Ты мертв без денег. Скорее мертвый, чем живой. Это ему ни к чему - Джеймс Чейз

Эллиот понял, что пропал. Деньги были ему необходимы. Пожалуй, десять тысяч лучше, чем ничего. Коллекция нефрита была сейчас не в цене, кроме того, она вдруг сделалась Дону отвратительна.

— Там есть еще всякое барахло, которое вы мне продали. Я не собираюсь оставлять его. Сейчас мне нужны наличные. Как насчет того, чтобы забрать все оптом?

Нендрик встал и подошел к шкафчику, где держал спиртное, великолепному, инкрустированному перламутром и черепахой, изделию. Он налил в два стакана чистого виски, добавил льда из встроенного в шкафчик холодильника, поставил один стакан перед гостем, потом сел и посмотрел на него. Сочувствие, светившееся в глазах Клода, казалось неподдельным.

— Почему вы не доверитесь мне, милый Дон? Плохи дела? Вы много задолжали? Вероятно, жили слишком широко? Как говорится, волк у дверей, да?

Эллиоту показалось, что его ударили хлыстом.

— А вот это не ваше дело, и не нужно мне этого паршивого виски. Я пришел поговорить о деле, вот и давайте о деле!

— Ну полно, полно, — мягко сказал Нендрик. — Я ваш друг, пожалуйста, не забывайте об этом. Все ваши секреты останутся в этих стенах. Я могу помочь вам, милый, но мне, конечно, нужно разобраться в ситуации.

Спокойный взгляд Нендрика, его дружелюбный тон заставили Эллиота вспомнить, что сейчас у него нет друзей. Если этот толстый педераст в нелепом парике говорит искренне, он будет дураком, если оттолкнет протянутую руку.

После колебания Эллиот решился.

— Ладно, Клод, я все расскажу. Говоря попросту, я разорен и влез в долги. За этот чертов «ройс» не уплачено. Своим я могу назвать лишь то, что купил у вас.

Нендрик сделал маленький глоток виски.

— Никаких перспектив?

— Никаких. Со мной покончено. К сожалению, я бездарный актер.

— Нельзя замечать только мрачную сторону, — Нендрик погладил свой длинный нос. — Не стану тратить время на изъявление сочувствия, хотя и сочувствую вам. По крайней мере, в отличие от большинства неудачников вы до сих пор вели веселую жизнь. А сейчас вам нужна немедленная помощь. Давайте-ка я пришлю к вам Луиса, пусть он сделает опись всего, что есть. Прошло уже много времени, и я не помню, что вы у меня покупали.

Эллиот кивнул.

— Ладно. Но я не хочу, чтобы потом Луис молол языком. Если только пойдут слухи о моем положении, мне будет уже не укрыться от кредиторов. Мне нужна куча денег и как можно скорей.

— Что вы имеете в виду под «кучей денег»?

— Чтобы поправить дело, мне понадобится по крайней мере сто пятьдесят тысяч. Если я не достану этой суммы, то обанкрочусь, и тогда все останутся ни с чем.

Клод выпятил толстые губы.

— Это солидная сума, но не отчаивайтесь. Посмотрим, что здесь можно сделать. Луис явится к вам завтра в десять. Когда он составит опись, мы потолкуем еще разок.

— Там у меня висит Шагал, которого вы мне сбыли. Он один стоит черт знает каких денег.

Нендрик погрустнел.

— Это не очень хороший Шагал, если мне не изменяет память. В то время люди сходили с ума по любому Шагалу, но это полотно нельзя оценить слишком высоко. Но можете положиться на меня, Дон, я постараюсь вам помочь.

Не испытывая никаких надежд, Эллиот встал. Он инстинктивно чувствовал, что сделка принесет выгоду старому педерасту, а не ему.

— Ладно, Клод, я предоставляю вам действовать.

— Вот и отлично. — Нендрик потер вибрирующий подбородок и небрежно спросил: — Вы, кажется, знакомы с Полом Ларримором?

Эллиот с удивлением посмотрел на собеседника.

— Знаком, а что?

— С ним так трудно познакомиться, — печально продолжал Клод. — Настоящий затворник, не так ли?

— Он держится особняком, если вы это имеете в виду. С чего это вы вдруг о нем вспомнили?

— Мне кажется, вы с ним чуть ли не друзья?

— Пожалуй. Но вам-то что за дело?

— Мне очень нужно познакомиться с Ларримором, но он не хочет встречаться со мной. Это не слишком любезно с его стороны. Вот я и подумал просить, чтобы вы свели нас.

— Ларримор — человек с причудами, — покачал головой Дон. — Он сторонится людей. Зачем он вам понадобился?

— Марки, — улыбнулся Нендрик. — Я хочу коллекционировать редкие марки. Ларримор — один из виднейших филателистов мира. Я был бы счастлив, если бы он согласился стать моим консультантом.

Эллиот не верил своим ушам.

— Ларримора консультантом? Да вы спятили! Даже и не надейтесь.

— В самом деле?

Нендрик печально покачал головой.

— Что ж, вам лучше знать. — И после неловкой паузы продолжал: — Скажите, а как вы подружились с Ларримором?

— Кроме марок, он еще любит гольф. Играет он посредственно, но как большинство людей со слабыми способностями — большой энтузиаст. Он приходит в клуб раз в неделю, и время от времени я с ним играю. Я отучил его загребать клюшкой землю, и с тех пор он считает меня своим приятелем. Вот и все. Теперь же я его вовсе не вижу: из-за протеза мне пришлось распрощаться с гольфом.

— Как странно — загребал землю… Удивительно, как иногда случается. — Нендрик допил виски. — Думаю, что, хоть вы и не виделись последнее время, все же он не удивится, если вы его посетите?

— Слушайте, Клод, я же сказал, что ничего не выйдет. Ларримор не станет вам помогать. — Эллиот двинулся к выходу. — Так Луис придет завтра в десять?

— Да, — Нендрик улыбнулся. — Не стоит слишком волноваться, дорогой мой. Предрассветный час — самый темный.

— Кажется, я об этом уже слышал, — ответил Эллиот и вышел.

— А теперь, мистер Кемпбелл, — сказал Барни, — обратите внимание на то, как я сплетаю нити моего рассказа: словно тку ковер. Я только оттого не занимаюсь вашим ремеслом, что не умею писать. А то бы я показал всей вашей братии, что такое настоящий писатель!

Я сдержанно заметил, что не всем суждено достичь высот, и спросил, не хочет ли он еще один шницель?

— Неплохая идея, — согласился Барни и просемафорил бровями Сэму. — Питаешь тело — питаешь ум, а?

Я сказал, что это общеизвестный факт.

— Ну ладно, — в ожидании шницеля продолжал Барни. — Я вывел на сцену Синди, Джо, Вина, Эллиота и Нендрика. Теперь пришло время свести их вместе, этим я и займусь.

Барни подождал, пока Сэм поставит перед ним шницель, одобрительно кивнул и продолжил рассказ.

— Джо не мог позволить Синди торчать дома и любоваться Вином, тем более что деньги у того кончались. Поскольку у него самого тоже стало туговато с финансами, Джо послал дочь работать в магазинах, а сам отправился на автобусную станцию, оставив зятя сидеть дома и мечтать о большом куске.

Так уж случилось, что Синди шагала по главной улице, направляясь в магазин, когда увидела сверкающий «ройс» Эллиота, стоявший возле тротуара. При виде такой машины она остановилась. Многие прохожие замедляли шаг, чтобы полюбоваться этим чудом, но Синди была просто очарована. Это была машина из ее снов, и Синди, одетая в белый свитер и шорты, смотрела на нее во все глаза как раз в тот момент, когда Эллиот вышел из магазина Нендрика.

Первым делом Дон обратил внимание на удивительно красивые ноги девушки, потом на задик и уже после этого на хорошенькие мячики, обтянутые свитером. Эта триада зачаровала Эллиота не меньше, чем его «ройс» — Синди, и он даже забыл про свою искусственную ступню.

Видя, как девушка таращится на машину, он подошел к ней и сказал экранным голосом, от которого у его почитательниц бегали по спинам мурашки:

— Она такая же красивая, как вы, правда?

Синди в замешательстве обернулась, а потом рассмеялась.

— Лучше, гораздо лучше! Такая шикарная машина!

И тут она узнала Эллиота, да и не могла не узнать, потому что была его ярой почитательницей. В детстве она обожала Эррола Флинна, а после его смерти весь жар сердца перенесла на Эллиота. Теперь, оказавшись рядом со своим кумиром, девушка была потрясена.

Прижав руки к груди, она уставилась на Дона, выглядя при этом, как гибрид коровы и овцы.

— Вы Дон Эллиот!

Бывший актер давно не видел такого влюбленного взгляда и сразу отреагировал на него.

— Привет! — улыбнулся он той волнующей улыбкой, которой не улыбался с тех пор, как потерял ногу. — Вы меня знаете, а я вас — нет. Кто вы?

Синди пришла в себя.

— Стоит ли об этом, мистер Эллиот? Я шла мимо и увидела этот автомобиль, а потом появились вы…

— Это моя машина, — гордо сказал Дон. Ему вдруг показалось, что в этот огромный долг, который давил невыносимым грузом, все же стоило влезать. — Хотите прокатиться?

— Вы не шутите, мистер Эллиот?

Тот рассмеялся чарующим смехом, открыл правую дверцу и жестом пригласил девушку садиться. Синди уселась с таким лицом, словно ее посадили на облако.

Эллиот, не говоря ни слова, медленно вел машину в плотном потоке транспорта. Он чувствовал, что сейчас лучше молчать: пусть девушка отдастся бесшумному движению автомобиля и насладится минутой.