Операция «Молот». Операция «Гадюка-3» - Уолтер Уэйджер

Настала пора расходиться по одному, чтобы вскоре собраться в другом месте и начать разработку плана операции и тренировочные занятия, а также раздобыть всю необходимую экипировку. Все нужно было сделать тщательно, умно, профессионально. У них не будет возможности второй попытки, не будет подстраховки У СО или отрядов «маки», чтобы спасти их в случае провала.

— Меры предосторожности начинаем принимать немедленно, — заявил профессор. — Здесь не должно остаться ничего, что могло бы выдать наше присутствие. Соберите окурки, спички, подчистите все.

Они собрали все, что могло бы обнаружить их тайную сходку в этом сарае, в котором началась их жизнь бойцов У СО — в ту пору, когда эта ферма много лет назад служила тренировочной базой. Но теперь тут опять располагалась школа для девочек, однако каким-то образом прошедшие годы словно испарились.

Они снова были на войне.

Война началась.

Двинувшись к двери, Арболино резко остановился и повернулся к человеку из Лас-Вегаса.

— И как мы все это назовем, Сэм? — спросил он.

— Что?

— Эту затею. Операция должна иметь кодовое название, уж коли мы решили провернуть ее по всем правилам УСО.

Гилман задумался на мгновение и кивнул в сторону профессора. Тот ведь снова был их командиром. Так что пусть он и придумывает название.

— Пусть это будет простое название, — предложил Уиллистон. — Мы собираемся разгромить большую, хорошо организованную и крепко сбитую мафиозную структуру. Нам надо сокрушить ее вдребезги. Так что давайте назовем эту операцию «Молот».

Один за другим, с тридцатисекундным интервалом, они вышли из сарая в теплую лунную ночь, и профессор Эндрю Ф. Уиллистон плотно закрыл за собой дверь.

8

Без фейерверков и фанфар, без барабанного боя и развевающихся знамен, без патриотических маршей и даже без студенческих демонстраций протеста, их тайная война началась. Все четверо поодиночке тихо разъехались по своим отелям, стараясь не превышать ограничения скорости, чтобы избежать нежелательных контактов с полицией. Все четверо переночевали в своих номерах, ибо в противном случае их отсутствие не могло остаться незамеченным. И когда Арболино собрался позвонить жене и сообщить, что какое-то время не появится дома, он вышел из отеля и отправился в аптеку за два квартала, где был телефон-автомат. Ему вовсе не хотелось, чтобы к нему в отель пришел счет за междугородный телефонный разговор даже при том, что он зарегистрировался под вымышленным именем. Во всех отелях ведется учет постояльцев, а эти четверо были слишком большими профессионалами, чтобы оставлять после себя даже крохотный след. Говоря языком советских шпионов, они уже жили как «нелегалы».

На следующее утро все четверо расплатились по счету — наличными — и покинули Вашингтон. Все было заранее обговорено, каждый запомнил время и место следующей встречи. Они должны были встретиться снова в уединенном охотничьем домике миллионера в лесной глухомани Адирондакских гор в штате Нью-Йорк. Там, на безлюдной территории в двести девяносто акров, где ближайшее жилье располагалось по меньшей мере в трех милях от охотничьего домика, безопасность осуществления первого этапа операции «Молот» была полностью гарантирована. Заговорщики прибыли туда порознь: каскадер на автобусе, Уиллистон в своем «форде» с откидным верхом, Гилман на поезде, а Карстерс рейсом авиакомпании «Moхавк», с посадкой в Олбани. Коллекционер оружия приехал на место первым, взял напрокат автофургон «шевроле» и стал дожидаться остальных. Пока проблем не предвиделось, ибо все действовали по плану и графику, тщательно составленному профессором совместно с Гилманом.

В четыре десять пополудни второй наиболее выгодный жених Америки увидел, как человек из Лас-Вегаса вышел из здания железнодорожного вокзала в Олбани и направился в западном направлении. Некоторое время спустя, удостоверившись, что за Гилманом нет хвоста, Карстерс нагнал его в фургоне и поприветствовал как ни в чем не бывало.

— Эй, подвезти тебя, Морт? — предложил водитель.

— Спасибо. Видать, жена моя опять запамятовала. — В ответе человека, который никогда не ошибался, звучало обычное раздражение мужа на бестолковую жену.

Гилман не был женат — в настоящее время по крайней мере. У него была когда-то жена — в течение шести лет — довольно интеллигентная и талантливая художница по имени Джудит, добрая, ласковая женщина, которая могла предложить сочувствие и понимание всякому, но только не мужчине, который был всегда прав. Этому ее не научили в Беннингтонском колледже, так что она ушла от него, забрав трехлетнего сынишку, и потом снова вышла замуж — за простецкого фермера, который вечно ошибался и уверял ее, что жить без нее не может. Гилман скучал и по ней, и по сыну и иногда вечером, валясь от усталости, понимал, как же он все-таки не прав, что никогда не ошибается.

Но он не думал об этом, пока «шевроле» уносил их прочь от города к «Преисподней». Они назвали уединенный охотничий домик «Преисподней», зная, что лишь тяжким трудом и страданием им удастся добраться до Рая[5]. Час спустя после того, как автофургон приехал к домику, в трех кварталах от автовокзала Олбани Уиллистон посадил к себе в «форд» Арболино и направился по маршруту, указанному ему коллекционером оружия. Было семь ноль-пять, когда худощавый профессор свернул на частную дорогу Карстерса. Путешествие было приятным и умиротворяющим, особенно под аккомпанемент радиоприемника, из которого неслись старые песни Лины Хорн, и болтовни каскадера о его милой жене, дочках и расчудесной голливудской житухе. Примерно в двухстах ярдах от шоссе Уиллистон заметил забор из колючей проволоки и тяжелые стальные ворота и притормозил.

Не говоря ни слова, он передал Арболино ключ, который ему вручил Карстерс. Каскадер отпер замок, распахнул ворота и последовал за «фордом» на территорию участка. Потом закрыл ворота и защелкнул замок, как и было предусмотрено. Все шло по плану, и через десять минут все четверо сидели друг против друга в большой обшитой досками гостиной охотничьего домика. Оба автомобиля стояли под навесом за домом, подальше от чужих глаз, а зеленый металлический чемодан покоился на огнеупорной плите перед камином. В руках у участников операции было по стакану, а в голове роились сотни вопросов.

Карстерс заговорил первым.

— Добро пожаловать в мою скромную хижину, — лукаво объявил он тоном радушного хозяина, закрывая глаза на недавнюю статью в «Нью-Йорк таймс», где роскошный семикомнатный дом был назван «архитектурным шедевром стоимостью в двести восемьдесят тысяч долларов, который изысканно прост и роскошен одновременно». Попивая ледяной коктейль, он продолжал: — Этот дом построил мой отец в 1927 году, чтобы скрыться здесь от мирской суеты. Он придумал этот изящный эвфемизм для сокрытия того факта, что моя мама была хоть и милая женщина, но алкоголичка.

Он поглядел на Уиллистона, гадая, как отреагирует профессор психологии на подобную исповедь.

— Я и не знал, что у тебя была мать, Пи-Ти, — кольнул его профессор.

Уиллистону и не надо было выслушивать рассказ о семейных неурядицах Карстерса и о душевных травмах его детства, Все это и так проявлялось во всем его поведении, в его привычках и увлечениях, во всем стиле его жизни.

— Итак, мы находимся на участке площадью в двести девяносто акров, восемьдесят из которых приходится на лес и великолепное стрельбище, которое я оборудовал здесь четыре года назад. Для тренировочной стрельбы из автоматического и крупнокалиберного оружия, — добавил миллионер как бы невзначай.

— Автоматического оружия? — переспросил могучий каскадер.

— Да он свихнулся на пушках, ты же знаешь, — тихим ехидным голосом произнес Уиллистон.

П. Т. Карстерс нащупал цепочку, пристегнутую к поту, выбрал нужный ключик в связке и нагнулся к зеленому металлическому чемодану.

— Автоматическое стрелковое оружие! — тоном аукциониста произнес коллекционер.

Три немецких девятимиллиметровых автомата «МП 40» образца 1944 года.

Два современных английских автомата «Л-2 А-3», видоизмененных в соответствии со стандартами НАТО.

Два автомата «М-3» калибра 0,45 с глушителями — продукция «Дженерал — моторе», которой пользовались в У СО во время второй мировой войны.

Три новеньких израильских девятимиллиметровых автомата «узи» — короткоствольных с деревянными прикладами.

Автоматический девятимиллиметровый пистолет Стечкина, используемый в Советской Армии.

Шведский автомат «Карл Густав» — модель 45, со складным стальным прикладом.

— Это же совершенно незаконно, — веско объявил Гилман, — и ФБР это не понравится.

— А давайте мы им не скажем! — предложил Карстерс.

Арболино и Уиллистон воззрились на удивительную экспозицию оружия и обменялись одинаково красноречивыми взглядами. Это все ненормально. Их владелец — ненормальный! Конечно, операция «Молот» — не для нормальных людей, но этот частный арсенал свидетельствовал о некоем умственном или эмоциональном расстройстве, которое ставило под угрозу всю операцию.