Русь изначальная без лжи. Что замалчивают историки - Наталья Павлищева

Рорики, Рюрики, Гостомыслы, Гостимуслы… нападение на вендские земли норманнов-данов, выплата им дани, а потом отказ от нее после прихода Рюрика… Не слишком ли много совпадений для одного-двух десятилетий?

«Повесть временных лет…» начинает датировать события только с 853 года, когда новгородского Гостомысла (или ободритского Гостимусла) уже не было в живых. Или Гостомысл еще был?

Вот что вызывает удивление:

Ксантенские анналы написаны, конечно, предвзято, автор – лояльный к Людовику монах, но в его записях по годам подробнейший рассказ не только (а временами и не столько) о войнах и нападениях, сколько о погодных катаклизмах. Например, отмечены все лунные затмения, наводнение 834 года, северное сияние в 836 году, ураганный ветер и комета 837 года, гром в январе и феврале и небывалая жара летом следующего года… и так далее… То есть человек писал то, что видел сам – ураганы, затмения, свечения, жару или гром среди ясного неба зимой, в 868 и 869 годах он описывает целых две кометы, чудовищный ураган, последовавший за их прохождением, и голод…

Неужели затмения, ураганы и кометы, не говоря уже о голоде и наводнениях, бывали только в Европе в королевстве франков? Русь такие бедствия миновали? И кометы стороной пролетели, и зим без морозов не бывало, и ураганные ветры не дули?

Или ПВЛ написана все-таки много позже и с «чужих слов», и Нестор с этих чужих слов, экономя чернила и пергамент, сведения о февральском громе или хвостатой штуке в небе добавлять не стал?

Тогда и история с Гостимуслом, норманнами и Рюриком-Рориком тоже чужая? Славянская, вендская, ободритская, но не новгородская, не ильменская. Не могли ильменцы призвать никого в Новгород, а сам Гостомысл – быть новгородским старейшиной или посадником просто потому, что Новгорода тогдашнего не было!

А если вспомнить, что славяне тех мест действительно были вынуждены переселиться на территорию будущей Руси просто потому, что на них наседали с запада, то неудивительно, что эти переселенцы принесли с собой историю короля Гостимусла и сопротивления норманнам, разрушившим Велигард. Конечно, переселились не все: полабские славяне и сейчас живут в районе Мекленбурга, но это уже другая история.

Были ли у вендского Гостимусла четыре сына, погибшие кто в боях, кто на охоте? Вполне возможно, ведь власть он никому из своих сыновей не передал. Была ли дочь Умила? Тоже возможно. Умила имя вовсе не словенское. И замужем за ободритским князем Годолюбе (или Годлавом) тоже вполне могла быть, и сына Рорика иметь. Это куда вероятней, чем вариант с забугорным замужеством средней дочери новгородского посадника и его точной уверенностью, что ее потомство годится в продолжатели рода.

Потому остальные летописи Гостомысла и не знали – легендарный (и заслуженный) предводитель ободритов действительно правил там, где должен править, – в ободритской земле. И власть в отличие от новгородского старейшины передавать имел право, и дочь у него не по воле злого рока за ободритским князем Годолюбе замужем была, а вполне логично – за своим, и Великий город не мираж в пустыне, и Новый город Вышмор реальный.

Вся история реальна, она даже славянская, но не новгородская, не словенская.

Вот и варяги у них плохие, потому что не русь, а наши, русские, хорошие. Надо знать, откуда варягов звать, свои – они всегда лучше. Вот это неправда, бывает очень даже наоборот, зато патриотично: наши варяги самые варягистые варяги! И наши норманны самые… как же и обозвать-то?

Неважно, главное – наш Рюрик лучший. Он приплыл по первому зову из-за моря (или «из заморья»?) и государство быстренько организовал. Пусть у этих вендов-ободритов уже было, у них свое было, а у нас свое, потому тоже лучшее.

История Гостимусла меньше всего похожа на то, что могло происходить у Ильменя по многим причинам, о них я уже писала вначале, но коротко перечислю:

– Гостомысла называют новгородским старейшиной или посадником.

Непонятно, потому что посадник – это ставленник князя, «посаженный» представлять центральную власть на какой-то территории.

На что мог иметь право посадник? Казнить и миловать от имени князя – да, но власть завещать никак не мог, не было у него такого права. Старейшина – тем более, старейшина должность вообще выборная;

– никого не только призвать, но вообще жить в Новгороде Гостомысл не мог. Новгорода в его нынешнем понимании тогда просто не было, он родился от слияния трех поселений после прихода Рюрика, даже городище Рюрик ставил позже. Есть, конечно, вариант, что сам Новгород был где-то в другом месте, но тогда это уже не ильменская история;

– интересно, что в известиях о Гостомысле не упоминается, где же жил сам посадник. Вот просто вздремнул после сытного обеда, увидел сон с вырастающим деревом и спросонья объявил соплеменникам о необходимости призвать из-за тридевяти земель своего внука с его бандитами, прошу прощенья – достойную родную кровиночку с весьма уважаемыми братьями и их родами;

– «бодаться» с норманнами на будущей Руси вот так вот – выгнали-призвали – очень сложно, если бы это «проклятье морей» по территории расползлось, всех отловить и изгнать было бы крайне тяжело, как и заменить одних на других;

– неужели у «новгородского» Гостомысла внук и впрямь мог безобразничать так далеко – в Дорестаде? Наказывая призвать внука, дед должен бы знать, что тот: а) существует вообще; б) достаточно взрослый, чтобы держать меч в руках и править; в) не кривой, не хромой, не увечный и относительно нормальный на голову; г) порядочный по меркам тех времен, то есть если и бандит, то в пределах разумного; д) что этот самый внук (даже неважно, какой из них) вообще согласится прибыть и править.

Рюрик Ютландский по четвертому пункту отпадает сразу, его репутация была столь подмоченной, что даже вторая половина прозвища – «христианства» – едва ли окупала первую – «Язва». «Язва христианства» был язвой не по религиозным, а по бандитским убеждениям, к чему же Гостомыслу, радеющему за будущее своих соплеменников и иже с ними, этакое им на шею сажать? Могли ведь и проклясть посмертно.

Даже если новгородский дед о безобразиях внука не знал, то репутацией-то поинтересоваться должен был. Если не он, так остальные старейшины.

Историки согласны признать ободритского Гостимусла нашим Гостомыслом. Есть много интереснейших работ на эту тему, вроде все сходится, забывается только одно: каким образом глава ободритов оказался в Приильменье, бросив на произвол судьбы своих собственных соплеменников во время жестокого противостояния с Каролингами.

Во-вторых, если даже отправился на разведку в весьма преклонном возрасте, то, заручившись поддержкой, почему же не торопился обратно или хотя бы гонцов не послал с доброй вестью соплеменникам? Вместо этого почивал себе после обеда, сны всякие смотрел да зимегольских прорицателей вопросами терзал.

Есть еще версия, что ильменские словене, доведенные до отчаяния бесконечным раздраем в собственной земле, отправились просить совета к ободритскому князю Гостомыслу, а тот, мол, посоветовал им позвать собственного внука, чтобы тот порядок навел.

И снова не то, потому что от Ильменя до Лабы, что по морю, что посуху, слишком далеко, чтобы за советом отправляться, если только, конечно, не использовали ковер-самолет. Встречала вариант, в котором за советом отправились на Рюген в Аркону, мол, остров-то какой, там святилище мощное. А на Арконе присоветовали обратиться к мудрому Гостимуслу, который знает, как сладить с плохими варягами и подобрать себе на шею хороших. Гостимусл посоветовал, а в довесок к варягам подсказал призвать своего внука.

Позвольте не поверить, потому что ильменские словене и кривичи, согласно нашей летописи (ведь мы именно ей верим в версии призвания варягов и Рюрика?), «плохих» варягов за море прогнали сами, безо всяких советов с Лабы, а вот Гостимуслу и его соплеменникам это не удалось, пришлось дань платить. И воевал Гостимусл с норманнами, как мы знаем, не слишком успешно. Зачем же просить совета у того, кто сам ничего сделать не может?

Даже если ободритский Гостимусл был очень разумен и имел огромный авторитет (лично я в этом ничуть не сомневаюсь), то едва ли его опыт и разум могли сослужить службу жителям далекого Приильменья, и не стоит городить огород от Ильменя до Лабы (Эльбы) и обратно, чтобы оправдать летописную фразу, возможно, просто занесенную в нее по ошибке из тех же анналов.

Татищев сам признавал, что монах Вениамин, от которого ему якобы передали тетради, чтобы быстро переписал, вымышлен. Но если вымышлен сам Вениамин, то как можно верить сведениям, полученным от вымышленного человека?

Возможно, поэтому сведения, согласно Татищеву, сообщенные в Иоакимовской летописи, и показались неприемлемыми остальным современным ему историкам, тем паче уже главенствовало твердое убеждение: варяги – это скандинавы, Рюрик – шведский конунг, а Гостомысл нам не нужен. Основная летопись ПВЛ о нем не упоминала, и слава богу.