Стажер нелегальной разведки - Валерий Георгиевич Шарапов

Валерий Шарапов

Стажер нелегальной разведки

© Шарапов В., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Мы ушли, словно не были,

и следов не оставили,

Мы в атаке не ранены,

не убиты в бою:

То ли в море уплыли мы,

то ли в небе растаяли.

Мы ушли на задание —

мы, как прежде, в строю.

Всегда в строю.

(А. Галич, «Песня советских разведчиков»)

Первая командировка

Глава первая

По перрону Белорусского вокзала не спеша шел молодой человек. Спортивная подтянутая фигура, возраст 22–25 лет, европейские черты лица, рост чуть выше среднего. Внешне он ничем не отличался от окружавших его людей. Да и никому не следовало знать, что в кадрах Управления «С» ПГУ КГБ СССР он проходил как стажер под псевдонимом Фауст и сейчас отправлялся в свою первую, пусть и учебно-тренировочную, зарубежную командировку.

Вокруг него была обычная вокзальная суета. Он уезжал за границу, но, на удивление, не чувствовал тоски расставания с родиной. Белые березы и родные осины не тревожили его чувств. Он отправлялся на задание. Первое реальное, пусть учебное, но и боевое задание. Как может быть иначе, ведь он отправлялся из родного соцлагеря в капстрану! Он ехал по чужим документам, должен был совершать действия, от которых местная контрразведка будет точно не в восторге. Тоски не было, была гордость, что он принадлежит к элите самой могущественной спецслужбы страны. Не совсем еще принадлежит, но разобьется, чтобы принадлежать.

По громкоговорителю объявили, что до отправления поезда № 1 «Москва – Париж» остается 30 минут, прицепные вагоны до Варшавы, Берлина и Хук-ван-Холанда находятся в голове поезда.

Он поправил на плече спортивную сумку на длинном ремне и направился в указанном направлении. Отсчет командировки начался, поэтому он уже привычно стал фиксировать окружающую обстановку и людей. Этому его учил один из наставников.

Их было несколько. Часть из них была опалена работой «на холоде», кто-то вообще ни разу не выезжал: это были технические специалисты по шифрованию, тайнописи. Нелегалы тоже были разные, начиная от древних пенсионеров, которых готовил, наверное, еще Артузов, и они так и остались нераскрытыми.

Была и «молодежь», которой повезло меньше и которая была вынуждена вернуться из-за того, что контрразведка страны пребывания обратила на наших людей пристальное внимание. Им не повезло там, да и здесь их устраивали подальше от оперативной работы, как правило, на преподавание в сотую школу или, как в случае с Фаустом, для индивидуального обучения будущих нелегалов.

«Николай Николаевич» выводил Фауста на улицы Москвы и заставлял фильтровать встречный поток людей. Сначала было тяжело, особенно когда в поле зрения попадало более десяти человек. Фауст не успевал анализировать, в глазах рябило от наплыва незнакомых лиц. Потом он научился разбивать поток на группы, находить типажи, видеть, кто выпадает из потока. Это как в лесу. Если ты горожанин до мозга костей, то для тебя все деревья одинаковые, зеленые. Зато опытный глаз фиксирует не только породы деревьев, но и разные несоответствия. Почему под осиной оказались желуди дуба, что за нора под корнями сосны…

Фауст шел по правой стороне платформы и отмечал, как, воровато оглядываясь, грузили большие баулы поляки. Возле следующего вагона провожали западногерманского дипломата с женой на отдых. Дипломат был в ранге не меньше советника, поэтому наметанный взгляд сразу нашел своих коллег из наружки. Они сопровождали объект и изображали семейную пару. У них даже чемодан был. В том, что это топтуны, Фауст был уверен на сто процентов. Ему даже захотелось подмигнуть коллегам по конторе, но он вовремя спохватился. Нельзя привлекать внимание – одно из основных правил разведчика. Спасибо «Николай Николаевичу» за науку.

Дальше была группа из бюро молодежного туризма «Спутник» – сплошные комсомольцы и комсомолки, поощренные ЦК ВЛКСМ, далее иностранцы, командировочные. Все как положено.

Фауст дошел до предпоследнего вагона, на котором была табличка «Москва – Хук-ван-Холланд». У входа стояли два проводника в строгой синей униформе. Молодой человек поздоровался и предъявил старшему по возрасту билетную книжку и новенький заграничный паспорт. Проводник сначала раскрыл паспорт и уверенно разобрался с латинскими буквами:

– Савельев Павел. – Он быстро глянул на пассажира, желая получить подтверждение, но парень молча ждал окончания процедуры. Проводник быстро просмотрел билетную книжку, в которой были отрывные корешки на поезд до Роттердама и через три недели обратно. – Пожалуйста, проходите, у вас второе купе, – пригласил он пассажира.

Павел прошел в вагон. Его соседом по купе оказался юноша, явно старшеклассник, которого провожала пожилая тетя. Не желая нарушать процедуру инструктажа отправляющегося в путь оболтуса, Павел оставил сумку, вышел на платформу и с улыбкой стал наблюдать за вокзальной суетой на перроне.

Это была его первая поездка в капиталистическую страну, да еще с заданием, отчего у него появилось чувство прощания. Он прощался с Москвой конца семидесятых, с лозунгом на фасаде «Решения XXV съезда КПСС – в жизнь!», с мороженым пломбир.

И тут он заметил возле лотка мороженщицы крупного щенка. Пес, в родословной которого явно прослеживались благородные предки из племени овчарок, с интересом, склонив голову набок, спокойно смотрел на Павла. У молодого человека потеплело на душе. Он знал, что его никто не будет провожать, но подсознательно чего-то ждал.

Все проводы были вчера. По давно устоявшейся традиции накануне отправки нелегала в командировку «на холод» руководство устраивает небольшое застолье на конспиративной квартире. Пришли его куратор Сергей Николаевич и замначальника отдела. Были тосты, были пожелания удачи… Но это было вчера, а сегодня он уже на боевой тропе.

Теперь этот пес. Фауст сразу вспомнил, что так уже было год назад. Тогда была учебно-тренировочная командировка, тоже был вокзал, только Павелецкий. Тоже был поезд, только до крупного областного центра на Волге. Тогда он был еще зеленый стажер – гордый, что его приняли в ряды одной из самых могущественных разведок. Кстати, почему именно его?

Глава вторая

Паша Свиридов не мог точно сказать, когда на него обратили внимание сотрудники Комитета госбезопасности. Он почувствовал это внимание еще на третьем курсе университета, когда был студентом дневного отделения химфака. Они с друзьями организовали киноклуб «Волшебный фонарь». По договоренности с администрацией кинотеатра «Пионер» крутили на своих сеансах киноклассику из областной фильмотеки. Затем списались со столичными