Вверх тормашками в наоборот-3 (СИ) - Ночь Ева

Прохладная ладонь Иранны на лбу.

– Ничего. Отойдёт, – резкие, как щепки, слова. А дальше – тревожная тьма, из которой он хочет выкарабкаться, чтобы объяснить и рассказать.

– Вот же упрямец, – сердится муйба. – Отдохни. Никто никуда не поедет, пока ты не придёшь в себя.

И только после этого Раграсс позволил себе расслабиться. Падал и падал в мягкие объятья темноты, чувствуя, как становится легче дышать, потому что чьи-то руки забирают боль и тяжесть, горячий огонь из лёгких.

Геллан

Упрямого мохнатку муйбе пришлось утихомирить насильно.

– Пусть отдохнёт, иначе сляжет с горячкой. Он бежал, не останавливаясь, очень долго.

– Всё хочу спросить, – вклинилась Дара, – как вы время определяете? Я вот смотрю, нет у вас ни часов, ни минут – мгновения да «долго», «недолго». Это ж неправильно. Есть сутки, и в сутках должно быть какое-то измерение!

У Небесной любознательность проявляется в любое время. Даже в самое неподходящее.

– Здесь, на Зеоссе, время течёт по-особенному, – попытался объяснить Геллан проще, чтобы не запутать. – Насколько я понял, у вас сутки – это круг, разделённый на двадцать четыре части.

– Да-да! – радостно закивала Дара.

– У нас не так. Нет определённого количества частей. Иногда их больше, иногда – меньше. Нет приборов, что измеряют время. Они нам не нужны. Есть большой хронометр – на границе между нашим миром и Мрачными Землями. Его оставили драконы. Он считает года. Видеть его не обязательно: почти каждый зеоссец даже со слабым даром способен чувствовать, что он показывает.

– Ну, и какой нынче год? – Дара улыбается так, словно её заранее веселит то, что она услышит.

– Шестьсот двадцать четвёртый от последней войны, – не моргнув глазом, ответил Геллан.

Улыбка сменяется озадаченностью. Такое живое лицо – по нему всегда легко читать эмоции.

– А до этого?

– А до этого – времена старого бога и времена драконов, – вклинивается Иранна. – Не пытайся понять. Подобное нужно чувствовать. Никто не расскажет тебе точно, что было во времена старого бога. Тем более, никто не поведает о временах драконов. Хотя некоторые помнят и знают. Да, Айбин?

Муйба внимательно вглядывается в замшелую кочку, что застыла неподалёку. Кровочмак, как всегда, старается быть незаметным, не часто попадаться на глаза. Вроде бы все привыкли к его незримому присутствию, но осторожность сложно изжить сразу.

Дара оживляется и присаживается рядом с кровочмаком. Тут же крутится и мерцатель. Пуфик нередко садится Айбину на колени, а тот украдкой поглаживает радужную шёрстку, когда думает, что никто его не видит.

– Ты знаешь, что было до войны? И жил во времена драконов?

Щёки у Дары пылают, взгляд горит. Жаль, что она так и не получит ответы на многие свои вопросы. Не сейчас. А может, и никогда.

– Кровочмаки, конечно, живут долго, – иронично роняет Айбин, – и я посчитал бы за честь жить во времена драконов, но, к сожалению, а может,  к счастью, существую не так долго на этом свете.

– А до войны? Ты жил до войны? – Дара цепляется как клещ.

– Слишком долго, чтобы что-то помнить, – уклоняется от разговора кровочмак. – Зачем тебе это нужно, Небесная? Разобраться бы в том, что есть сейчас, куда и к чему в конечном счёте мы придём.

Геллан видит: Дара начинает сердиться, готова возмущаться.

– У нас не так, как у тебя дома.

Дикие боги! Знать бы, зачем он делает это: второй раз пытается объяснить на примере мира, откуда она пришла! Каждый шаг туда – это риск. Ему спокойнее, когда она не думает о доме и о том, что оставила там.

– Времена года смещены, живут собственной жизнью, – Геллан пытается говорить бесстрастно, буднично. Уводит разговор в сторону от опасной темы. – Осень может затянуться, а зима быть короткой и не злой. Или наоборот – когда как. На Зеоссе есть места, подобные Груану – там своя жизнь, свои законы и собственная среда. Здесь снег, а там почти позднее лето, смешанное с осенью. А немного в стороне раскинулись Мёртвые пески – самое жаркое место на Зеоссе. Снег и зной – рядом. На пути к северу. И никто тебе не расскажет, почему здесь так устроено.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Дара мотает головой, как лошадь. Слишком много информации. Странно, что она не интересовалась подобным раньше. Видимо, дошёл черёд. Ещё одна попытка понять, как устроена шкатулка Зеосса, полная хлама и драгоценностей, вперемешку с событиями, домыслами, сплетнями и настоящими фактами.

Очнулся Раграсс. Повёл карими глазами, пытаясь сосредоточиться.

– Вперёд нельзя. Там засада, – прошептал, глядя на Геллана.

Шаракан. Сказал тихо, но слышали все, кто рядом. А рядом почти полный состав с Дарой во главе.

Мысленно попросил не рассказывать подробностей вслух. Раграсс понимающе кивнул. Мысли его скакали, рассказ получился сбивчивым, но, уловив главное, Геллан напрягся. Охота за ним и Дарой. Безумие какое-то. Кому они понадобились?

С другой стороны, он понимал: Дара – его Небесный груз. Только безумец мог забрать груз без того, кому он предназначен. Значит, ловцу нужно предназначение или способ его изменить.

Геллан отдавал приказы сухо и сурово. Так, чтобы не смели ослушаться или перечить. На Дару старался не смотреть. Пока командовал, спокойно прикидывал в уме, как лучше поступить. В засаде десять человек. Для двух стакеров и мохнатки-лео вполне реально справиться с бандитами. Есть только одно «но»: если это обычные наёмники, в чём он сильно сомневался.

Геллан не мог оставить женщин без защиты.

– Ты должен взять меня, – тон Раграсса не располагал к спорам. – Я знаю место. И нужно забрать Жара по дороге.

Геллан мог возразить, что и он знает, куда идти: несложно мысленно увидеть путь, который проделал мохнатка: считывать картинку из головы – не такая уж и большая премудрость. Но два стакера и два хищных мохнатки – лучше, чем отряд из трёх человек.

Здесь оставались маг, кровочмак и мшист. Ведьмы тоже не самое слабое оружие в моменты опасности. Он видел Иранну, Россу и Инду в деле. Мшист, хоть и ребёнок, мощью обладал завидной. Сумеет ли убивать, если надо, – вопрос.

– Не бойся, – Йалис понимал его сомнения. – Я не дам Дару в обиду. Никого не дам. Можешь быть спокоен.

Геллан посмотрел мшисту в глаза. Столько решительности. Хватит ли смелости?

– Я бы не выжил, если б не умел бороться.

Хороший ответ. Нет только спокойствия.

– Я поеду с вами, – Рина седлает коня. Деловито и спокойно. – Ренн сильнее, он останется здесь. А я, может, сгожусь там. Не так сильна, как братец, но зато соображаю быстро и плету заклинания лихо.

Дара плелась за ним хвостом, но Геллан её даже слушать не захотел.

– В этот раз ты останешься здесь. Только на тебя я могу оставить Милу, – он почти не покривил душой. – Это не тот случай, когда нам следует отправляться вместе.

Девчонка возмущалась, сердилась, пыталась манипулировать, но Геллан делал вид, что оглох. На всякий случай кинул знак на Неваляшку – пусть лошадка замрёт. Так Дара точно никуда не сбежит.

Небольшой отряд двигался быстро. Раграсс ехал на Савре вместе с Гелланом. По пути подобрали Жара, к месту засады подкрадывались, оставив лошадей в редкой рощице.

Они всё хорошо спланировали. Не учли только одного: засады не было. И если бы по косвенным признакам не обнаружили тщательно замаскированные следы пребывания людей, подумали бы, что Раграсс их разыграл.

– Ушли! – рычал мохнатка и со злости пинал ни в чём неповинные кусты.

Рина бродила по местечку как слепая: шевелила губами, делала пассы руками, плела пальцами только одну ей понятную паутину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– С ними был маг. Ушли сами, никто не спугнул. Скорее всего, тот, кто нанимал их, отменил приказ.

Она говорила, и звонкий голос терялся в холодном небе.

Значит ли это, что опасность миновала? Или за следующим поворотом их может ждать другая засада?

– Возвращаемся! – приказал Геллан, но для острастки они всё же прочесали окрестности. Тихо. Спокойно. Безлюдно.