолвил наконец он. – По крайней мере проверить стоит! Пристрелить же всегда успеем. Веди, сучий потрох, показывай, но не вздумай дурить! Иначе... – Бакланов недвусмысленно покосился на автомат...

Послушно кивнув, Кудрин принялся блуждать по закоулкам, лихорадочно обмозговывая планы спасения. Конвоиры не отставали ни на шаг. Топот их подкованных ботинок болью отдавался у Сергея в ушах, шумное дыхание шевелило волосы на затылке. Тем временем заметно стемнело.

В окнах домов зажегся свет, появились бледные точки звезд, замерцал чудом спасшийся от хулиганов фонарь, а старшина Бакланов начал терять терпение.

– Ты, кажется, решил нас подурачить?! – угрожающе пробасил он, подергивая затвор. – Прощайся с жизнью, козел!

– Нет, нет! Успокойтесь! – заверил его Сергей. – Мы почти пришли.

Капитан Кудрин узнал этот район. Такой же имелся в его собственном мире и был хорошо известен Сергею, поскольку полгода назад он руководил там облавой на бомжей. Их, конечно, не убивали, но обрабатывали круто и, если удастся, навешивали нераскрытые преступления. Кудрин лично изловил троих, а четвертому удалось скрыться. Хитрюга бомж спрятался за мусорный ящик и, пока Кудрин лапал кобуру, а трое молодых оперативников осмысливали происходящее, через брешь в заборе, скрытую от посторонних глаз помойкой, прошмыгнул в соседний двор.

– Пришли, – выдохнул Сергей, завидев помойку. – Сейчас получите свой клад!

Сергей двинулся к мусорному ящику. Бдительный сержант последовал за ним. Приблизившись вплотную к помойке, Кудрин резко развернулся, одновременно отводя в сторону левой рукой ствол автомата, правой ударил сержанта в висок, добавил для верности коленом в низ живота, швырнул бесчувственное тело на растерявшегося Бакланова и юркнул в дыру...

Под ногами чавкала слякоть. Со стен, с потолка сочилась грязная вода. Сырой воздух пропитался запахом гнили. Блуждая по запутанным лабиринтам, Сергей давно потерял счет времени. Спуститься в подземелье, в недра Москвы, состоящие из множества тоннелей, заброшенных штолен, линий теплотрасс, канализации и тому подобного, его побудил инстинкт самосохранения. Благодаря милицейскому опыту Кудрин знал, что именно тут находит себе пристанище множество людей, отброшенных обществом за ненадобностью. Здесь они довольно успешно прятались от власть имущих. Правда, приобретали взамен других врагов, например огромных крыс-мутантов, с удовольствием поедающих человечину. Не забывал бедолаг и туберкулез, бациллы которого вольготно чувствовали себя в промозглой смрадной атмосфере. Заслышав неподалеку подозрительный шорох, Сергей прибавил шагу. Тоннель шел под уклон, постепенно расширяясь. Неожиданно до Кудрина донеслись приглушенные людские голоса. Пройдя еще метров сто, он оказался в просторной пещере с тяжелыми каменными сводами. Посредине горел костер. Вокруг него сидели несколько бомжей, облаченных в заскорузлые лохмотья. Завидев нежданного гостя, они насторожились, а один, широкоплечий, бородатый, извлек непонятно откуда огромных размеров тесак.

– Напрасно ты сюда пожаловал, шпион, – угрожающе сказал он. – До чего же глупые менты пошли! Хоть бы замаскировался под нас, а то ишь, чистюля какой!

«Сейчас прирежет!» – затравленно подумал Кудрин.

Между тем бородатый быстро направился к нему, поигрывая ножом.

– Погоди, Мочало, – остановил его другой бомж, худощавый, с некогда светлыми, а теперь серыми от грязи волосами, – это, кажись, Кудря!

– Точно! Точно он! – загалдели вразнобой остальные. – Живой, бродяга!

– И впрямь! – опешил бородатый, пряча тесак. – Извини, брат, не узнал! Уж больно ты нарядный стал! К тому же мы думали, что тебя убили при последней облаве! Как ты выжить ухитрился и где такие клевые шмотки отхватил?

– Потом расскажу, долгая история, – облегченно вздохнул Сергей.

– Ладно, дело твое! Присоединяйся к нам! Сегодня удачный день. Собаку упитанную поймали. Скоро шашлык будет готов!

Только теперь Кудрин заметил закрепленные над огнем ржавые вертела с нанизанными на них кусками мяса. Капитану Кудрину никогда не доводилось есть собачатину, однако в его нынешнем положении выбирать не приходилось. Слипшийся от голода желудок настойчиво требовал пищи. Бомжи раздвинулись, освобождая Сергею место, и он устало опустился на пол.

– Пожрем, а потом развлекательная программа! – бородатый игриво толкнул Кудрина в бок. – По бабам пойдем, вернее, по бабе! Гы-гы-гы!

– То есть? – удивился Сергей.

– Инка Чуркина вам даст за полстакана сивухи! Да вон она, пьяная, в углу валяется! Глянь!

Сергей посмотрел в указанном направлении. Возле стены, раскорячив ноги, хрипело, мычало и скулило во сне отвратительное существо, отдаленно напоминающее женщину. В мире Кудрина, а также в мире милицейского беспредела оно являлось следователем, капитаном Чуркиной Инной Андреевной. По правде сказать, даже там Чуркина не блистала красотой: утиный нос, маленькие злые глаза, плоская, как стиральная доска, фигура. Здесь же она превратилась в нечто невообразимое, вонючее, растрепанное, гнусное, годное разве что для пьяных бомжей, да и то с большой натяжкой.

– Я, п-пожалуй, воздержусь, – пробормотал Кудрин. – Менты яйца отбили. Сам понимаешь!

– Как знаешь, – не стал спорить бородатый. – О, шашлык готов. Налетай!

Насытившись собачатиной, глотнув из здоровенной бутыли мутного пойла и влив немного сивухи в рот Чуркиной, бомжи выстроились к ней в очередь. Отвернувшись от неприятного зрелища, Сергей прилег возле костра и незаметно для себя уснул.

ГЛАВА 8

Разбудили Кудрина слезливые причитания Чуркиной, просившей опохмелиться.

– Заткнись, шалава! – отвечал ей чей-то грубый голос.– У самих башка трещит по швам!

Сергей, кряхтя, сел. После ночевки на холодном полу ныла поясница, ломило суставы. Вокруг, охая и матерясь, просыпались бомжи. От похмелья и прелестей подземной жизни физиономиии у них были опухшие, злые.

– Одеколончику бы, – мечтательно прохрипел бородатый. – Да где ж его, родимого, взять? Ладно, на нет и суда нет, – продолжал он, потерев лицо рукой, что, вероятно, означало умывание. – Пора приниматься за работу!

– Кудря, проберись на свалку, поищи там жратву или тряпье.

– Я? На свалку? – возмутился Сергей.

– Конечно! Ты большой специалист по этой части! А чего дернулся-то?! Думаешь, на халяву кормить будем!

– Нет-нет, – поспешил ответить Кудрин. – Только покажите дорогу! Во время облавы менты сильно голову зашибли, многое забывать стал!

Бородатый минуты две недоверчиво разглядывал его. У Сергея по телу побежали мурашки, особенно при воспоминании о страшном тесаке.

– Потеря памяти бывает после сильного сотрясения мозга, – вступился за Кудрина старый лысый бомж. – Я провожу! И не таращь буркала! Кудря – свой чувак!

Подземный ход, по которому вел Сергея лысый, поразительно напоминал тот, из мира, где действовал закон Мартынова. Только там им пользовались не бомжи, а сотрудники милиции, опасающиеся «Суда Совести».

– Пришли, – прошептал наконец Лысый. – Вот лестница, выбирайся наверх. Берегись легавых, – добавил он и, не прощаясь, повернул обратно.

Вскарабкавшись по шаткой ржавой лестнице, Кудрин очутился в наполовину пустом мусорном ящике, приподнял крышку, сквозь образовавшуюся щель обозрел окрестности и осторожно вылез. При свете дня свалка предстала во всем великолепии. Высились зловонные груды мусора, деловито каркали вороны, а неподалеку, в одном из переполненных ящиков, рылся тощий оборванец.