Талларн: Броненосец - Джон Френч

— Ты не согласен с моим анализом правдивости? — спросила Сота-Нул, и покалывание на коже подсказало ему, что она смотрит прямо на него. — Пертурабо лгал на счёт своей войны.

— Мотивации и стремления примархов принадлежат только им, — ответил он. — Они стоят вне понятий правды и лжи.

— Я закрыла уши всем, кто мог бы нас слушать. Мы можем говорить открыто.

— Я и говорил открыто. Пертурабо сказал правду, во всяком случае, частично. Талларн важен, или будет таковым вскоре, и он никогда не игнорировал призывы магистра войны раньше.

— Такой взгляд на вещи не соответствует твоим действиям. Ты призвал оперативника. Зачем, если всё именно так, как кажется?

Последние части брони были сняты, и он почувствовал ткань жилета, скользнувшего ему на шею. Сота-Нул смотрела на него. Кластер из девяти линз на мёртвой плоти левой половины её лица мерцал зелёным в тусклом свете.

— Ничто не является тем, чем кажется, — сказал он осторожно.

Внезапный скрежет заставил обоих обернуться. Професиус двигался, каждый шаг был запутанным движением, после которого следовала полная неподвижность. Пустая маска закрывала его лицо полностью, металл избороздили символы, на которые Аргонису было неприятно смотреть, и которые он не понимал. Замочный механизм на затылке удерживал маску. Ключ от замка висел на шее Аргониса, своим присутствием напоминая об обещании, которое ему, возможно, когда-то придётся сдержать.

Из-под зелёных шёлковых одеяний Професиуса появились руки. Пальцы на них были сморщенными и скрюченными, словно их переломали, а потом собрали вновь. Правая рука сжимала вощёную дощечку в серебряной рамке. Указательный палец левой венчал длинный металлический шип. Спустя мгновенье он погрузил острие шипа в воск. Голова его запрокинулась назад, а руки двигались так, словно их дёргали за верёвочки.

«он отмечен».

На бледном воске появились выдолбленные буквы. Професиус остановился, вновь полностью замерев.

Аргонис уставился на астропата, а потом на буквы на дощечке. Он понятия не имел, что они могли значить. Кровь струилась из-под ногтей Професиуса, марая воск.

— Ты о примархе, о Пертурабо?

Рука Професиуса вновь задвигалась, расчерчивая воск словами.

око видело его он прошёл через оно видел его он видел

Сота-Нул вздрогнула, будто её пробудил ото сна некий шум. Аргонис повернулся к ней.

— Получен ответный сигнал от агента Альфария… — начала она.

— Я считал эту зону укрытой, — рыкнул он.

— Сигнал подтверждает контакт, — продолжила она, тряся головой, будто пытаясь расслышать. Потом она взглянула на Аргониса, её девять глаз излучали резкий и яркий свет. — Он придёт к нам.

Она коротала время, взламывая шифры доступа к коммуникациям Альфа-легиона.

Вот уже шестнадцать часов Иаео сидела в подполье, и по расчётам выходило, что движение она сможет начать не раньше, чем ещё через восемь. Неподвижность была ключом к невидимости. Эта истина была одним из первых уроков, преподаваемых в храмах Ассасинов на Терре. Другая стратегия предполагала постоянное перемещение с целью не быть загнанным в угол. У этой стратегии были свои достоинства, но в основном она применялась в том случае, когда нужно было куда-то идти. В текущий момент у неё не было конкретного пункта назначения, а выбраться из убежища Полумесяц было трудно, на грани невозможного. Конечно, не совсем невозможно, но на этом пути резко возрастали вероятности обнаружения/смерти. За ней охотились, она должна была оставаться в живых, если собиралась закончить миссию.

Так что она сидела, скрючившись на нижних уровнях комплекса, где были лишь туннели забитые кабелями и трубами, а пыль и сажа рассказывали собственные истории о тех, кто проходил здесь до неё. Данные с развёрнутого кордона из жучков не показывали ничего существенного. Температура воздуха, уровни звука и вибраций были неизменными. Фасеточное зрение роя не показывало ей ничего кроме пустых шахт, воздуховодов и туннелей. Всё было тихо. Здесь, скорчившись в столь малом пространстве, что даже ребёнок пролез бы сюда с трудом, она ждала и прогоняла коды через свой разделённый разум.

Ей было необходимо присматривать за роем, который в текущий момент расположился на всех подходных путях к её позиции, но это занятие отвлекало её лишь наполовину. Взлом коммуникаций Альфа-легиона казался подходящим занятием для второй половины разума.

Ей потребовалась всего пара неприятных минут для активации и проверки работоспособности коммуникационных имплантов, которые она забрала у мёртвых оперативников. Две её кибермухи вгрызлись в окровавленные приборчики, и в её сознание хлынул поток зашифрованных переговоров. Данные в основном имели второстепенное значение, ничего значимого, ничего критически важного, но она существовала, чтобы создавать смертельные ситуации из крошечных моментов. Кроме того, взламывание кодов помогало убивать время.

Механикумы Марса объявили царство технологий и таинств, с ними связанных, своей и только своей вотчиной. Но традиции и таинства храмов Ассасинов пришли из Древней Ночи, и их секреты принадлежали только им. Красные жрецы могли объявить свою власть над машинами, логикой и вычислениями, но Ванус не были машинами, они были мощью человеческого разума сосредоточенного в одной точке, подобно острию. И они жили информацией. Это было не просто умение, или плод тренировок, и не результаты хирургических операций над их мозгами или даже пересадки генов или алхимия. Это было принуждение, стимул, горевший в ней, который она должна была удовлетворить. На Марсе существовали священные логические машины, способные взламывать коды, машины, которые скрипя и завывая, пришли бы к тому же результату, но у них не было того человеческого компонента, которым так дорожили Ванус. У них не было одержимости.

Шифр был сложным даже для уровня и без того скрытых коммуникаций. Факт, порадовавший её, от этого наблюдение за падением шифра стало ещё более приятным.

Процесс занял пять часов. Когда она наконец-то взломала шифр, то позволила данным на пару мгновений затопить её чувства. Это ощущалось как свет, свежая вода, тёплый ветер. Изъятые ею приборы более не принимали сообщения, но остатки, некогда прошедших через них данных всё ещё были там, словно рассыпанные осколки разбитого окна. Она погрузила свой разум в них, отмечая, сопоставляя и архивируя. Там было что-то цен…

Её разум замер. Потом сердце застучало с силой молота. Кровь прилила к мозгу в тот момент, когда линии дедукции и вероятностей начали формироваться, комбинироваться и расти. Ей надо было выдвигаться, она должна была выбраться из убежища любой ценой.

Она начала буквально выдавливать себя из своего укрытия. Едва она смогла ползти, как начала двигаться быстрее. Как только она получила возможность бежать и карабкаться, то превратилась в смазанный силуэт чёрной синтекожи, несущийся вверх из глубин комплекса. Линии вычислений в её разуме раскручивались, желая больше данных, обещая взамен выводы. В центре каждой стремительной мысли эхом разносился всего один фрагмент сигнала Альфа-легиона. Он светился подобно словам, написанным огнём.

…ЭМИССАР ПРИБЫЛ…

Предисловие четвёртой главы

Война никогда не прекращалась на Талларне. Перед лицом победы или поражения она не затихала ни на секунду.

Спустя шесть часов после отступления войск, участвовавших в третьем штурме «Незримого лабиринта», отряд численностью в четыре сотни боевых машин выступил из убежища Кобалак. Предположительно, они должны были соединиться с теми войсками, что бежали на север после атаки, хотя впоследствии, никто так и не смог вспомнить, откуда пришёл приказ. Никаких следов этой группировки так и не было найдено.

В космосе израненный и оборванный флот кораблей, несших Легио Критос и уцелевших из Дома Цесариан, вывалился из варпа, прорезая себе путь среди кораблей лоялистов, чтобы сбросить войска на южный полюс Талларна. С высоты, команды звездолётов обеих сторон наблюдали, как расцветились облака над южным континентом, когда Титаны и Рыцари из числа предателей встретились в бою с манипулами Легио Грифоникус.

В горах Кассидии бункер лоялистов пал, когда провалились протоколы обеззараживания. Последний сигнал бункера носился по электро-сфере планеты ещё несколько часов спустя после гибели последнего обитателя.

В штабах убежищ и на мостиках кораблей, бороздивших космос, среди офицеров наметился мощный разлад. Полковники, капитаны, преторы, генералы и прочие бесчисленные высокопоставленные чины начали обвинять, оскорблять, игнорировать и упрекать друг друга за провал, к созданию которого каждый из них приложил свою руку. И именно Деллазарий, военный губернатор Талларна до смертельной бомбардировки, и действующий главнокомандующий всеми силами лоялистов на поверхности положил конец этой сваре.