Шут. 3 книга - Е. Кочешкова

Шут задумался. О странном блуждании следовало рассказать. Но вперед того — о вчерашнем нападении. Однако впереди уже показались ворота Внутреннего города, и он лишь качнул головой.

— Потом, — Шут печально улыбнулся другу, словно извиняясь за отказ. — Может быть вечером за стаканчиком вина… А может даже завтра, на прогулке, подальше от стен и слухачей, — по выражению лица Руальда он понял, что тот совсем не рад такому ответу. Но спорить король не стал, пришпорил коня и первым проскакал под воротами замка.

4

Личный кабинет капитана Дени находился, разумеется, в одной из башен замковой стены, которую издавна именовали Небесной.

Это было аскетичное место, наводящее на мысли о казарменной строгости и — почему то — холостяцкой жизни… Окна небольшой комнаты, украшенной лишь книжными полками и оружием, выходили на плац, остальные три стены не имели с другой стороны никаких помещений, кроме узкой лестничной площадки за одной из них. Но лестница была заперта и даже заколочена — этой башней не пользовались уже очень давно. Так что единственная дверь открывалась прямо на улицу и из окна можно было увидеть всякого, кто подходил к башне.

Раньше Шут удивлялся — почему капитан так любит уединение? Вроде бы и не затворник по натуре… Теперь все вставало на свои места. В отличие от Руальда, капитан гвардейцев всегда задумывался о безопасности во всех ее проявлениях. Невольно Шут проникся к Дени еще большим уважением. Сам-то он, подобно королю, как правило был легкомыслен до безобразия.

Тодрика привезли в его любимой черной маске. Плащ с капюшоном подчистую скрывал внешность пленника, и едва ли кто-то мог угадать в нем принца. Крытая повозка подкатила прямо к двери в башню. Дени выбрался из нее первым, а следом уже гвардейцы споро вывели своего 'подопечного'. Шут с Руальдом наблюдали эту сцену из окна небольшой таверны, где король, не заезжая во дворец, решил пропустить кружечку-другую крепкого пива. Это заведение удобно располагалось чуть в стороне от башни и гвардейской казармы, так что Шут отчетливо разглядел, как деревянно Тодрик прошел от повозки до двери в капитанский кабинет.

'Идем? — спросил он Руальда одними глазами и тот так же молча поставил обратно на стол тяжелую кружку с ароматным напитком и немедля встал, набрасывая плащ. — Небесная Матерь, помоги нам! — отчаянно попросил Шут и вышел из таверны следом за королем.

Больше, чем эта встреча, его страшило только объяснение с Элеей.

На сей раз Тодрик не попытался броситься к брату с просьбами о помиловании. Когда Шут с Руальдом вошли, он только поднял на них полные отчаяния глаза и сразу снова их опустил. Принц был умыт и причесан, ему дали новое платье, но все это мало что изменило — Тодрик по-прежнему походил на бездомного щенка, которого долго пинали уличные мальчишки. Может быть потому, что лицо его больше не кривила едкая усмешка — ее сменило плохо скрытое ожидание нового удара. Натянутый как струна, он сидел на самом краешке жесткого деревянного табурета, словно в любой момент боялся услышать приказ возвращаться в Лагон.

Ничего не осталось от блистательного принца.

Колесо богов сделало свой оборот, вернув Тодрику все то, что он успел посеять. Это было правильно и справедливо, но вовсе не доставляло радости.

Ни малейшей…

Шут посмотрел на Руальда, гадая, какую тактику разговора тот выберет теперь. Но король не стал больше устраивать театр. Он спокойно обратился к Дени:

— Капитан, будьте добры, оставьте нас. Мне хотелось бы поговорить с Его Высочеством наедине, — Гвардеец кивнул, прищелкнув каблуками, и вышел. Шуту же подобной участи не досталось. — А ты сиди, Пат, — сказал ему король, когда тот надумал выскользнуть следом за Дени. Затем Руальд перевел взгляд на своего брата и наконец заговорил с ним: — Ну что, Тодрик… ты готов поведать нам свою историю или хочешь обратно в Лагон?

Принц вздрогнул и отчаянно тряхнул головой.

— Нет… Нет! Не надо больше…

— Что ж, тогда рассказывай, — предвидя долгий разговор, Руальд достал трубку и неспеша раскурил ее. — Рассказывай, а мы послушаем.

Тодрик смотрел в пол. Он никак не решался поднять глаза и уж тем более начать говорить. Но пауза затянулась, принц понимал это.

— Я не знаю имени того человека… — произнес Руальдов брат еле слышно. — Он велел называть его просто Мастер. Мы познакомились в замке барона Сайна. Там… охота хорошая такая всегда… Барон нас и представил друг другу… Я даже не помню теперь с чего все закрутилось. Но… в какой-то момент я уже не представлял себе иной жизни… Не представлял, что навсегда могу остаться только принцем…

— Когда это началось, — спросил Руальд.

— Когда?.. Когда все поняли, что у Элеи не будет детей. Когда я понял, что остался единственным наследником.

— Хочешь, значит, сказать, будто все эти интриги — не твоего ума выдумка? — король пристально смотрел на брата, но тот по-прежнему не поднимал глаз. Вопрос был дурацким, однако Шут понимал, почему Руальд задал его.

Тодрик покачал головой. Произнес со вздохом, весьма удивив Шута честным ответом:

— Они… мои, просто этот человек… он поддержал меня. Поддержал, когда было плохо…

— Плохо?! — тут Руальд почему-то вдруг не сдержался. Он яростно схватил Тодрика за отвороты куртки и заставил посмотреть себе в лицо. — Да с чего же это тебе было плохо? Тебе, принцу! Да ты же в золоте купался и на золоте спал! — желваки так и ходили на острых скулах короля.

— Ну и что… — совсем тихо ответил ему Тодрик. — Ну и что! — воскликнул он, с вызовом метнув взгляд на брата. — Ты тоже был окружен золотом, но что оно для тебя стоило, когда ты лишился всех, кого любил?! — опешив, Руальд отпустил принца, и тот снова брякнулся на табурет, вцепившись в него пальцами так, что они побелели. Но плотину уже прорвало, и Тодрик даже не говорил — кричал… — Ты… ты… только смерть этой ведьмы и показала тебе, что такое потеря! Ты же никогда не знал, что значит выть в подушку от бессилия! От того что ты один! Что твой отец бросил тебя, умер! Да и при жизни никогда не любил! От того, что твой единственный родной человек — железная колода, что он нашел себе нового любимчика, нового брата! — Шут вздрогнул от этих слов и снова почувствовал на себе распаленный обидой взгляд принца. Тодрик выбросил вперед длинный дрожащий палец, указывая на него. — Он! Все он! Все ему! Это с ним ты ездил на прогулки, с ним ходил по кабакам… с ним делился своими радостями и печалями… — внезапно голос принца сорвался, закрыв лицо руками он громко всхлипнул.

— Вот как… — промолвил Руальд после минутной тишины. Лицо у него было растерянное, ни на Шута, ни на Тодрика король не глядел. А Шут словно бы наяву слышал мысли своего друга… А может даже и не его…