Чужая игра - Юрий Леж

Тогда ему здорово пропороли мышцы, хорошо, что штык-нож скользнул по ребрам, а не ушел в глубину тела, но кровищи было… да и зашивали рану в полевых условиях, не до красивостей и аккуратности было, просто шили шелковой нитью из аптечки, щедро поливая стежки водкой, единственным на тот момент доступным антисептиком. И вот сейчас – шрама, украшавшего его тело почти шесть лет, не было…

Напряженно вглядываясь в ровную, чуть смугловатую кожу, Кир невольно задержал дыхание… на полминуты… минуту… две… три… внутренний хронометр неумолимо отсчитывал и отсчитывал секунду за секундой, пока к исходу пятой минуты окончательно ошеломленный мужчина не заметил, что отсутствие дыхания не доставляет ему никаких неудобств. Он не дышал, но не ощущал при этом ни малейшего напряжения или даже слабенького дискомфорта, и – поразительно – сердце продолжало стучать в ровном, спокойном темпе, выбивая положенные семьдесят ударов в минуту.

Мысли запутались, разбежались, мечась по углам черепушки, потом снова собрались в какую-то бесформенную, слабо копошащуюся кучку… и Кир, с удивившим его самого спокойствием, подумал: «А если и сердце остановить?»

Сердце послушалось мысленного приказа, притормозило ритмичное сжатие… тридцать ударов в минуту… десять… пять… стоп!

Дыхания не было, сердце не билось, но мозг продолжал нормально работать, а сам Кир, целиком, без какого-то ни было неудобства ошалело поворачивался под псевдоструями ультразвукового ионного душа.

Прикрутив до упора сиреневый регулятор на стене, мужчина, все еще не пришедший в себя окончательно, с дивным хладнокровием подумал о собственном организме: «Надо бы все вернуть, как было… мало ли что…»

Из душевой он вышел, уже легко, будто делал это всю жизнь, запустив на нужные «обороты» сердце и спокойно дыша полной грудью. Вышел – и будто наткнулся на чуть встревоженный и насмешливый взгляд Кис. Женщина продолжала сидеть на постели, теперь, правда, свесив ноги к полу и развернувшись лицом к выходящему Киру.

– А чего там застрял? – с нарочитым задором спросила она. – Знакомился с теперешними особенностями организма? И как оно тебе?

– Непривычно… – ответил Кир, снова ощущая любопытствующий взгляд Кис на своем теле.

Кажется, он заинтересовал её не только, как пациент.

– Что успел? – поинтересовалась женщина, изящно потягиваясь, раскинув в стороны руки.

– Дыхание, сердце… – неопределенно сказал Кир, считая, что его странная напарница-хозяйка должна многое понять и по этим коротким словам.

– Ну, это еще пустяки, – нарочито бодренько отозвалась Кис. – Я думал – проводку в стене увидел – испугался…

Она тихонько фыркнула в кулак искренним смешком, но тут же посерьезнела:

– Пойдем, перекусим? Я привыкла нормально есть, когда здесь нахожусь, да и тебе не помешает освоиться. По дороге, да и в столовке, поговорим обо всем… вот только – оденься, что ли…

Она кивнула на спинку кровати Кира, там появился, бесформенно свисая полами и шнурком пояса, короткий светлый халат то ли из бархата цвета слоновой кости, то ли из какого-то очень похожего заменителя.

– Тут окружающим, вообще-то, все равно – голый ты пойдешь завтракать или во фраке, – деловито пояснила Кис. – Да и мне ты без одежды гораздо больше нравишься, но… мы же – не общество нудистов, иной раз хочется, честное слово, так хочется какие-то правила соблюдать, пусть и ненужные, поверхностные.

Кир молча накинул халат, потуже затянул пояс и мельком глянул на босые ноги, видимо, на обувь правила приличия не распространялись.

– Пойдем, – кивнула, поднимаясь с постели Кис.

Она так и осталась в цветистой пижамке с короткими, чуть ниже локтей, рукавчиками, мягкие пестренькие штанишки кончались где-то на середине крепких икр.

Кис подошла к обозначенной на стене двери и легким движением руки отрыла выход в просторный, пустынный коридор, отличающийся от покинутой комнаты светло-салатовым оттенком стен, пола и потолка. Следуя на полшага впереди своего спутника, женщина, то и дело оборачиваясь, чтобы взглянуть на Кира, чуть занудливым голосом, будто читая приевшуюся лекцию бестолковым студентам, рассказала по дороге…

«…тебе повезло, Кир, с телом. Глаза не кругли, думаешь, я не знаю твоих мыслей? Здесь не «тот Свет», не Рай, не Ад, здесь «промежуточный блок», как его называют, а еще грубо – «отстойник».

Ты последнее в жизни – что помнишь? бой? все верно. Там ты и помер… ну, не совсем, конечно. Просто восстанавливать твое тело, лечить, как у элементарных говорят, было бессмысленно, вот и приняли решение – сохранить мозг. Это, милый мой, сказки из фантастических романов, будто мозг один, без тела, жить может долго и счастливо. Так что – тело тебе вырастили новое, но – «по образу и подобию». Знаешь, в мозгах очень много мышечной моторики сохраняется, если бы тебе руки-ноги заметно длиннее или короче, чем были, сделали, ты еще год к ним привыкал бы.

Ну, а раз уж «на заказ» делали, то как тут было не постараться – тем более, не только для тебя, для себя тоже… вообщем, косточки – что твои, что мои – раз в пять прочней обычных, человеческих; мышцы – тоже, да еще и с подстраховкой сделаны… ну, две-три на месте одной, но в том же объеме. Понимаешь, я говорю: «Сделали», а на самом-то деле это всё выращивают из простых, как бы, обычных клеток и не только человеческих, усиливают, где надо, удаляют ненужное… всякая там генная инженерия, физическая химия, органика…

Соответственно, и глаза, и уши, и нос подкорректировали. При желании, ты теперь не только проводку в стене – и ультрафиолет увидишь, и полет летучей мыши услышишь, и запах единственной розы в розарии идентифицируешь за версту. Только вот пользоваться всеми этими достижениями надо еще научиться, собственно, для этого меня к тебе и прицепили, чтоб помогала…»

Путь по коридору завершился очередным обозначением дверей, через которые Кир и Кис попали в небольшую комнату, заполненную полудесятком легких на вид пластиковых столов бело-голубого оттенка и множеством таких же стульев, выстроенных вдоль стены.

– Пришли, – кажется, с некоторым облегчением констатировала женщина. – Давай поедим по-человечески, а? теперь и ты, и я – я ведь такая же! – можем, при необходимости, без еды обходиться чуть ли не годами, но, сам должен понимать, мы же людьми остались, мозги-то у нас свои, человеческие, а в мозгах – ой, как глубоко – заложено, что человек должен дышать, есть, пить, не к столу будь сказано, испражняться. Ну, и прочее…

Кис деловито подтащила к ближайшему столику пару стульев, оперлась на один из них коленом, жестом предлагая Киру присесть на другой, и спросила: