Морской дозор - Николай Тёмкин

— Я к Бабе Яге обращусь! — ответила птица-кашевар.

Маруся сердито выгнула спину и распушила хвост.

— До чего ж глупая птица! Сдаётся мне, не всё ты видела и не всё слышала. Баба Яга исчезла без следа вместе со ступой. Кто знает, где её искать?

— Я знаю! — громко крикнула Белобока и обиженно повторила: — Видела всё, слышала всё! Она листок из книги вырвала, стала им вот этого обмахивать.

— Барона Мюнхгаузена то есть? — уточнил Алёша.

— Точно, барона этого, — кивнула птица клювастой головой. — Обмахивала, обмахивала — никакого толку. Тогда она как крикнет…

— Баба Яга, что ли? — спросила Маруся.

— Баба Яга, — подтвердила Белобока. — Значит, она прыг в ступу вместе с сумкой своей да как крикнет: «Скорей, скорей! К агентству „Морской дозор“!» Там-то я её и найду.

— Логично, — сказал следователь по особым делам. — Спасибо тебе, Белобока. Только ты уж постарайся управиться побыстрее. Время не ждёт. Мы тебя ждать будем!

Белобока вспорхнула с ветки и устремилась вдаль.

Глава двенадцатая

Воздушный полёт

Минуты ожидания тянулись медленно и томительно. Часы — ещё томительнее и медленнее. Происшествия долгого дня были уже по нескольку раз обсуждены и обдуманы.

Захотелось есть. Маруся вызвалась найти что-нибудь съестное. Мелькнула как тень между кустами и вернулась с какими-то съедобными корешками. Погрызли. Белобока всё не возвращалась и не возвращалась.

— Подозрительная птица, — промолвил барон. — Куда это она запропастилась? Может быть, Белобока в сговоре со злоумышленниками и нарочно решила нас тут задержать, чтобы те смогли выиграть время?

— Напрасно мы её отпустили, — сокрушённо дёрнула усами Маруся. — Надо было её здесь оставить, не пришлось бы корешки грызть. — И недвусмысленно облизнулась. — Предательница! Алёша, как всегда, отверг бездоказательные обвинения:

— Зачем же так сразу — предательница? С тем же успехом можно предположить, что дело не в Белобоке, а в Бабе Яге. Недисциплинированная она.

— В каком смысле? — Маруся нахмурилась.

— А хотя бы вот в этом: я ведь ей без конца говорю, что нельзя из книг страницы вырывать, а она — снова и снова. Трудно работать с такими сотрудниками, — вздохнул Алексей Попов. — Но это оставим на потом, а пока подумаем, что делать-то?

Наступила тишина. Потом Мюнхгаузен хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Придумал! Есть выход! Со мной не пропадёшь!

Следователь с помощницей обернулись к нему с любопытством и надеждой.

— Господа! — продолжал барон. — У меня нет сил переплыть море, но у меня есть пушка. Нацелим её на дальний берег — и в воздушный полёт! Я там отыщу лодку какую-нибудь и вернусь за вами. В общем, один выстрел — и полный порядок!

— Один выстрел, — остановил его Алёша, — уже был сделан.

— Я помню, — барон потёр всё ещё побаливающую грудь. — Но ведь пушка двухзарядная! Не зря я для надёжности отыскал именно такую. У нас остался второй заряд. Вот и пригодится. Пусть и не на Луну, но всё-таки полечу. План таков: я залезаю в жерло, господин следователь дёргает за верёвку…

— Я полечу с вами! — не дал договорить Алёша.

— Не выйдет, — отверг идею Мюнхгаузен. — Во-первых, вдвоём мы в жерло не влезем, а во-вторых, силы заряда не хватит.

Алёша помрачнел. Не то чтобы ему так уж хотелось совершить воздушный полёт. Суть заключалась в другом: несмотря на логичность показаний, всех подозрений снять с Мюнхгаузена было пока нельзя и не хотелось отпускать его одного. Ведь босой он всё-таки. Внимательная Маруся прочла эти мысли на лице следователя и пришла на помощь:

— Я полечу!

Барон что-то быстро подсчитал в уме, внимательно поглядел на Марусю и согласился:

— Думаю, получится.

Алёша с благодарностью провёл ладонью по Марусиной спинке от головы до хвоста. Барон, взяв следователя в помощники, принялся вместе с ним ворочать тяжеленную пушку, устанавливая её так, чтобы дуло смотрело в сторону агентства «Морской дозор». Удовлетворившись наконец результатом, забрался в жерло. Маруся запрыгнула следом. Следователь по особым делам взялся за верёвку, привязанную к затвору пушки. Отметил, по привычке обращая внимание даже на пустяковые подробности, что, длинная, она свёрнута в бухту. Впрочем, какая разница? Крикнул в сторону дула:

— Ни пуха ни пера!

В ответ донеслось:

— К чёрту!

Дёрнул за верёвку. Раздался выстрел. Из жерла, прижимая к груди Марусю, вылетел барон. Некоторое время Алёша ещё мог видеть исчезающие вдали голые пятки Мюнхгаузена. Потом горизонт снова очистился во всю свою ширь.

Глава тринадцатая

Воздухоплавание

Алёша, приготовившись к долгому ожиданию, сидел, привалившись спиной к лафету. Вдруг сверху послышалось:

— Ау-у-у!

Он поднял голову. Ступа с Бабой Ягой совершала круг, заходя на посадку. Просто удивительно, как быстро барон Мюнхгаузен с Марусей успели найти сыскного агента!

— Какой барон? — удивилась Баба Яга. — В наших лесах такой живности не водится. А за Марусей я как раз сюда и вернулась. А тут — ты. Удивительное дело!

Быстро тараторя, Баба Яга рассказала, как обнаружила босого-усатого, как полетела на тот берег, чтобы посоветоваться с Алёшей, но Алёшу не нашла. Это показалось ей странным.

— А больше ничего странного не было? — спросил следователь по особым делам.

— Было, — страшным шёпотом поведала Баба Яга. — Помнишь, мы лечебный отвар не допили? Так вот, ковш оказался пустым!

— Тут-то как раз всё ясно, — не стал играть в таинственность Алёша. — Отвар допил капитан Сильвер.

— Вот и я о том же! Сильвер! — подхватила имя Баба Яга. — Очень он мне подозрительный. Вот и отвар допил вдобавок.

— Вдобавок к чему? — поторопил агента Алексей.

— К тому, что, тебя разыскивая, я стала облетать окрестности. И заметила нашего капитана. Он в чащу леса бежал. Ох уж мчался, хоть и одноногий! Мне любопытно стало, с чего бы это. Хотела его догнать, да куда там! Не видит ничего, не слышит, на окрики не отзывается. В такую чащобу забрался, что я его из виду потеряла. Это с моим-то обзором!

— А потом? — спросил Алёша.

— Потом сюда полетела. Я ведь здесь Марусю оставила. Не пропадать же животинке! Да и на босого-усатого посмотреть хотелось — как он тут?

— А больше вы, бабушка, никого на том берегу не видели? — вернулся назад по ходу беседы Алексей Попов.

— Сороку-Белобоку видела.

— И что она вам сказала?

— Ничего, — призналась Баба Яга.

— Возьмём на заметку, — строго сказал следователь по особым делам. — Сорока-Белобока не выполнила принятого на себя поручения, не передала просьбу о помощи. Вопрос: преднамеренно или по стечению обстоятельств? Как вы думаете? — Я думаю — по стечению.

— Как пришли к такому выводу? — продолжал допытываться Алёша.

— Путём раздумий и сопоставления фактов. Слушай, милок. Когда я за Сильвером гналась, за мной Белобока увязалась. Верещала что-то. Но я так быстро летела, что ветер в ушах свистел, слов не разобрать. А потом и вовсе Сорока отстала. Снесло её вместе с течением воздушным. Выходит, что по стечению.

— Это радует, — облегчённо вздохнул следователь. — Кажется, птицу можно вычеркнуть из списка подозреваемых.

— И босого-усатого можно, — добавила Баба Яга. — У него лицо открытое, честное.

— Довод не стопроцентный, — возразил Алёша. — Пока всё не выяснится окончательно, под подозрением остаётся любой. Кстати, этот босой-усатый — барон Мюнхгаузен.

— И где же он? — живо заинтересовалась Баба Яга.

— Они с Марусей отправились на материк.

— Значит, и нам туда пора! — засуетилась Баба Яга.

— Пора-то пора, да вот как? У ступы, я помню, на двоих летучести не хватает… Нужен какой-нибудь план.

Баба Яга потёрла в раздумье кончик своего крючковатого носа:

— План есть, вот если бы ещё верёвка была…

— Верёвку найдём. Рассказывайте, бабушка, что вы придумали! — Алёша даже притопнул в нетерпении.

Баба Яга изложила свои задумки. Следователь по особым делам, немного поразмышляв, признал их разумными и вполне выполнимыми. Может получиться!

Снял со спины рюкзак. Кинул в ступу. Разулся. Кроссовки — туда же.

Баба Яга пристально прищурила глаза и сказала:

— Нет.

— О чём вы? — удивился Алексей Попов.

— Я говорю: нет, размер не тот.

Алёша проследил за взглядом Бабы Яги. Оказалось, что он направлен прямо на его босые ноги.

— Вы что же, бабушка, и меня под подозрением держите? — ахнул Алёша.

— Сам же говоришь, милок: под подозрением остаётся любой, пока всё не выяснится окончательно. Но теперь с тобой всё выяснилось: не соответствуешь ты отпечатку.