Vox Humana: Собрание стихотворений - Лидия Аверьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Лает радио на углу…»
Лает радио на углуИ витрина освещена,И по дымчатому стеклуРьяной струйкой бежит весна.
Демос – вымер, и город спит.Не сказалось. Не вышло. Что ж.Только ветер мне плащ и щит,Только ветер и дождь, и дождь…
Старый дождь, мы с тобой вдвоем,Дрогнет площадь и даль пуста.Как любовники, мы пройдемНа зеленый глазок моста.
1928КНЯЗЬ-ВЛАДИМИРСКИЙ СОБОР
I. «Среди берез зеленокудрых…»
Среди берез зеленокудрыхСобор, как чаша, вознесен:Трезини был он начат мудро,Ринальди славно завершен.
В обличьи стен – еще простое:Петровский росчерк, прям и смел.И колокольня высотою –О, в тысячу парфянских стрел!
Но не об этом встанет песняКостром в лирической игре:Не о соборе, всех чудесней.Не о Трезини и Петре…
Высок и прост мой символ веры:Я сквозь листвы живую сеть,Вон с той скамьи, на дом твой серыйМогу рассеянно смотреть.
II. «Никогда мне Тебя не найти…»
Никогда мне Тебя не найти,Мне не встретить Тебя никогда –Так запутаны в мире пути,Так трудны и шумны города.
И, чтоб я отыскала Твой дом,Как жемчужину в горста сестер,Стал высоким моим маякомКнязь-Владимирский белый собор.
В сером доме, где, в шесть этажей,Под лепною ромашкой бетон,Я не знаю заветных дверей,Не узнаю окна меж окон.
И ворота – двойной лепесток –Раскрываются, тихо звеня…Каждый тонкий, литой завитокМне дороже, чем юность моя.
Припадаю, в трамвае, к стеклуЖаром сухо очерченных губ:Ты живешь на чудесном углу,Против дома, где жил Сологуб.
1930«Город воздуха, город туманов…»
Город воздуха, город туманов,Тонких шпилей, протяжных сирен, –Никогда я бродить не устануВдоль гранитных приземистых стен.
Хороша, как походка красавицИ как первая в жизни любовь,Многих Нев многоводная завязь,С синевою, как царская кровь.
Если дальше дышать не смогу я,Как я знаю, что примете вы,Полновесные, темные струи,Венценосные воды Невы.
1931«… И ты, между крыльев заката…»
… И ты, между крыльев заката,Как луч в петербургской листве,Проходишь под аркой СенатаК широкой, спокойной Неве.
Мой город… он – голос и тело,Сквозь зданий облупленный мел.Он голубем сизым и белымНа финские топи слетел;
Он вырос из грубого хораМосковской, тугой суеты –Мой голос, мой голубь, мой город,Родной и высокий, как ты.
1929НА ОХТЕНСКОМ МОСТУ
Чешуйчатые башниНа Охтенском мосту,Где лед скользящей пашнейРазвернут на версту.
Фонарь, ведро олифы –Расплесканный уют…В двух горенках – два скифа –Привратники живут.
Они сметают мусорВ железные совки –Окурки, шпильки, бусыИ драные кульки.
А в полдень – входят важно,У ветра на счету,В чешуйчатые башниНа Охтенском мосту.
1933МИХАЙЛОВСКИЙ ЗАМОК
В гранитном, северном цветкеОсколок мрачного преданья –На зыбком, медленном пескеБезумьем созданное зданье.
Оно у кованых перилКоробкой смятою застыло. –Не правда ль, Павел, ты любилСвою кирпичную могилу?
Как пешеходы вдоль реки,Сквозь жизнь ты шел, из зала в зало…И в черных рамах глубокиОкон белесые провалы.
На киноварь стены крутойЛег иней сединою мудрой:Так падал некогда сухойНа запах крови запах пудры.
И, смутный раздвигая сон,Под букв литою позолотой,Стальные челюсти времен –Еще смыкаются ворота…
Истошный окрик стих и слег.И, меж деревьев, над водою,Едва приметный огонекГорит зеленою звездою.
И вдоль дорических колонн —Их ровно десять вывел Бренна, –Другие дни берут разгон:И с каждым солнцем неизменно
(Курносый пасынок судьбы,Сухим смешком своим залейся!)- Горячий хлеб и новый бытНесут с собой красноармейцы.
1928АДМИРАЛТЕЙСТВО
1. «Вянет солнца нежная солома…»
Вянет солнца нежная солома,И, разрозненный, струится лугМимо львов Лобановского дома,В золотой адмиралтейский круг…
Мне своих не переставить ларов:Будет сниться чуть взгляну назад –В рыхлый камень пеленал ЗахаровЭтот узкий, длительный фасад.
Только б так, по скату лет суровых,Всё идти, но с молнией в руке –И лепную прелесть дней петровыхНе доверить ломаной строке.
19282. «В ромашках свод, тенист и узок…»
В ромашках свод, тенист и узок.Я солнце видеть не могу,Где зданье пористой медузойРаспластано на берегу.
Немецких плотников услада,Над запыленным гравием крыш,В зеленых водорослях садаТы рейнским золотом горишь.
Каких героев приближеньеТвою пронижет чешую?В гранитной чаше отраженьеКачает ветер, как ладью.
И время полною струеюРеки отягощает ход…Обличье ложного покояГлаза, шаги сюда влечет:
И вновь вернее всех объятийПеребивая память, тутЛепными щупальцами схватитМеня адмиралтейский спрут.
1933АДМИРАЛТЕЙСТВО
Всеволоду Петрову
Маргаритками цветет Империя.Желтым полем нежно выгнут свод.Зданье – лебедь с выпуклыми перьями –Славы первенец – парит… плывет…
Шкуркой – лисьей или горностаевой –О, распластанное на ветру,О, двухцветное, – крошись, истаивай,В солнце врезанное ввечеру.
Ты – стройнее гениальной памяти –Временем чуть выветренный кров.Пористый ковчег – нельзя, слова не теОтпечаток предадут петров…
Или, ревностной медузой выскользнув,Ты – Неве песчаная коса? –Здесь эпоха повернула циркуль свой,Век простер лепные паруса.
Что ж, из имени петрова вставшее,Вдруг стихами легшее в персты,Маргариткой отцветай, ромашкою:Мне гадать еще поможешь ты.
1933ФЕЛЬТЕН
С глухой конюшни крик истошный,Французский говор в свисте пург –Екатерининский, роскошный,Тяжеловесный Петербург.
Но, в полукругах ломких линий,В крутых извивах – путь огня! –Она, смотри, цела доныне,Прямая линия твоя.
Дубы Петра сухой и четкийПленил навеки твой чугун;Высокий строй твоей решетки –Как пение гранитных струн…
Какой судьбой – никто не скажетИ меньше всех, быть может, ты –Но всходят стены Эрмитажа,Геометрически просты.
Колокола и окна – немы,Но церковь – нет, я не могу:Она лепною теоремой,Голубкой стынет на снегу…
И пусть Невы разбита дельтаНа планах вдоль и поперек:Краеугольным камнем ФельтенВ той стройке башенной залег.
1933ТРИ РЕШЕТКИ
