Геворг Марзпетуни - Мурацан

– Что же отец?

– Рассмеялся. Особенно когда я заговорила о том, что замужество с Ашотом сделает тебя несчастной.

– Почему же он рассмеялся?

– Он сказал, что молодые люди имеют до женитьбы тысячи связей, которые порываются после законного брака. Любовь царевича – случайность и вызвана жалостью, которую он почувствовал, увидев севордскую княжну, одетую в траур в дни горя. «Любовь часто рождается там, – сказал он, – где живет сострадание. Придет время, царевич займется государственными делами и забудет княжну. Я же, – продолжал он, – постараюсь направить события так, как мне этого хочется».

– И что он сделал?

– Немедленно поехал в Утик и уговорил вдову князя Геворга выдать свою дочь за достойного человека, который мог бы управлять их владениями, так как княжна была единственной наследницей Геворга.

– Ну, а дальше?

– Княгиня приняла с благодарностью его совет. Мало того, она попросила князя Севада, чтобы он сам устроил этот брак… И князь Севада, не теряя времени, уговорил тайского сепуха Цлик-Амрама жениться на княжне.

– И эта девушка могла променять такого героя, как царевич, на Цлик-Амрама? Я начинаю презирать моего супруга, когда подумаю, что он способен любить такую женщину.

– Не суди поспешно, царица! Не каждая княжеская дочь растет так вольно, как гардманская княжна, которой дано было даже право выбирать себе жениха. К тому же сепух Амрам не был простым человеком. По храбрости, красоте и богатству он не уступал самым могущественным князьям. Но если бы даже севордская княжна любила царевича как безумная, то ведь князь Севада своей искусной и убедительной речью мог охладеть ее пламенное чувство.

– Настоящую любовь нельзя охладить. Женщина, полюбившая Ашота, не может забыть его. Вероятно, эту девушку довели до отчаяния, уверяя, что брак ее с царевичем невозможен.

– Может быть.

– Вот почему их любовь продолжается, несмотря на то, что оба они связали себя брачными узами.

– Может быть.

– Саак Севада собственной рукой разрушил свой дом, недаром говорит пророк: «Тот, кто роет яму для ближнего, сам в нее попадет».

– Да, конец оказался таким… Но кто мог предвидеть?

– Ах, Седа, если бы ты вовремя открыла мне эту тайну…

– Царица, а мое обещание? Разве я могла его нарушить?

– Ты нарушила ведь его, сообщив тайну отцу.

– Это другое дело. Он мужчина и человек дальновидный.

– Где же его дальновидность? Ты сама видишь, чем это кончилось…

– Мы, женщины, очень забывчивы. Небольшие горести настоящего заставляют нас забывать радости прошлого. Князь Севада уготовил для своей дочери большую славу, и ты этой славой насладилась, моя царица.

– И все же настоящее затмило для меня все хорошее.

– Справедливость требует, чтобы мы смягчали наши горести воспоминаниями о радостях прошлого.

– Где они, Седа, эти радостные воспоминания? В моей брачной жизни я не видела счастья.

Седа загадочно улыбнулась.

– Ты смеешься, Седа? Попробуй напомнить мне о нем. Быть может, тогда я забуду свою тоску.

– О, для этого потребуется много времени! Раньше отдохни.

– Нет, говори… Твои рассказы успокаивают меня. Этой ночью сон не коснется моих глаз. Рассказывай, я слушаю. – Сказав это, Саакануйш легла, облокотившись обнаженной рукой о подушки. Седа накрыла ее тонким покрывалом.

– Итак, ты забыла все, моя дорогая повелительница? Если позволишь, я тебе кое-что напомню.

– Говори.

– Ты помнишь день, когда ты вернулась с княгиней из Хачена?

– Помню. Это было вскоре после того, как князь Марзпетуни покинул крепость.

– И я рассказала тебе все, что произошло в Гардмане.

– Да, и я очень жалела, что не застала царевича.

– А помнишь, как мои рассказы о нем заинтересовали тебя?..

– Помню.

– Как раз в этот день прибыл гонец из Багреванда. Гонец сообщил, что Юсуф, узнав об удачном походе Ашота, отступил в Атрпатакан. Царевич же, дойдя до Багреванда, вступил в жаркий бой с остатками полчищ Юсуфа и окончательно их разбил. Со старших князей он содрал кожу, сделал чучела и вывесил их на башнях крепостей. Это была его первая месть убийцам отца. Весть об этом навела ужас на арабов.

– Помню, как это нас всех воодушевило!.. Я наградила гонца дорогим подарком за добрую весть.

– После этого стали приходить одно за другим сообщения о том, что царевич вступил в Ширак, прошел в Гугарк, что он одерживает всюду великие победы над арабами, разбивает их войска, берет города и замки, освобождает пленных, восстанавливает разрушенные крепости.

– Рассказывали, как испугался Юсуф, услыхав о боевых подвигах царевича. Он боялся, что Ашот обратит свой меч против него.

– Да, говорили так. Но царевич предпочел сначала очистить страну от арабских насильников. Поэтому, овладев Гугарком и передав его князьям Васаку и Ашоту Гнтуни, он перешел границу Грузии, чтоб освободить Тпхис7. Там у арабов были сосредоточены большие силы. Грузинские племена стонали под игом арабов. Как грозный ураган, пронесся Ашот до самого Тпхиса. Арабы не устояли перед его могучей армией, которая все возрастала. Армяне разбили их и, взяв в плен арабских князей, заковали их в цепи. Освободив Тпхис, армянские войска вернулись в Утик. А там, как тебе известно, в это время восстали утикцы. Не много времени понадобилось царевичу для подавления восстания. После разгрома нескольких мятежных отрядов утикцы успокоились, в особенности когда наместником над Утиком был назначен исполин Мовсес. А разве ты забыла блестящую победу царевича в ущелье Агстева, где он с шестьюстами воинами разбил наголову последний арабский отряд? Говорят, не осталось в живых ни одного араба и некому даже было принести Юсуфу известие о нанесенном ему поражении.

– Я все это знаю, Седа. Зачем ты говоришь об этом? – сказала царица.

– Чтобы показать путь, приведший к несчастью гардманскую княжну, – многозначительно ответила Седа.

6. Радостные воспоминания о коронации и обручении

– Продолжай, – сказала царица.

Седа придвинула скамью и, переменив позу, продолжала:

– Победы царевича воодушевили тебя. Еще не видя его, ты восхищалась его геройством. Как часто ты заставляла меня повторять рассказы, которые я слышала от князя Марзпетуни! Какая-то неведомая сила влекла к нему твое сердце. Каждый новый успех царевича наполнял тебя ликованием. Помнишь, ты велела подарить участок земли гардманскому воину, который привез весть о победе у Агстева? Конечно, все это не могло укрыться от проницательного взгляда князя Севада. И он, единственной радостью которого было исполнять твои желания, не мог оставаться равнодушным к твоим чувствам, тем более что они не противоречили его тщеславным надеждам. Вероятно, поэтому он и поспешил уничтожить все препятствия на твоем пути, женив Цлик-Амрама на севордской княжне. И вместе с тем это было доказательством его любви к родине. Царевич, избавившись от чар этой девушки, стал с еще большим пылом заниматься государственными делами. Цепи любви часто мешают мужчине стать победителем на арене славных дел.

– Но они же часто и окрыляют его, – прервала царица.

– Любовь окрыляет только слабых, только тех, в ком погас природный огонь и кого к действию может толкнуть лишь искусственное возбуждение. Так вино придает храбрость трусливому воину. Но царевича не сломила любовная утрата. Он продолжал свое победоносное наступление до тех пор, пока не увлек за собой даже самых нерешительных. Его пример ободрил и тех князей, которые в страхе перед арабскими мечами искали спасения в крепостях. Царь Гагик и владельцы Сюника выступили из своих замков, чтобы преследовать врага. Арменией овладело всеобщее воодушевление, солнце мира взошло над страной, и народ вздохнул свободно.

вернуться

– Счастливые то были дни…

– Да, особенно когда после этих блестящих побед царевич унаследовал престол отца и его скипетр.

– Ах, не напоминай мне этого, Седа… О незабвенные часы, которые я провела там!..

– Где? В Двине?

– Как я была счастлива! О Седа, зачем бог дает человеку счастье, а потом отнимает его?

– Пути господни неисповедимы!

– Помню, я чуть не лишилась рассудка от радости, когда отец сообщил мне, что все армянские князья вместе с грузинским царем и Гургеном абхазским должны съехаться, чтобы короновать на царство царевича Ашота, и что мы как владельцы Гардмана тоже должны присутствовать на этих торжествах. О, если бы я могла вернуть эти часы или хотя бы несколько мгновений… Ты не можешь себе представить, с какой радостью, с каким необычайным воодушевлением готовилась я к царской коронации! Когда мне принесли заказанные отцом для этих торжеств драгоценности, я обрадовалась как ребенок и бросилась ему на шею, покрывая его лицо поцелуями. Ты знаешь, я не нуждалась в украшениях, драгоценные камни не имели в моих глазах никакой цены, но я обрадовалась, так как знала, что благодаря им я буду казаться еще наряднее и величественнее на празднестве, куда съедутся все армянские князья и где должны будут блистать пышной роскошью цари Грузии и Абхазии. О, как мне хотелось превзойти красотой всех знатных женщин, быть предметом всеобщего внимания и восхищения и чтобы это видел Ашот Железный!