Бестиальная, религиозная и рациональная личность - Николай Курек

В XIX веке возник эволюционный подход к бестиальному типу. Согласно нему, бестиальный тип является следствием задержки человека на ранних стадиях исторического телесного, душевного и нравственного развития, или регрессии к ним.

Французский представитель эволюционного подхода к личности Т. Рибо в XIX веке предположил, что клиническая ликантропия – заболевание, при котором человек ведет себя как волк, лишь одно из частных проявлений «идейной трансформации личности», при которой человек верит в идею зверя. При этом он допускал мысль, что при ней также происходит регрессия к животной индивидуальности. Т. Рибо пишет: «…умственная слабость у ликантропов так велика, что приближается к слабоумию, и мы склонны видеть в ней, скорее случай регресса, возврата к форме животной индивидуальности…. Следует отметить, что ликантропия иногда принимала эпидемический характер, т. е. должна была, по крайней мере, у подражателей, начаться с какой-то идеи. Болезнь эта исчезла с тех пор, как в неё перестали верить, т. е. с тех пор, как идея о превращении в волка не имеет больше почвы в мозгу человека, поэтому больше не может заставить его соответственно действовать» [155, с. 101].

Представитель французской эволюционной школы поведения и личности П. Жане в начале двадцатого века связывал звероподобность с возникновением персонажа зверя у человека на раннем историческом этапе непосредственных верований [62].

П. Жане определял личность как: «совокупность операций, больших или малых действий, которые служат индивиду для создания, поддержания и усовершенствования своей целостности и отличия от остального мира» [62, с. 16]. Он выделил три основных этапа и уровня онтогенеза и филогенеза действий и, соответственно, личности [62, 182, 253]. В низшую группу входят рефлекторные, перцептивные, эмоциональные, элементарно-социальные и элементарно-интеллектуальные действия. Средняя, более поздняя группа включает интеллект, чувства, а также непосредственные и рефлексивные верования. Непосредственные верования связаны с мистическим пралогическим мышлением, при котором человек нечувствителен к противоречиям, его невозможно переубедить. Рефлексивные верования характеризуются сомнением, обдумыванием, борьбой тенденций, принятием решения. В высшую, самую позднюю группу входят рационально-эргетические, экспериментальные и прогрессивные действия. Рационально-эргетические действия – разумные, целесообразные, напряженные, базирующиеся на чувстве долга, а не удовольствия. Экспериментальные действия подчинены фактам и опыту. Эволюционную иерархию завершают прогрессивные действия, характеризующиеся осознанием прогресса, эволюции, свободы.

П. Жане считал непроизвольное уподобление хищным зверям частным проявлением личностного персонажа, одним из непосредственных верований: «До появления знакомого нам всем индивидуального «я», до обретения такой души, о которой мы мечтаем, человеческая личность проходит стадию, имеющую большую историческую важность и огромное патологическое значение: стадию персонажа. Для других и для самих себя мы являемся персонажами, то есть, индивидами, обладающими особыми возможностями действия, способными играть определенную роль» [62, с. 223]. Он приводит пример женщины, которая изображала львицу: ходила на четвереньках, рычала, если к ней приближались, даже пыталась укусить за икры. Но при этом не кусала врачей, вытаскивала из ящиков шкафа фотографии маленьких детей других пациентов и съедала их. Жане говорит: «Да, возможно, львицы едят детей, но, в конце концов, у них нет привычки узнавать фотографии и их съедать. Здесь происходит смешение персонажа львицы и персонажа женщины, имеющей представление об изображениях и различающей детей. Глубинный характер женщины, ее знания сохранились. К тому же, подходило время обеда. Казалось бы, наша львица, наевшаяся детьми до отвала, должна быть совершенно сытой. Почему же она принимается за суп и ест его ложкой? Это несвойственно львице. Противоречия очевидны» [там же, с. 228]. Жане приходит к выводу: «Итак, мы дошли до стадии превращения в персонажей и можем ими оставаться годами – по крайней мере, до тех пор, пока психологическая эволюция не позволит нам подняться над этим, довольно элементарным уровнем верований» [там же, с. 236].

Б. А. Диденко на основании теории антропогенеза Б. Ф. Поршнева разработал эволюционную типологию человека, в зависимости от формы и уровня его хищности. Первобытные троглодиты (австралопитеки, гигантопитеки, мегантропы, неандертальцы) были хищниками и питались преимущественно падалью. Им была присуща адельфофагия – убийство сородичей с целью поедания. Орудия они употребляли для разделки добычи: раскалывания костей и соскребывания мяса с них. Два основных механизма эволюции гоминид – суггестия и имитация. Первоначальная речь служила суггестивной функции и состояла из приказов, требований, повелений. Внушение служило для управления людьми и животными. Оно могло вызвать контрсуггестию. Важную роль в суггестии и контрсуггестии играет интердикция – высшая форма торможения центральной нервной системе. Выделяется три её уровня: 1) прекращение готовящегося действия каким-нибудь сильным отвлекающим стимулом; 2) собственно интердикция – провокация имитационным действием тормозной доминанты; 3) активация тормозной доминанты любой деятельности. 15–25 тысяч лет назад произошло раздвоение единого вида неандертальцев (палеоантропов) на собственно палеоантропов и «большелобых», которым удалось подавить стремление к убийству сородичей. В конце концов, человечество стало состоять из четырех видов. К первому относятся хищные суперанималы (неотроглодиты, нелюди), подавляющие с помощью интердикции волю других людей, убивающие их. Второй включает хищных суггесторов (псевдолюдей), имитирующих интердиктивные действия палеоантропов, но не способных противостоять психическому давлению последних. Третий нехищный диффузный вид состоит из разумных, но конформных людей, не имеющих средств для противодействия интердикции и поддающихся любой агитации. Четвертым нехищным видом являются неоантропы – духовно эволюционирующие люди и не поддающиеся интердикции: ученые и пророки, отличающиеся самокритичным мышлением. На мой взгляд, в настоящее время недостаточно доказательств эволюционного происхождения бестиальности и бестиального типа [54].

В XX веке получил распространение расовый подход к звероподобному типу. Согласно нему, бестиальность является характеристикой расы, которая может, лишь незначительно измениться под влиянием исторического развития человека, социальных условий.

Немецкий ариософ Герман Виланд, предположил, что арийская и звероподобная расы существовали с самого начала развития человечества. Они населяли Атлантиду. Арийцы-атланты вступали в сексуальные контакты со зверолюдьми, а то и просто животными. В результате возникли бастарды и мутанты, отличающиеся жестокостью, алчностью, каннибализмом, склонностью к черной магии, варварским отношением к природе [см.: 84, с. 80–81]. Взгляды расологов на звероподобность стали идеологической базой тотальной войны и геноцида, уничтожения якобы «неполноценных» рас «недочеловеков» и запрета их смешения с арийцами. В нацистской Германии были приняты Нюрнбергские законы, которые ограничивали смешанные браки немцев с представителями других рас. В то же время, нацисты, вслед за Ницше, превозносили белокурую арийскую бестию.

Философ Александр Дугин выделяет два человеческих типа: людей-богов и людей-зверей [60]. Первые представляют собой субъектов, связанных с Богом, а точнее с его тремя ипостасями: Богом-Отцом, Богом-Сыном и Святым Духом. Субъект наделен разумом, основная цель которого привести его к Богу-Отцу. Человеку-богу противостоит человек-зверь, представляющий человека-объекта. Он – античеловек, имитирует мысль и слово человека-бога, но отрицает связь вещей и сознания с Богом во всех трех его ипостасях, не ставит себе цели соединения с ним: «Так, расщепленная спародированная мысль превращается в антимысль, в корень умственного недуга, в неизлечимое искажение интеллектуальных пропорций» [60, с. 80]. Человек-зверь (объект) принадлежит гондванической расе, а человек-бог (субъект) – нордической арийской расе. По мнению Дугина, человек-зверь относится к низшей касте шудр (рабов), которая родилась из пыли под ногами Праджа-пати[14]. Он может обладать внешними телесными признаками арийской расы. Но это лишь знак имитации. Человек-зверь паразитирует на человеке-боге, заимствует его язык, науку, ритуалы, при этом десакрализирует их – лишает священного символического содержания и значения. Он полагает, что произошел от животных, обезьяны, а не от Бога. Таковы дарвинисты, эволюционисты, материалисты. Смешение людей двух рас «предопределяет двойственность человеческого мышления и языка, которые, будучи одним и тем же, могут иметь диаметрально-противоположное качество, в зависимости от того, чьи «гены» – Бога или Демона-обезьяны – возьмут верх в каждом конкретном продукте миксовариативной цепи» [там же, с. 83].