Полигон - Серж Юрецкий

— Постойте… — Я не верил своим ушам. — Вы хотите сказать, что сделали ядерную бомбу?

— Отличный, отличный экземпляр! — Берензон словно бы разговаривал сам с собой. — Жаль, что я так и не нашёл добровольца. Никто не захотел везти моё детище к Разлому, чтобы скинуть в логово Фенрира. Надо бы мне лично укокошить этого позорного волка, в конечном итоге, я же создатель… Но как? Моя малышка тяжёлая. Даже вдвоём с Доусоном…

— Доусон — это телохранитель? — догадался я.

— Да, да, — рассеянно ответил Яков Израилевич. — Опять же машину водить я не умею. И он тоже. Нет, транспорт есть, а толку от него… После смерти Вадика, шофёра…

— Проф, не беспокойтесь. — Я поднялся со стула, подошёл к Берензону и положил руку ему на плечо. — Недолго Фенриру осталось безобразничать. Недолго порождать всяких снорков и етунов. Скоро люди обретут долгожданную свободу.

— Не понимаю…

Он правда не понимал.

— Короче, считайте, что доброволец сам нашёл вас.

И подмигнул ему глазом с вертикальным зрачком.

Не успел Жора распахнуть дверь, как Рита, злобно рыча, выпрыгнула в коридор. Парень отшатнулся, выставил перед собой пистолет. Девушка, щеря отросшие зубы, двинулась к охраннику. Дима с Лёшей ухмыльнулись и, аккуратно подступив к ней, молниеносно заломили некогда тонкие руки. Увлечённая преследованием Жоры мутантка не сразу поняла, что происходит. А очутившись в объятиях силачей, стала извиваться всем телом. Фиксировать одичавшую женщину тяжело, но лаборантам было не привыкать.

— Держите крепче! — командовал Григорий Натанович. — Зря, что ли, мускулы накачали? Криворучки, блин.

Рита пыталась вырваться. Укусить, расцарапать пленителей. В её безумных глазах пламенела первобытная ярость. Дёргались покрытые шерстью руки. Женщина-снорк рычала, брызжа слюной.

— Как она отвратительна… и прекрасна, — восхищённо проговорил он.

Жора целился в Риту из пистолета, готовый в случае чего стрелять на поражение. Пальцы охранника стиснули оружие до того сильно, что побелели костяшки. Лопоухий парень что-то неслышно бормотал. В его глазах читался плохо скрываемый страх перед порождением Катаклизма, перед этой кошмарной шуткой природы.

— Горячая тёлочка, — задумчиво произнёс Чернобровин. — Без наручников соваться к такой — смерти подобно. Жора!

— Григорий Натаныч, не надо…

— Что не надо?! Струсил, да? — Чернобровин зашёлся громким смехом. Потом резко замолчал и шикнул на охранника: — А ну, быстро, я тебе сказал…

Лопоухий принялся нервными движениями отстёгивать с пояса наручники.

— Григорий Натаныч. — Это говорил один из лаборантов.

— Ну, что ещё?!

— Пожалейте Жору: он же придурок, а у неё вон какие зубищи. Мы и так её еле удерживаем, а тут ещё этот будет вертеться под ногами.

— Вот сука! — выругался второй. — Стоять! Стоять!! Чёртова образина!.. Не получится наручники застегнуть: мы ей даже руки свести не можем…

— Два взрослых здоровых мужика никак не справятся с бабой. — Чернобровин сплюнул. — Жора, отставить наручники.

— Я сбегаю за транквилизатором, — предложил молодой охранник.

— Стой на месте. И молчи. За транквилизатором он пойдёт… Смыться решил?

— Нет, я…

— Молчать, кому сказал! Успокоительное засунь себе в задницу. Какое удовольствие трахать снорка, если тот безволен, словно резиновая кукла?

Григорий Натанович улыбнулся, его глаза загорелись. Если бы эта красотка начала махать ногами, ситуация бы заметно усложнилась. Но в плане логики снорки не чета людям. Однако все равно лучше поторопиться…

— Я иду к тебе, моя персиковая, — проворковал полуголый Чернобровин.

Рита рванулась вперёд что было сил — Дима с Лёшей еле удержали мутантку. Диме, стоявшему слева, пришлось перехватить руку пленницы, потому что она едва не выскользнула из его крепкой хватки.

В тот самый миг, когда он делал это, Рита совершила ещё один рывок и, наконец, освободилась. Лаборанты не успели сориентироваться. Мутантка налетела на ученого, который стоял со спущенными штанами, повалила его и приземлилась сверху.

Испуганно вздрогнув, Жора нацелил пистолет на непокорное «чудовище». Но не выстрелил: совсем недавно охранник видел эту «тварь» в обличии молодой и красивой женщины. Он просто не смог нажать на курок. Да и что, если он случайно попадёт в начальника?..

Пока Жора размышлял, Дима бросился вперёд и схватил Риту за запястье. Оглушительный рёв-крик. Лаборант не успел ни оттащить бывшую пленницу, ни обездвижить её. Ловко вывернувшись, женщина-монстр взмахнула свободной рукой. Со свистом разрезала воздух когтистая пятерня. Дима надсадно захрипел и закатил глаза. Лёша попытался остановить ускользающую Риту, но столкнулся с коллегой. Исходя кровью, Дима неконтролируемо двигался. Багровая жидкость пачкала белый лабораторный халат. Сморщившись от омерзения, Лёша оттолкнул Диму. Тот опрокинулся на спину и забился в судорогах.

Не решившийся выстрелить Жора поплатился за промедление: Рита набросилась на него и одним движением сломала ему руку. Пальцы разжались, пистолет выпал. Заорав, лопоухий малец рефлекторно схватился за повисшую плетью конечность. Метнувшись к пистолету, Рита рывком подняла его с пола и развернулась.

Похоже, Чернобровин недооценил интеллектуальные возможности снорков, особенно новообращенных. Прикрыв срам и вернув одежду на место, ученый поднимался на ноги.

Лёша напал на мутантку. Замахнулся, целясь огромным кулаком ей в ухо, и тогда прогремел выстрел. Рита, ещё не окончательно «сроднившаяся» с новой, звериной сущностью, помнила, как пользоваться оружием. А может, ей просто повезло. Какой бы ни была причина, в отношении Лёши это уже не имело значения: пуля пробила высоченному лаборанту голову. Маленькая дырка прямо посреди лба. Лёша рухнул набок.

Отбросив пистолет и опять развернувшись, Рита накинулась Жору, который ничего не предпринимал — лишь плакал от боли. Она легко сбила охранника с ног, а когда тот растянулся на полу, подскочила и впилась зубами ему в горло. Парень забарахтался, словно перевёрнутый на спину таракан. Непокалеченной рукой старался он оттолкнуть озверевшую мутантку. Бесполезно.

Рита подняла голову, оглянулась.

Григорий Натанович быстро отходил назад. Расширенные глаза, дрожащие руки, пот градом. Чернобровин упёрся в стену, и ужас мгновенно всплыл со дна его зрачков. Жора захлёбывался, истошно вопил, звал на помощь. Не слыша мольбы преданного охранника, да и не желая слышать, учёный помчался прочь.

Жора издавал невнятные звуки, хрипел. Рита глухо зарычала. Безразлично глянула на поверженного врага. И несколько раз ударила его кулаком. Изо всех сил, точно молотком — так, как умеют лишь дети Волны. Жора затих, кляксой распластался по полу, замер.

Оставив неподвижное, изувеченное тело в покое, Рита встала и не спеша направилась вслед за убегающим Чернобровиным. Она знала: ей нечего бояться. Она знала: он не вернётся. И своих дружков не позовёт, ведь для этого придётся рассказать о том, что он хотел сделать с ней. Этот слизняк предпочтёт смерть подобному позор. Но смерти он боится, а значит, не вернётся. Да и не заслужил мерзавец освобождающей гибели.

Конечно, размышлять, как человек, Рита больше не могла. Однако у неё было предчувствие, были инстинкты, была звериная уверенность. И память — память о ком-то далёком и вместе с тем близком. Родное существо, оно исчезло. Куда? Женщина-снорк не имела представления. Только не сомневалась, что родному существу следовало уйти. Возможно, ради неё самой. Уйти, чтобы вернуться. В любом случае, она будет ждать…

Мягкой, кошачьей походкой ступив на крыльцо, она всмотрелась в густую ночь. Её изменённое зрение видело стремительно перемещающуюся фигурку. Враг, которого она отпустила, бежал, не останавливаясь, не оборачиваясь.

Изнутри распирало. Она жаждала вдохнуть весь воздух — без остатка. Рита задрала голову к мрачному чёрному небу. Пасть-рот раскрылась. Мгновение — и по округе прокатился громогласный победоносный рёв.

Враг споткнулся и растянулся на земле. Поднялся, затравленно оглянулся и продолжил бегство. Она не видела этого, но прекрасно чувствовала.

Рёв стих. На улице вновь царила тишина. Двигаясь плавно и размеренно, дочь Катаклизма вернулась в здание — туда, где лежали мёртвые тела её неудачливых мучителей. Кажется, остался в здании и кто-то живой. Надо выяснить. Она очень устала — но и ужасно проголодалась…

Пикап бодро подпрыгивал на ухабах, дворники не успевали сметать дождевые капли с лобовухи. Как же тут все непредсказуемо быстро меняется: только что снег лежал и вдруг ливень спустился. И так дорога не сахар, а теперь и вовсе кирдык. Добро хоть по асфальту пока еду, грунтовка вообще превратилась в непролазное месиво. Громыхнуло, молния ломанной синей искрой перечеркнула горизонт. Перед глазами убегала в даль чёрная лента дороги, тяжёлые дождевые капли плющились о стекло прозрачными медузами. А у меня всё не шли из головы слова Берензона.