Бард. Том 2. Дети Дракона - И. Пермяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот она замерла под небольшим балконом, изящно нависавшим над широкой обитой железом дверью, снабженной молоточком с головой дракона на прикрепленной к створке цепочкой ручке. Еще мгновение, и она практически вжалась в стенку, настороженно прислушиваясь к окружавшей ее тишине. Несколько секунд неподвижности, затем, по-видимому, удостоверившись, что кругом нет никаких нескромных глаз, эта тень шевельнулась, мягко подпрыгнула, и вот она уже на балконе. Снова замерла, прислушалась и едва слышно поскреблась в окно, выходящее на балкон.
По-видимому, эту тень там ждали с нетерпением, поскольку дверь немедленно открылась и так же поспешно закрылась, как только тень проскользнула внутрь.
Комната, куда таким образом проник Мил, а это, без сомнения, был он, оказалась спальней молодой миловидной девушки, свидетельством чего, собственно, являлась сама девушка, радостно обнявшая вновь прибывшего и любезно предложившая единственный стул, стоявший в комнате, под его шляпу, плащ и лютню.
Три тоненьких свечи хоть и не позволяли по достоинству оценить убранство комнаты, но в то же время придавали ей некий таинственный оттенок, а стоявшие на столике фрукты и кувшин позволяли надеяться на романтический ужин, который, по замыслу молодого человека, мог перерасти в нечто большее. По крайней мере его взгляд на кровать, которая занимала чуть ли не половину комнаты, был довольно многозначителен.
Заметив этот взгляд, девушка стала чуть холодна и капризным тоном произнесла:
– Ты опоздал.
Её зеленые глаза при этом радостно заблестели, выдавая ее истинные чувства, а ее руки непроизвольно дотронулись до юноши.
– Прости, милая, но мадам задержала меня до невозможности. Я уж думал не смогу от нее вырваться. – Мил притянул к себе девушку и нежно поцеловал ее в лоб.
– Какая мадам? – растерялась девушка.
– Ах да, ты ведь ничего не знаешь. – Мил высвободился из ее объятий и, подойдя к столику, налил в бокалы вина из кувшина. – Представляешь моё изумление, когда я увидел входящую ко мне в комнату графиню Шуаси? Изумление? Да, я был в шоке от того, что её вижу.
Он отпробовал вина, удовлетворенно кивнул и протянул второй бокал девушке. Та отрицательно покачала головой и жалобно спросила:
– А зачем она приехала?
– Хотел бы я это знать сам.
– А она не сказала, – взгляд девушки стал настороженным, а голос более колючим.
– Ты никак ревнуешь меня, моя радость? – мгновенно отреагировал Мил.
– А ты как думаешь?
– Думаю, что да. И совершенно напрасно. Нас связывают только дела моего друга, барона Гарди, которого я, собственно, и представляю в доме Шуаси. Кроме того, она замужем, гораздо старше меня да к тому же еще и графиня.
– Ты уверен, что полностью успокоил меня этими словами?
– Нет, но я хочу открыть тебе одну тайну, после которой ты абсолютно перестанешь меня ревновать.
Сделав длинную паузу, Мил театрально пригладил на себе волосы и вычурно произнес:
– Знаешь, моя дорогая, мне ужасно нравится одна прелестная девушка, поэтому для меня просто не существует больше никого. В моем сердце только одна страсть, один идеал, одна героиня.
– Правда? Ты говоришь правду?
– Ну конечно, милая, ты думаешь, я просто так хожу к тебе? У меня самые серьезные намерения.
– Да-а-а? И какие же? – голос девушки наполнился кокетством и иронией.
– Ну, во-первых, я собираюсь тебя соблазнить.
– Ты гадкий, – обиделась девушка.
– Но, Мадлен, почему это я гадкий? Ты настолько прекрасна, что не хотеть тебя может только больной человек, а утверждать обратное только лицемер.
– Ты гадкий, потому что порядочным девушкам не говорят таких слов. Это неприлично.
– Странные у вас, девушек, понятия приличия. Можно подумать, что остальные молодые люди и не пытаются сделать это с молодыми девушками.
– Может, и пытаются, но не говорят об этом вслух, а ты так сразу, раз и предупредил. Я, между прочим, после таких слов должна тебя выставить за дверь и больше никогда с тобой не встречаться.
– Ну да, наверное, – согласился Мил, ставя недопитый бокал на стол и садясь на краешек кровати. – Что-то я не то сказал. Но понимаешь, я патологически правдив и ничего с этим не могу поделать.
– Ты патологически глуп, – улыбнулась Мадлен и, взяв со стола небольшое яблоко, села рядом.
– Да нет, просто я несколько неопытен в сердечных делах, в этом моя проблема. Знаешь, я ведь никогда еще не влюблялся по-настоящему.
– Правда? И у тебя никогда не было любимой девушки?
– Да.
– Что да?
– Ну, в смысле нет, не было.
– Это хорошо, – улыбнулась Мадлен. – Потому что у меня до тебя тоже не было никого.
– Это очень хорошо, – кивнул Мил и заключил ее в объятья. Его мягкие губы скользнули к ее белоснежной шее, пальцы пробежали по волосам.
Девушка задрожала мелкой дрожью, почти перестала дышать и вдруг резко отстранилась и вскочила с кровати.
– Что-то не так, милая? – недоуменно спросил Мил.
– Я хочу пить.
Мил приподнялся и, взяв со стола бокал, протянул его девушке.
– Но тут только вино, – проговорила она, чуть пригубляя из бокала.
– К сожалению, я не прихватил с собой воды, – пожал плечами Мил.
– Да, это печально, – кивнула Мадлен и спросила: – А она надолго приехала?
– Кто, графиня? – уточнил Мил и, получив в ответ кивок, продолжил: – По крайней мере, она хочет попасть на Большой бал.
– Долго.
– Не так уж это долго на самом деле, подумаешь, пару недель.
– Это долго, целых «пару недель». Это очень долго.
– Но ведь ничего не изменилось, я все так же у твоих ног, а ты все так же отвергаешь мои ухаживания.
– Поиграй мне немного, только тихонько.
– Хорошо, милая, я как раз сочинил для тебя колыбельную…
Музыка уже давно закончилась, два влюбленных человека сидели, обнявшись на широкой кровати, не говоря друг другу ни слова, словно боясь спугнуть чарующую тишину.
– Я устала, Мил, тебе уже давно пора идти домой, – поцеловала в щеку юношу Мадлен.
– Да, пора, – согласился Мил, – любила б ты меня чуть побольше, то сказала бы: «Милый, на улице темно и страшно, а у меня уютно и спокойно, оставайся».
– Надевай свой плащ, – улыбнулась Мадлен, – после твоих слов, что ты хочешь соблазнить меня, я не рискну оставаться с тобой на ночь. И вообще, я девушка порядочная, уже то, что ты сейчас находишься со мной наедине, для меня почти героический поступок, а ты требуешь от меня невозможного.
– На свете нет ничего невозможного, – невозмутимо пожал плечами Мил, забрасывая за спину лютню и надевая плащ. – Ого, похоже, отступление невозможно, – произнес он, выглядывая в окно.
И действительно, в свете выглянувшей луны можно было заметить, что напротив дверей стояли несколько телег, нагруженных какими-то вьюками.
– Это братья привезли товар, – закусила губу Мадлен, – как же я забыла. Теперь на несколько часов тут не пройти, пока они все пересчитают и рассчитаются с перевозчиком, а там уже утро. Что же делать?
– Ложиться спать, а утром тихонько меня вывести.
– Ишь ты какой быстрый, – неуверенно проговорила Мадлен.
– А у тебя есть другой способ?
– Может, ты уйдешь по крыше? Хотя все, кажется, кто-то из братьев уже в кухне, и он может заметить тебя. Что же делать?
Она жалобно посмотрела на Мила испуганными глазами, сжимая от отчаянья кулачки.
– Есть такая пословица – «утро вечера мудренее».
– И что ты этим хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что тоже очень устал и смертельно хочу спать. А посему я остаюсь.
– Мил, я боюсь, – жалобно протянула Мадлен.
– Чего ты боишься, глупышка, я ведь с тобой.
– Именно тебя я и боюсь, – вздохнула Мадлен, гася свечи. Только предупреждаю – ты спишь на стуле, и при первом приближении к кровати я буду что есть силы кричать.
– На стуле? Имей совесть, ты постели хотя бы одеяло на пол.
– Одеяло? Хорошо, договорились, но только имей в виду…
Что надо было иметь в виду, она не успела договорить, поскольку крепкие руки заключили ее в объятья, а жаркие губы обожгли поцелуем.
– Что ты делаешь? – прошептала она, даже не пытаясь вырваться.
– Говорю тебе спокойной ночи, – проговорил Мил, осыпая ее поцелуями.
– Ты очень красноречив, – выдохнула она, отдаваясь его ласкам.
– Ну да, я же бард, – прошептал он, опускаясь перед ней на колени.
Когда нескромные лучики солнца по привычке заглянули в знакомое окно, они с удивлением обнаружили на кровати не невинную девицу, которую они так любили будить по утрам своими нежными прикосновениями, а двух обнявшихся влюбленных, тихое и мирное посапывание которых наводило на мысль о бурно проведенной ночи. Утренние гости замерли, словно в смущении, а затем, приняв решение дать немного поспать этой красивой паре, безмолвно ушли, спрятавшись в набежавшей кстати темной тучке.