Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание - Элеанор Янега
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из- за таких акцентов в образовании студенты оказались на строгой «диете» сплошь из одних трудов древних авторов. Сложились идеальные условия для бездумного распространения античных представлений о женщинах и сексе, какими бы абсурдными они ни были. Ученым Средневековья философия представлялась не чуждой золотому правилу комической импровизации в театре: вам предлагают некое утверждение, а вы принимаете его за исходную посылку, говорите «Да, и…» и логически развиваете ее. Если вас воспитали и обучили в духе откровенного преклонения перед конкретными трудами, если внушали, что древнее знание обладает большей полнотой, то,
Женская персонификация астрономии Миниатюра. Между 1309 и 1316 гг.владея им и поддерживая его, вы тем самым доказываете, что вы заслуженно занимаете свое место в мире, и, скорее всего, не решитесь критически оценивать эти античные истины. И это в особенности так, если ваши собственные богословские воззрения совпадают с древними представлениями о женщине, которые были вложены в вас на студенческой скамье.
Доктрина первородного греха
Общая система взглядов на женский пол постоянно совершенствовалась, оттачивалась и оспаривалась на протяжении всего европейского Средневековья, но все христиане соглашались с одной непреложной истиной: женщины повинны в существовании греха, в смертности человека, а также в собственных родовых муках. Этими «забавными» общепринятыми выдумками мы обязаны — в очередной раз — библейскому мифу о сотворении мира, согласно которому корень всех зол в том, что Ева вздумала вкусить плод познания.
Эта концепция была и остается известной как доктрина о первородном грехе. Богослов и философ Августин5 (354– 430), чьи труды оказали столь значительное влияние на канон христианства, что его почитают как Отца Церкви и святого, в своем учении выдвинул концепцию греха как своего рода порчи, которая передается из поколения в поколение, будучи неотъемлемой частью телесности. До грехопадения Адам и Ева были более подобны духовным воплощениям, нежели физическим телам. Когда же они согрешили и были изгнаны из Рая, их наделили плотью и обрекли быть смертными26. Для многих истово верующих христиан это стало поводом для настоящего гнева. Мысль о собственной кончине никогда не была приятна, и потому люди того времени могли запросто разозлиться
на каких- то, может, реальных, а может, и вовсе аллегорических предков, по чьей милости все люди, по выражению Августина, живут в massa peccati, или в массе греха, и потому мерзки.
Адам и ЕваМиниатюра из Часослова Карла VПрежде чем вы сделаете поспешные выводы, замечу, что вина возлагалась не на одних только женщин. Согласно доктрине первородного греха, часть вины лежит и на мужчинах. В конце концов, Адам ведь тоже решил вкусить плод с древа познания, после чего стал таким же смертным, как Ева.
Однако в данном случае выделялись разные уровни вины.
Ева решилась вкусить запретный плод, потому что ее соблазнил на это змей, а она легко поддалась, не обладая достаточным разумом и моральной стойкостью, чтобы отвергнуть запретное. Адам же, если следовать Августину, соблазнился и вкусил плод не просто по слабости своей, но из желания разделить пережитый Евой опыт. Да, его изгнали из Райского сада точно так же, как Еву, но им, безусловно, двигали более чистые мотивы, чем Евой, или, по крайней мере, более сильные. Таким образом, Августин утверждал, что даже если мужчина и ослушался воли Божьей, то, вероятно, только по наущению Евы.
Если оставить в стороне учение о первородном грехе, то, как первые люди, Адам и Ева были предназначены служить архетипами для всего людского рода. Сотворенный первым, Адам по определению являл собой образец человека. Бог создал его по своему образу и подобию, притом таким, каким надлежало быть человеку: благочестивым, покорным, трудолюбивым, не поддающимся искушению. Женщины, с другой стороны, были подобны Еве, то есть созданные позже были второстепенны. Бог сотворил Еву из ребра Адама для того, чтобы она скрашивала его дни и вместе с ним производила потомство. Как сформулировал Августин, «жена рассматривается как помощник… она не есть образ Божий, хотя муж, рассматриваемый в том, что относится только к нему, есть образ Божий»27. Женщины были придатками мужчин и, предоставленные самим себе, непременно взялись бы склонять слух к дьяволу и через это навлекать на мужчин проклятие смертности.
Чтобы вы вдруг не подумали, будто Августин был одинок в своем отвращении к женщинам из- за умозрительно приписываемого Еве проступка, загляните хотя бы в Тертуллиана (155–220) и сами увидите, что он еще и не так упрекает женщин. Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан, родившийся в Римской Африке и живший еще до Августина, тоже был значимым христианским мыслителем. В силу влиятельности идей Тертуллиана, его, как и Блаженного Августина, причисляют к Отцам Церкви. (В отличие от большинства других Отцов Церкви, он не был канонизирован, виной чему послужили некоторые его идеи, например, что в Троице Сын и Святой Дух занимают подчиненное положение по отношению к Отцу, что считалось ересью.) Однако Тертуллиан первым среди христиан написал огромный корпус богословских трудов на латыни. Средневековым христианам, умевшим читать на этом языке, очень нравилось выдергивать из работ Тертуллиана какие-либо фрагменты, соответствовавшие тому, что считалось общепринятой христианской догмой. Его представления о женщинах совпадали с их собственными.
Если точнее, Тертуллиан думал о женщинах в таких выражениях: «ты, несчастная жена… была, так сказать, дверью для диавола… получила от него для нашей гибели запрещенный плод, ты первая возмутилась против Творца твоего, ты соблазнила того, на кого диавол не смел напасть, ты изгладила в человеке лучшие черты божества, наконец исправление вины твоей стоило жизни Самому Сыну Божию; и после всего сего ты мечтаешь, ты смеешь украшать всячески ту кожу, которая дана была тебе единственно для прикрытия стыда?»28 Проще говоря, во всем, что ни случается скверного, повинны женщины, но что еще хуже, они вместо того, чтобы задуматься о своей пагубности и направить себя на стезю исправления, только
