Тушканчик в бигудях - Дарья Донцова

– В чем дело? Отчего такой вид?

– Вы же сказали, что у нас произошла неприятность!

– Я ни слова не обронила про плохие новости, вечно ты делаешь не те выводы из услышанного, – рассердилась Нора, – немедленно измени выражение лица!

Я постарался улыбнуться. Измени выражение лица! Милое требование. Ясно же, что, когда человек слышит слова: «Дома произошло…», он моментально начинает думать о неприятностях, а не о выигрыше сорока миллионов долларов в лотерею. Так уж устроены люди, сначала мыслят о плохом…

– Я ложусь в больницу, – возвестила Нора, – сейчас ты меня туда отвезешь.

– Господи, вы заболели?

– Нет, наоборот, я вполне здорова.

Я окончательно перестал понимать происходящее.

– Зачем тогда ложиться в клинику? На обследование? Но отчего в такой спешке? Ведь еще утром вы ничего подобного не предполагали.

– Иван Павлович, – ехидно заявила Нора, – если ты сейчас заглушишь в себе Николетту и обретешь способность слушать, я объясню тебе ситуацию. Готов?

– Да, – кивнул я.

– Вот и хорошо, – мирно ответила Нора, – начинаю.

Спустя пять минут я пожалел, что не выпил предварительно кофе, в ушах зазвенело, голова начала кружиться. Скорей всего, давление упало. Впрочем, от полученной информации кому угодно могло стать плохо.

Как вы знаете, Нора давно прикована к инвалидной коляске[2], но, пообщавшись с моей хозяйкой, большинство людей мигом забывают о том, что имеют дело с полупарализованным человеком. Нора терпеть не может жалости. Ее жилье специально устроено так, что никаких бытовых сложностей у хозяйки не возникает. Дверные проемы широкие, а лестница, ведущая с улицы на первый этаж, оборудована пандусом, еще у Норы есть машина, сконструированная по спецзаказу, а в квартире полно всяких приспособлений. То, что для простого инвалида-колясочника является огромной трудностью: поход в туалет, ванную, – для Норы не проблема. У нас везде поручни, а ванная комната имеет площадь двадцать пять квадратных метров. Коляска Норы – это суперсовременный агрегат, способный поднять свою хозяйку вверх, на уровень лица стоящего перед ней человека. В общем, Нора потратила огромное количество времени и денег, дабы стать независимым от обстоятельств человеком, но все равно, ноги-то не ходят.

До недавнего времени врачи только молча разводили руками. Но вот теперь забрезжила надежда. Будучи человеком любопытным, страстно жаждущим снова ходить, Элеонора выписывает кучу специальных медицинских журналов. В одном из них она и вычитала о новом методе. Не стану утомлять вас подробностями, я сам не слишком хорошо понял суть дела. Короче говоря, в позвоночник больного вживляют некое устройство, типа кардиостимулятора, который вшивают сердечникам. Это приспособление генерирует ток, и паралитик начинает ходить.

Впрочем, простой ситуация кажется лишь на первый взгляд. Не следует думать, что Нора наутро после вмешательства побежит по коридорам. Во-первых, сама операция очень тяжелая, и стопроцентной гарантии успеха никто не дает. Во-вторых, ее стали делать совсем недавно, методика не отработана, что тоже сильно повышает риск. В-третьих, эти операции производят в Америке, стоят услуги хирургов для иностранных граждан просто запредельную сумму, а Норе по каким-то причинам не дали визу. В-четвертых, после вмешательства предстоит необыкновенно тяжелый и болезненный реабилитационный период. Больной должен усиленно тренироваться, разрабатывать ноги. Массаж, физиотерапия, силовые нагрузки, упорство, даже упрямство, лишь тогда можно надеяться на успех, но, повторяю, гарантии удачного исхода никто не дает.

– С силой воли у меня все в порядке, – спокойно объясняла Нора, – с деньгами проблемы нет. Поэтому я списалась с госпиталем, договорилась, что врачи сами прилетят в Москву, раз меня к ним не пускают, ну и… В общем, бригада прибывает послезавтра, а меня сегодня кладут, потому что следует пройти предоперационную подготовку. Анализы всякие, ерунда на постном масле. Я давно знала число, но тебе его не сообщала, дабы избежать твоих жалостливых взглядов и сочувствия! Ненавижу, когда меня считают бедняжкой. Итак, сегодня! Понимаешь? Сегодня!!! Все по плану!

Я кивнул. Понимаю, Нора не из тех, кто будет нюниться и рассказывать о предстоящем визите к хирургу.

– Молодец, – похвалила меня хозяйка, – вопросов не задаешь, и правильно делаешь. Времени у нас немного. Слушай мои распоряжения. Пока я в клинике – ты тут главный, все решения принимаешь самостоятельно. Деньги в сейфе, как его открывать, ты знаешь. Займись делом Ермиловой! Срочно.

– Но…

– Не смей спорить! – повысила голос хозяйка. – Сам проведешь расследование.

– Под вашим руководством.

– Я лягу в клинику.

– Так по телефону будете указания мне давать.

– Нет. От меня требуют соблюдения полнейшей стерильности. Бокс. Никаких книг, газет, телевизора, радио и телефона.

– Да почему?

– Не знаю, на этом настаивают американцы. Так что разбираться тебе придется самому, ты справишься.

– Может, подождем до вашего выздоровления?

– Нет.

– Извините, но…

– Иван Павлович, – рявкнула Нора, – я тебе приказываю! Не сметь спорить! Впрочем, коли не желаешь работать – держать не стану, прямо сейчас дам расчет! Ну? Раз, два…

– Только не нервничайте, – быстро сказал я, – как прикажете, так и сделаю, просто я не гарантирую успех.

– Нет, Ваня, – тихо сказала Нора, – не те слова ты произнес. Хочу слышать другие: «Лежи, Элеонора, спокойно, не волнуйся, приедешь домой, а убийца Леры уже сидит в кутузке». Мне сейчас никак дергаться нельзя!

– Хорошо, – тут же согласился я, – считайте, что я произнес эту фразу.

– Вот и ладненько, – кивнула Нора, – а теперь по коням, нас ждут великие дела. Ну, ножки, имейте в виду, я заставлю вас работать.

Я молча пошел в прихожую. Совершенно не сомневаюсь, что к лету она станет бегать на каблуках. Такие люди, как Нора, способны на все.

Глава 5

Клиника, где Элеоноре предстояло лечь на операционный стол, находилась за городом и внешне напоминала что угодно: дорогой отель, пансионат, частный дом, но только не больницу. Меня усадили в роскошно обставленном холле около раскидистой пальмы. Я не удержался и потрогал ствол, дерево оказалось настоящим. Обслуживающий персонал был тут невероятно выдрессирован. Пока Нору переодевали, мне принесли кофе, не отвратительный растворимый напиток, а натуральный – арабику. На подносе, кроме изящной чашечки, стояла серебряная вазочка с дорогим печеньем, а еще мило улыбающаяся администраторша предложила мне мужские журналы на любой вкус, от тех, в которых рассказывается про автомобили, до легкой порнографии.

Нору вывезли примерно через час. На хозяйке был незнакомый мне нежно-бежевый халат, волосы ее прикрывала шапочка, похожая на берет.

– Езжай домой, – велела Элеонора.

Сестра, шедшая за креслом, протянула мне саквояж.

– Тут вещи и мобильный.

Я шагнул было к креслу. Честно говоря, я не слишком хорошо понимал, как следует себя вести. Поцеловать Нору? Обнять ее? Но наши отношения никогда не были фамильярными. Она моя хозяйка, а я исполнительный служащий. Но сейчас ей предстоит операция, тяжелая, даже опасная. Просто уйти? Пожать руку?

Нора хмыкнула:

– Ступай, Ваня. Лобызать меня будешь в гробу.

– Ну и глупости вы говорите, – вскипел я.

– Ты просто не видишь своего лица, – веселилась Элеонора. – Ну просто букет в руки – и на кладбище. Право, я еще не умерла, нет необходимости сейчас размышлять, куда меня приличнее поцеловать в последний раз.

Я тяжело вздохнул: ну разве можно жалеть такого человека?

– Лучше прямо с утра начинай заниматься делом Ермиловой, – напомнила Нора.

Я кивнул. Отчего-то я потерял дар речи. Только сейчас до меня дошло, что, вероятно, я вижу Нору живой в последний раз. Позвоночник дело тонкое, всякое может случиться.

– Поехали, – велела сестре Нора.

Я проводил глазами коляску.

– Кстати, – притормозила Элеонора у двери, – там, в сейфе, завещание, вскроешь в случае чего.

Мне стало совсем не по себе, я кинулся к хозяйке.

– Нора, погодите!

Она обернулась:

– Не надейся, Ваня. Я еще проживу лет сто, не меньше, а потом, отбросив тапки, превращусь во вредное привидение и стану каждую ночь трясти тебя холодной костлявой ручкой, приговаривая: «Ваня, не тухни, работай».

Желание обнять Нору испарилось.

– Чао, – хмыкнула хозяйка и исчезла в коридоре.

Я взял сумку и спохватился:

– Как же поддерживать связь с больной?

Администратор мило улыбнулась:

– Она здорова и, надеюсь, станет еще здоровей, когда выйдет, но одним из условий успеха, в котором никто из нашего персонала не сомневается, является соблюдение полнейшей стерильности и психического спокойствия. Поэтому никакого телефона в палате, телевизора, радио, газет.