Les promeses – Обещания. Криминальная мелодрама - Ирен Беннани

В ресторане мы встречали рассвет; свет неоновых ламп уже померк, и розовый оттенок восходящего утра окрасил расплывчатые очертания гор прибрежной полосы.

Все казалось таким далеким, уплывающим от нас. Мелодии ночного кафе не смолкали, Валера заказывал их, не переставая обращаться к музыканту, сидящему в углу небольшой сцены, сегодня работающему за двойной тариф. Красота пейзажа вдохновляла, легкий ветерок путал мои волосы и мысли. «Мир прекрасен! На все благодарно взирай! Нам для жизни господь подарил этот рай!» – сказал когда-то восточный поэт Омар Хайям. Я была счастлива, и Валера был рядом. Как я хочу вернуться назад – вернуться, чтобы никогда не возвращаться. Мне хотелось бы, чтобы это время было и сейчас, но время быстротечно…

В назначенный час я и Татьяна ждали Валеру за столиком на нашей набережной в том же ресторане, где мы встречались накануне, но сейчас он задерживался.

Альберт приехал раньше и находился сейчас с нами.

Под звуки быстрых мелодий мы танцевали – казалось, вначале у Альберта с Татьяной было хорошее настроение. Но поведение подруги испортило впечатление о ней. Альберту было непривычно наблюдать за тем, что ее приглашали другие мужчины, знакомые с ней до него.

– Почему ты ведешь себя так, словно я здесь пустое место?

Он схватил ее за плечо и развернул лицом к себе, она посмотрела на него удивленно: только что она заигрывала с мужчиной, сидящим неподалеку.

– Убери свои руки, ты ведешь себя как мужлан.

– Что ты сказала, кто ты такая?

Но вот Валера пришел, и, увидев его среди вечерней публики, я окликнула Валеру. И улыбка осветила наши лица – как хорошо же было в эти минуты!..

Это было наше первое свидание. Желтое платье красиво обнажало мои плечи, казалось, нарочно не слушая своей хозяйки, и, повинуясь взгляду моего собеседника, оно сползало вниз. Мы медленно скользили в танце.

– Какие безобразные мужчины окружают вас. Их формы давно расплылись.

Я посмотрела по сторонам, только сейчас, после его замечания, обратив внимание на окружающих мужчин, или сегодня не видела перед собой других.

– Только ты, радость моя, ты в такой поре – тебе подходит любой возраст.

– М-м-м-м…

– Вы только посмотрите на Татьяну, – прервал нас возмущенный Альберт. – Что она себе позволяет.

– Не понял, ты что? Кто тебе позволяет повышать на нее голос?

Темпераментный характер Альберта проявлялся все ярче.

– А что ей надо? Она танцует с другими мужчинами, когда я сижу здесь.

– Ирис, и давно это с Альбертом происходит? Он ей хамил?

– Мне очень неловко на это смотреть и слышать… Кем он себя вообразил? Хорошо, что ты успел подойти, так как у меня не было полной уверенности, что я смогу тебя дождаться.

– К чертовой матери, Альберт, убирайся! У меня есть принцип, который тебе известен. Чтобы больше тебя не видел, завтра ты купишь себе обратный билет.

– Конечно, это из-за нее?!

– Она женщина, и женщине позволено все.

Альберт быстро поднялся, и больше мы его не видели.

Я всегда мечтала о таком мужчине, о джентльмене не на словах, а в поступках, понимая, что последствия отъезда Альберта не останутся незамеченными, скорее воспримутся как самоуправство. Валера открывался мне с другой стороны: раньше я видела его как человека с непреодолимой дистанцией в общении, теперь она неумолимо сокращалась. Я ощущала его особое обаяние и безграничное внимание ко мне. Все во мне было важным для Валеры: мой взгляд, мое настроение и минутные перемены его. Часто я смотрела на него и замечала, как ему хочется меня развлечь и как искусно это у него получалось.

Он рассказывал мне о Кубе, играх, которыми развлекали туристов в отелях. Валера любил праздники, и ему нравилось их устраивать. С ним было легко. Вечерами мы гуляли по набережной, посещая различные рестораны, пробуя разные деликатесы, и он кормил меня ими, как ребенка. У моря при свете ночных огней мы пили белый мартини, затем уходили в наш «домик», называя так наш номер в маленькой гостинице, в которую переехали, чтобы остаться вдвоем. Мне нравился ее «французский» уютный внутренний дворик. Мы возвращались, пили вино на темной террасе гостиницы и наблюдали за постояльцами, что напротив.

Попытки женщин понравиться ему были неудачны. Однажды, когда я плавала в бассейне, они пытались с ним познакомиться. Валера находился в баре напротив, он ждал меня.

Валера называл меня женой, его взгляд сопровождал меня везде. Его отношение и поведение со мной складывалось таким образом, что я ощущала себя его женщиной. Он не отпускал меня от себя ни днем, ни ночью. Я была все время с ним, и только одну фразу я слышала от Валеры.

– Я хочу, чтобы ты была рядом.

Невозможно описать словами, как хорошо и просто было нам, когда вечерами мы сидели на нашем балкончике. Он любил садиться рядом со мной и кормить меня, как ребенка, из рук виноградом, подавать мне бокал с вином. Часы пролетали как мгновенья, мы любили друг друга. Но его прикосновения я не могу забыть и сейчас – они были нежные, как и ласки, подаренные мне с любовью. Поцелуи длились часами, беря свое начало от губ и заканчиваясь у кончиков ног и тонких их щиколоток. Часы невыносимых томлений дня сменялись временем ночных наслаждений.

Утром я проснулась от света; когда встала, чтобы опустить жалюзи, проснулся Валера. Мы вышли на балкон. Здесь в эти первые минуты нашего утра я услышала неожиданное признание:

– Ирис, я втюхался в тебя, словно мальчишка, с первого дня. Я влюбился в тебя сразу, как только увидел. Я мог ждать тебя часами, ты даже об этом не догадывалась. Томясь, желая увидеть твои немного пухлые ножки с тонкими щиколотками, желая когда-нибудь коснуться выразительных губ, постоянно испытывая растущее эротическое возбуждение…

Он пристально, словно испытывая, посмотрел на меня и в несвойственной ему манере произнес следующую фразу – достаточно жестко, так, словно перед ним была не я:

– Но то, что я скажу, тебе не понравится.

Я почувствовала, как неприятный холодок пробежал по моему телу, хотя солнце становилось все жарче, раскаляя нагретую террасу все сильней.

– Говори, я хочу знать! – потребовала я. Нетерпение мое росло, мучая воображение и сменяя радостное настроение после его признания на уродливые неприятные мысли и разочарование.

– Нет, ты узнаешь об этом завтра.

Словно зловещая тень пробежала между нами. Весь день я мучилась в догадках, что же он хочет сказать.

Выйдя из номера гостиной, когда полуденное солнце еще нещадно палило, мы направлялись в сторону моря и, решив сократить путь, стали переходить железнодорожное полотно. Тогда же Валера и достал небольшой брелок с видом его северного города, придерживая меня одной рукой, когда я все еще стояла на тонком рельсе, пытаясь сохранять равновесие и продолжать нашу прогулку по шпалам.

– Ирис, – сказал он. Затем, выдержав небольшую паузу, продолжал: – Скоро я уезжаю, но хотел бы, чтобы на память у тебя осталось вот это. Ты будешь меня вспоминать?

– Так ты мне это и хотел сказать утром?

– Нет.

Неожиданно я сказала ему, что не хотела бы получать сувениры, и если бы он приехал снова, это было бы для меня гораздо приятней.

– Сделай так, чтобы я не смогла забывать тебя. Тебе не понравилось?

– Напротив.

Больше он мне ничего не сказал, но если бы я тогда могла знать то, что откроется завтра…

Вечером мы много гуляли, посещая все новые места на набережной, разные рестораны с разной кухней, – сегодня это были какие-то «Багамские беседки». Но ничто не отвлекало меня от мучительной загадки и недосказанного. Я очень устала, но по возвращении к себе – в нашу гостиницу Валера остановился, покрывшись холодным мокрым потом, казалось, что в эти минуты он задыхался. Я собиралась вызвать скорую помощь, но он попросил не делать этого. Я думала, что Валера страдает от приступа астмы.

Мы вернулись в наш номер, затем вечером Валера меня попросил:

– Я хочу, чтобы ты поехала со мной в отель.

– Зачем? Там будут все наши на заключительном вечере закрытия.

– Я хочу, чтобы ты была со мной.

– Я не понимаю, зачем там быть мне, что может там без меня случиться?

– Вот поэтому и говорю, что, пока ты рядом, со мной ничего не случится.

Я продолжала упираться, тем более что настроение у меня было испорчено с утра.

– Ну хочешь, закрой меня в комнате, если не доверяешь.

– Хорошо, я скоро приеду.

Видно было, что перспектива провести остаток вечера без меня его очень расстроила. Он, прежде терпеливый и доброжелательный, заметно изменился. Валера стал нервным и закрытым, мы помолчали некоторое время, но, понимая, что я не собираюсь покидать комнаты, он ушел один.

Я вышла на балкон, испытывая растущее разочарование, совсем не понимая, что происходит, стояла и смотрела на дворик напротив, на темную террасу противоположной гостиницы.