Порочные удовольствия - Меган Марч
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На ее лице появляется настороженная улыбка, и она подходит к ограждению. Пишущий на грудях гений приближается к ней и останавливается прямо передо мной.
– Ты в порядке, сладкая? – спрашивает он у нее.
Холли открывает рот, чтобы ответить, но я опережаю ее.
– Она в порядке. Просто не знает, почему ее муж стоит в толпе фанатов.
Он с интересом смотрит на меня.
– Так, значит, вы тот самый муж, да?
– Да, я тот самый муж.
Он смотрит на Холли.
– Ты не говорила, что он приедет.
– Я сама этого не знала, – тихо отвечает она.
– Как насчет того, чтобы перенести теплую встречу в автобус? – спрашивает Бун.
Холли кивает, и он делает знак охраннику.
– Отведите его в мой автобус. Мы будем там через пять минут.
Охранник перепрыгивает через ограждение и ведет меня в обход толпы к автобусам. Он стучит в дверь, она открывается, и я поднимаюсь по ступеням в автобус.
В автобусе вовсе не такой бардак, как я ожидал. Помимо коробки с пустыми банками из-под пива и нескольких пустых бутылок из-под спиртного, мусора не так много. На сиденьях и на столе лежит какая-то одежда, барабанные палочки, блокноты, медиаторы и пульты управления видеоиграми.
Я стою рядом с водителем и жду.
Проходит больше, чем пять минут. В нетерпении я выглядываю в затемненное окно и наблюдаю за их медленным приближением. Они раздают автографы и фотографируются с фанатами в нелепых позах. Наконец двери автобуса открываются, и Холли взбирается по ступеням внутрь.
Я уже расположился на сиденье и размышляю, что ей сказать. Но она опережает меня.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она без прелюдий.
– Разыскиваю свою жену, – отвечаю я.
Она что-то бурчит в ответ.
– Прости?
– Я говорю, что я удивлена.
Моим первым побуждением было встать на свою защиту. Но что толку? Я обделался и сам это знаю. Но это не значит, что я не злюсь на нее из-за того, что она не подождала меня чуть дольше, прежде чем просто взять и уйти.
Я решаю, что мне лучше всего извиниться. Это совсем не в моем стиле, и я удивлен, как легко делаю это.
– Прости меня, Холли. Я обещал тебе прийти вовремя и не пришел.
Ее рот приоткрывается, и я мгновенно представляю себе все те вещи, которые хотел бы проделать с этим ртом.
В этот момент в автобус поднимаются другие участники гастролей, прерывая наш разговор.
– А вот и парень, который знает, как вымаливать прощенье. Я записываю твои слова, чувак, на случай, если окажусь в таком же дерьме.
Бун идет по проходу, протягивая мне руку, покрытую татуировкой в виде кастета и черепов.
– Бун Трэшер.
Я поднимаюсь и окидываю его оценивающим взглядом, как мужчина мужчину.
– Крейтон Карас.
Мы пожимаем руки, стараясь не сдавливать пальцы друг друга слишком крепко, чего я не ожидал от парня с вытатуированным кастетом.
На нем все еще рваные джинсы, камуфляжная бейсболка и высокие сапоги, в которых он выступал на сцене. Хотя он надел новую футболку, потому что старую он сорвал с себя посреди выступления.
– Обращайся с этой девочкой хорошо, слышишь? Или ответишь мне.
Глаза Трэшера впиваются в меня, и его слова звучат сурово.
Я хочу сказать ему, что это не его собачье дело, но останавливаюсь. Честно говоря, я рад, что у нее есть кто-то, кто настолько хорошо относится к ней, чтобы угрожать мне. И до тех пор, пока его чувства чисто платонические, у нас с ним не будет проблем.
– Спасибо за предупреждение. Я рад, что у Холли есть друг, прикрывающий ее спину.
Он улавливает ударение, которое я делаю на слове «друг».
– Не беспокойся, парень. У меня есть своя женщина. Не собираюсь клеиться к твоей. – Он наклоняется ближе ко мне и добавляет: – Кроме того, если бы я захотел увести ее, у тебя не было бы шансов.
Его самоуверенность тут же вызывает во мне желание ударить его кулаком по физиономии, но Холли фыркает, очевидно, уставшая от мужских разборок между мной и Буном.
– При всем уважении к тебе, с этим я не соглашусь, – говорю я, намереваясь завершить на этом нашу беседу.
Его громкий смех разносится по автобусу. Я отступаю на шаг и жестом собственника обнимаю Холли.
Трэшер с улыбкой говорит:
– Ты, возможно, сойдешь, парень. Решительно лучше, чем этот говнюк Джесси. – Он поднимает руки. – Мне плевать, если кто-то предпочитает член вагине. Каждому свое. Но мне не нравится, что он использует Холли, чтобы притвориться, будто это не так. Если ты достаточно смел, чтобы трахать другого мужика в задницу, ты должен быть и достаточно смел, чтобы признаться в этом своим фанатам. Или, во всяком случае, не заставлять студию прикрывать твою задницу. Но это мое личное мнение. Не то чтобы это имело какое-то значение.
Ну что же, этот парень мог бы мне понравиться.
– Я, безусловно, разобрался с этой ситуацией.
– Очень прямолинейно. Мне нравится твой стиль, парень.
Я киваю, горя желанием поскорее закончить этот разговор. Холли сейчас рядом со мной, а это значит, что я хочу лишь одного – остаться наедине с ней, чтобы кое-что прояснить. А именно то, что она больше не должна никогда уходить от меня, оставив записку всего лишь из двух слов. В идеале – вообще уходить от меня.
– Ну, нам пора убираться, чтобы не мешать тебе. Полагаю, что остальные члены твоей группы ждут, чтобы сесть в автобус?
– Они в автобусе для «открывашек».
Я смотрю на Холли, и она поясняет:
– Я делю автобус с другими ребятами, выступающими в первом отделении.
У меня в памяти всплывают четыре огромных бородатых мужика, похожих на лесорубов, которые вышли на сцену после Холли и играли на множестве инструментов.
– Ты делишь автобус с четырьмя мужчинами?
– С семью, если считать парней из моей группы.
– С сегодняшнего вечера с этим покончено. Мы поедем в отель, а потом я доставлю тебя в Даллас.
– Я всегда путешествую со своей группой, – протестует Холли.
– А теперь ты будешь путешествовать со своим мужем.
Трэшер усаживается на сиденье, даже не притворяясь, что он нас не слушает. Более того, он решает поучаствовать в разговоре:
– Она путешествует вместе со всеми. Так у нас принято.
– Тогда она будет путешествовать в своем личном автобусе. А ее музыканты могут остаться с той другой группой.
Бун одобрительно кивает:
– Это подойдет. Тогда я смогу выкинуть из своего автобуса их ударника.
