Река тьмы - Джеймс Грейди

– Какие действия предприняты после звонка? – спросил Дентон.

Джонс сделал судорожный глоток:

– Этим делом занимается отдел Майка. У меня же пока нет доказательств, что звонивший – второй Ли Ховард.

В 1985 году Ли Ховард – аналитик ЦРУ, известный своим пристрастием к алкоголю и наркотикам, – сначала продал известные ему секреты, а потом, уже находясь под неусыпным наблюдением Федерального бюро расследований, преспокойно сбежал в Советский Союз.

Дентон повернулся не к Майку Крэмеру – руководителю Службы внутриведомственной безопасности, а к Августу Риду III, являвшемуся начальником и Джонса, и Крэмера.

– Что скажете по этому поводу, Август?

– Естественно, мы держим под контролем эту ситуацию, – отвечал тот.

– А в чем суть ситуации? – продолжал наступать новый директор.

– Это всего лишь появление старого блуждающего призрака, – бесстрастно сказал Август. – К тому же пьяного. Ничего серьезного не произошло, тут заниматься нечем.

На лице Дентона снова появилась улыбка. Он медленно перевел взгляд в сторону своего заместителя и спросил:

– А вы, Билли, что думаете по этому поводу?

– Я думаю, – спокойным тоном сказал Билли, – что по крайней мере сейчас мы должны оставить в покое потревоженных привидений, духов и призраков.

Дентон перевел взгляд с затемненных очков Билли на бесстрастное лицо Ноя. Минутная стрелка часов завершила еще один круг. С начала встречи прошел ровно час.

– Остались ли у нас еще вопросы?

Все молчали. Дентон улыбнулся:

– Совещание окончено.

В кабинете Дентона Ной внимательно смотрел на босса.

– Это все подстроил Билли, – сказал он. – Джонс всего лишь нажал на курок.

– Не торопись с выводами, Ной, – заметил Дентон. – Ведь Джонса привел с собой Рид, и он наверняка играет в этом деле какую-то роль.

«Здорово я вляпался», – подумал Уэс, прекрасно понимая, свидетелем каких тайн он стал не по своей воле.

– «Есть одно происшествие…» – задумчиво протянул Дентон.

– Если дела действительно пошли плохо, то никто не захочет отвечать за такую ситуацию. Вам ведь известны все эти игры, – сказал Ной.

– Но с чего вы взяли, что во всей этой истории есть какой-то скрытый смысл? – спросил Уэс.

– Да потому, что я уже сорок лет занимаюсь подобными делами, – буркнул Ной.

– Вы уже сорок лет в разведке? – удивился Уэс.

– Я, парень, занимаюсь политикой с тех самых пор, как окончил школу. И все эти истории с привидениями, духами и призраками – часть политических интриг, – пожал плечами Ной.

– Я доверяю предчувствиям Ноя, – сказал Дентон. – И своим предчувствиям тоже.

– Кроме того, – покачал головой Ной, – у нас есть одно досье.

– Какое досье?

Ной презрительно фыркнул.

– Джонс рассказал об этом происшествии или в результате каких-либо политических интриг, или потому, что у него не выдержали нервы, – глубокомысленно изрек Дентон. – Как бы там ни было, если я отнесусь к происшествию серьезно, то я должен буду лично – на своем высоком уровне – следить за его расследованием. Если же не придам значения этому происшествию и оно вдруг окажется неординарным и выплывет наружу, то разразится скандал, и тогда уж меня точно в дерьме измажут. С другой стороны, если дело выеденного яйца не стоит, а я буду заниматься им, то наверху сделают вывод, что я растрачиваю силы по пустякам…

– Почему бы не поручить расследование вашим подчиненным?

– Да потому, что они не мои подчиненные, пока еще не мои. К тому же я не исключаю того, что они от меня что-то скрывают… Одним словом, Уэс, проблема стара как мир: какой же ты руководитель, если у тебя под носом такие дела творятся!

– А что же это все-таки за досье? – снова спросил Уэс.

– Всего две страницы со скудными сведениями, – ответил Ной. – Даже фотографий там нет. В досье говорится, что интересующий нас парень имел «ограниченные контакты» с ЦРУ по линии «зеленых беретов». Но если они были такими «ограниченными», то откуда же у него номер телефона экстренной связи? Все отношения с ним порваны в 70-х годах. Якобы он сошел с ума. Несколько раз звонил после этого: в пьяном виде нес какую-то чушь. В досье записан и диагноз – «находящийся в состоянии прострации патологический лжец». В этом случае полагалось действовать в соответствии с существующей инструкцией, но вместо этого в досье есть указание не вносить его звонки в журнал дежурного по связи и никому о них не сообщать вообще.

– Звонивший упомянул в разговоре один бар в Лос-Анджелесе. – Ной сверился со своими записями. – В ту ночь, когда парень вышел на связь, в баре погиб мужчина.

– Кто он и как он погиб? – спросил Уэс.

– Вот об этом расскажете нам вы, – ответил Ной. – Больше никто этого рассказывать не хочет.

Уэс встрепенулся:

– И все же, не могли бы вы конкретно объяснить, какую роль во всем этом вы отводите мне?

Дентон посмотрел на Ноя и пожал плечами. На бульдожьем лице Ноя появилась снисходительная усмешка.

– Мы хотим, чтобы вы выяснили, что произошло, – сказал Дентон. – Вы должны помочь нам разрешить… некоторые проблемы американской разведки, проблемы, которые сказываются на наших стратегических интересах.

– Сэр, я всего лишь морской пехотинец. Что конкретно вы хотите от меня?

– Черт подери, да ничего особенного, Уэс! – взорвался Ной. – Мы хотим, чтобы вы пошли по следу этого сукиного сына. Надо узнать, кто он такой, чем занимается и почему позвонил.

– И никакого шума! – добавил Дентон. – Помните, что лично я должен остаться как бы в стороне от этого дела. Все будете делать в обстановке строжайшей секретности… Одним словом, вы теперь наш головной дозор!

– Ищейка, – усмехнулся Ной.

– И все же здесь что-то не так, – рискнул предположить Уэс.

– Вы действительно так думаете? – спросил Дентон.

– Я думаю, что вы мне не все сказали, не хватает некоторых логических звеньев. Иначе бы вы не затевали этого чреватого непредсказуемыми последствиями расследования…

– Выражайтесь точнее, – буркнул Дентон.

– Почему выбор пал на меня? – спросил Уэс. – Предположим, я соглашусь, что вы не доверяете профессионалам из ЦРУ: у вас с ними конфликт на почве перекрещивающихся в данный момент интересов. Но на мне-то свет клином не сошелся…

– Конечно, логичнее было бы пригласить людей из ФБР, – кивнул Дентон. – Однако с их директором я не знаком, а они, естественно, с удовольствием покопались бы в грязном белье нашего ведомства. Этого надо избежать во что бы то ни стало. – Что касается других – гражданских – служб разведки, то у меня к ним просто не лежит душа. Значит, остается разведка военная. Парень, которого мы ищем, служил в сухопутных войсках. И посему армейская разведка не будет объективной, а даже если и будет, то разведчики из ВВС и ВМФ поднимут шум по поводу того, что у ЦРУ якобы какие-то особые отношения с сухопутчиками. Морская же пехота занимает у нас самое незаметное место в войсковой табели о рангах, и поэтому на мои отношения с ней никто особого внимания не обратит. Человек, которого надо выследить, – продолжал Дентон, – возможно, пьяница, но когда-то он был отличным воякой. Больше того – чтобы служить в «зеленых беретах», он должен был быть десантником. Один знакомый генерал говорил мне как-то, что только тот, кто совершил хоть раз прыжок с парашютом, может понять душу десантника. Так вот, таким парашютистом в области разведки вы и должны стать.

– Добавьте к этому и то, что вы, Уэс, уже выполняли схожие с работой сыщиков из полиции функции, – пробурчал Ной.

– И то, что вы юрист, – подхватил его на полуслове Дентон. – После Уотергейта, после скандала, связанного с Ираном, мне бы хотелось, чтобы дело расследовал профессионал – разведчик и сыщик одновременно.

– И еще, – вмешался Ной. – Мы совсем не ожидаем, что вы будете этаким чистюлей. Закон – понятие растяжимое. Важно, чтобы все было сделано тайно и результаты были весомыми. Это под силу морскому пехотинцу. Делайте дело, а уж как трактовать закон – это наша забота.

– Я извлек вас из Нью-Мексико, то есть из ниоткуда, – сказал Дентон. – Я способствовал началу вашей карьеры. Вы никогда не имели связей с ЦРУ, так что с этой точки зрения у вас чистая биография. Вас мало кто знает, у вас нет врагов и нет друзей, которые вам не доверяют. В то же время ваша работа в Службе расследований, участие в Комиссии Лейрда, вьетнамский опыт – все это убедительно свидетельствует: вы не новичок. И, наконец, вас не связывают семейные путы, и живете вы здесь, в Вашингтоне.

– Вы отлично изучили мое досье, – сказал Уэс. – Но если я все-таки отвечу отрицательно на ваше предложение?

– Тогда я просто поблагодарю вас за внимание, предварительно напомнив вам, что все произнесенное здесь – строжайшая тайна и что мои уши хорошо слышат… А потом… потом отправлю вас назад в ваш квадратный кабинет, где вы будете спокойно дремать до самой пенсии.