Хранители - Ада Ммант

– Кира, прошу тебя не торопись и не обижайся, спорт – это нормальное явление, ты же не думаешь, что там учатся только одни двоечники, – Майя Максимовна слегка запнулась, и я догадалась, что мою озабоченность она восприняла не совсем так, как надо.

– Все нормально, я ничуть не обижаюсь и считаю, что это замечательная идея. И я вам очень благодарна за этот совет. Теперь со мной все будет хорошо. Спасибо вам! – восторженно воскликнула я и вскочила с кресла, на котором провела, по меньшей мере, два последних часа. Не прошло и минуты, как я оказалась на улице: приобретение смысла и новой цели в жизни, словно окрылили меня. Сейчас я чувствовала себя превосходно и находилась на седьмом небе от счастья – так хорошо мне не было, даже когда мы расстались с Алексеем.

За школьными воротами я стала кружиться и смеяться, как же все-таки хорошо жить – просто жить…

Кремль………

Я вытащила из заднего кармана джинсов свой мобильный телефон и взглянула на часы: до трех часов еще оставалось уйма времени, у меня появилась возможность немного прогуляться. И я неторопливо зашагал в сторону Кремля. Я всегда прогуливалось вокруг этого старого строения, когда хотела о чем-то подумать.

Меня снова встряхнуло и зазвенело в ушах. Громкий визг шин, урчание моторов и гул гудков – грозили разорвать мою голову на части. Тревожное чувство заставило меня оглядеться по сторонам, хотелось понять и разобраться, что произошло и почему все так гремит. К моему удивлению ничего необычного не происходило. По дороге неторопливо проезжали машины – впрочем, как обычно. Зарайск был обыкновенным небольшим городком в Московской области, и проезжая часть всегда оставалась относительно тихой и спокойной, но то, что мне слышалось сейчас, было больше похоже на московскую кольцевую дорогу. В ушах все гремело и гудело. Рядом со мной проехал грузовик, в ушах раздался жуткий грохота, он вызвал невыносимую боль, мои ноги подкосились, и я осела на землю.

Прохожие смотрели на меня и пытались выяснить, все ли со мной в порядке?! Их голоса в данный момент напоминали мне раскаты грома. Не в силах больше этого вынести, я зажала руками уши и бросилась бежать. Остановилась лишь у кремлевской стены, у небольшого скопления деревьев.

Что же, черт возьми, со мной происходит? Неужели я схожу с ума?! Я села на землю и облокотилась о кирпичную кладку. Холодная стена, находившаяся в тени деревьев, тут же остудил мою разгоряченную спину. Я отняла от головы руки и закрыл ими свои глаза. Недомогание прошло, стало немного лучше.

Чтобы как-то отвлечься от всего происходящего, я стала воображать себе предстоящие экзамены в спортивный колледж. Я смутно представляла, что там за экзамены, но точно знала, что основное их требование – нормативы. Об этом мне можно не беспокоиться, еще в школе мой тренер говорил, что мои показатели давно обошли все нормативы и даже некоторые рекорды великих спортсменов.

Предвкушая свой будущий триумф, я прикрыла глаза. Мне не хотелось думать о прошедших неделях, но обманывать себя было глупо: с некоторых пор я почувствовала, что стала сильнее. И причины этого по-прежнему не понятны, оставалось лишь теряться в догадках. Это могло быть все что угодно: гормональным сбоем или еще хуже – каким-то заболеванием.

Как-то читала, что люди страдающие опухолями мозга иногда находили в себя невероятные способности. Я раздраженно встряхнула голову, подальше отгоняя от себя пугающие мысли. Меньше всего хотелось, чтобы со мной случилось что-нибудь подобное. Я была еще так молода и умирать совсем не собиралась.

Пока я сидела с закрытыми глазами странная темнота снова окутала меня, и вновь послышался жуткий смех. От страха мое сердце забилось быстрее, мои глаза открылись и вмиг оглядели всю округу: в радиусе двадцати метров никого не было.

– Надо с этим кончать! – зло процедила я в пустоту, подняла с земли рюкзак и уверенно заверила себя: – Если это в ближайшее время не прекратиться, то я обязательно посещу психиатра!

На голову что-то посыпалось, и я резко задрала ее вверх: надо мной находилась одна из семи башен Кремля. Сердце екнуло в груди, показалось какое-то движение на башне. Песок с мелкими камушками продолжал сыпаться сверху. Пришлось зажмуриться, но я это сделала с небольшим опозданием: несколько песчинок все-таки попали в левый глаз. Глаза непроизвольно зажмурились, а потом защипали и заслезились. Я быстро потерла рукой левый глаз, в надежде, что смогу его очистить.

Песчинка вытекла вместе со слезой, глаз сразу перестал щипать и чесаться. Я снова посмотрела наверх, правда, прежде немного отошла от стены, чтобы обезопасить свои глаза. Над головой взвился ветер, закачал дерево и скинул сверху еще порцию песка и мелких камушков. Я тряхнула головой, стряхнула остатки песка. Ничего необычного: всему был виной ветер – мысленно себя уверяла я, в том, что это случайность и мне просто показалось.

Новая судорога заставила меня скрутиться от боли, казалось, что молния пронзила мои легкие, прошла через желудок и вышла через ноги, я завалилась на землю. В глазах все замелькало, а вскоре совсем перестала что-либо различать. Боль волнами обрушивалась на мое тело, разъедая жарким пылом мои мышцы. Я скрутилась на земле точно змея в клубочек и, что есть силы, закусила губу. Приступы продолжали одолевать меня и с каждым разом все сильнее и сильнее…

Не знаю, сколько прошло времени, но когда очнулась, то часы показывали без четверти три. Я со стоном вскочила на ноги и побежала к работе. Руки и ноги продолжали гореть, но помимо этого я больше ничего не ощущала, ни усталости, ни отдышки. У столовой пришлось слегка притормозить, чтобы не сбить человека. Взглянув на часы, я изумилась: обычно мне удавалось преодолевать этот путь в два раза дольше…

В этот день приступы больше меня не беспокоили, но следующим утром, проснувшись, первое, что я увидела – это испуганные глаза Сережи. Он молчаливо сидел на кровати, прислонившись спиной к стене. Я стремительно вскочила с постели и подошла к его кровати: он вздрогнул и тяжело выдохнул.

– Сережа, что случилось?

– Ты всю ночь кричала и рычала, а еще шептала какие-то непонятные слова.

– И ты испугался, – виновато усмехнулась я и добавила в свою защиту: – Мне, наверное, приснился опять плохой сон.

– Нет Кира. Это был не кошмар, я подошел тебя разбудить, чтобы ты не мучилась от жуткого сна, но как только до тебя дотронулся, ты подняла от подушки голову и открыла глаза…

Сережа замолчал, и его глаза испуганно округлились, точно он в эту минуту представлял то, что его так напугало. Его поведение меня напугало не меньше, чем я его. Сережа все еще продолжал молчать, он куда-то смотрел, ничего не замечая вокруг. Я взяла брата за руку и тихо встряхнула.

– Сережа, что произошло дальше?

– Твои глаза светились, – медленно проговорил брат и посмотрел на меня, дыхание его участилось

Я тут же отдернула от него руку и отошла назад. Что все это могло значить? В последнее время я сама себя боялась, что тут говорить о других. Так не должно было больше продолжаться, если Сережа проведет со мной еще одну ночь, то просто сойдет с ума.

Мне стало страшно: мое сердце бешено гремело в груди. Нет! оставаться здесь больше нельзя, Сережа может не вынести напряжения и тогда просто расскажет все тетке, эта ненормальная вызовет врачей. Братья в белых халатах приедут и заберут меня в «дурдом», или не меня, а Сережу. Но все равно одного из нас! – этого мне совсем не хотелось. Я шустро стала собирать свои скромные пожитки, искоса бросая на брата встревоженный взгляд.

Паспорт, сберкнижка, последние деньги – все полетело в наружный карман рюкзака. Следом за документами в рюкзак отправились: чистые тетрадки, несколько пар носков, футболок – вся моя летняя одежда. Теплые вещи с собой брать не стала, решила, что если что-то понадобиться, то я просто приду и заберу. Мой взгляд невольно остановился на брате: он так и не отошел от шока.

– Сережа, не хотела тебе рассказывать, дело в том, что у меня эпилепсия, – это была наглая ложь, но как еще было объяснить свое странное самочувствие, – Я сама недавно об этом узнала. Прошу, тебя только успокойся, хорошо. И не вздумай рассказывать Нине, ни то она тебя по больницам затаскает.

– Да, – тихо согласился со мной брат и виновато отвел глаза.

– Сережа, мне пора идти. Не знаю, вернусь ли я когда-нибудь – это не имеет никакого значения, но знай, я всегда тебя любила и буду любить! – сказав это, я повернулась к двери и зашагала прочь, на глазах навернулись слезы, а в горле встал сухой комок.

– Кира, куда ты? – апатично спросил Сергей, находясь еще под впечатлением прошедшей ночи, – Завтра выпускной.

– Еду в Москву, поступать в институт, – быстро нашла я, что ответить, и вышла вон за дверь.