Леди Элизабет - Элисон Уэйр

— Разумеется. В ее доме будут мои осведомители, — ответила королева. — Вам нечего бояться.

— Превосходный план, мадам, — одобрительно кивнул Ренар, слегка успокоившись. — А поскольку она ничего не подозревает, предлагаю вашему величеству попрощаться с ней, как подобает сестре.

Мария вздохнула.

— Видимо, придется, — согласилась она. — Хотя я уже почти не верю, что она моя сестра. Она больше не та милая девочка, которую я любила, пока был жив отец. Боюсь, тщеславие, ересь и честолюбие сильно ее изменили. Для меня она больше не дорогая сестра, но змея, пригретая на груди.

— Пресвятая Богородица, дай мне силы пережить эту свадьбу, — молилась Мария. — Пусть я буду хорошей женой, и заступись за меня перед Сыном своим, дабы благословил меня детьми.

Мария представила, как наконец-то баюкает родное чадо, и на глаза навернулись слезы. Она была одна в своих покоях — стояла на коленях у молитвенной скамьи и обращалась к Небу столь истово, что не заметила, как позади нее медленно приоткрылась дверь и прозвучали чуть слышные шаги. Однако она различила глухой удар и ощутила запах мертвечины, а повернувшись, увидела лежавшую на тростниковом половике дохлую собаку с приоткрытой пастью и невидящим взглядом.

Она зажала рот, сдерживая крик, но, осознав, насколько было изуродовано несчастное животное, начала всхлипывать от ужаса. На голове собаки была выбрита тонзура, как у священника, уши разрезаны, а шею туго стягивала веревка — наглядное свидетельство удушения.

То было явное предупреждение, не меньше — возможно, даже предзнаменование новых жестокостей. Мария не сомневалась, что собаку подбросили в знак протеста против ее замужества. Подбежав к двери, она выглянула наружу, но никого не увидела. Дворец был велик, виновного не отыщешь.

Рыдая, она поспешила на поиски Ренара.

Элизабет заметила, что королева побледнела, осунулась и уже ничем не походила на счастливую невесту в ожидании замужества. Но вопреки внешнему виду вела она себя намного сердечнее, чем все предыдущие недели.

— Встань, сестра, — велела она. — Да хранит тебя Бог в пути.

Элизабет продолжала стоять на коленях. Слегка ободренная добрым отношением Марии, она осмелилась обратиться к сестре с просьбой.

— Ваше величество, — молвила она, — прошу вас, не верьте никому, кто будет злословить обо мне в мое отсутствие, а если услышите лживые и злобные сплетни, то прошу вас, дайте мне знать, чтобы я могла опровергнуть клевету.

Взгляд и слова ее были столь искренни, что Мария на миг смутилась.

— Я сделаю так, как ты просишь, — коротко ответила она, презирая себя за то, что смышленой сестре удалось ее разжалобить. — И прежде чем ты уедешь, прими мои новогодние подарки.

Взяв у фрейлины теплую соболью накидку-капюшон и две жемчужные нити, она протянула их Элизабет. Их взгляды на миг встретились, но Мария тут же отвернулась.

— Покорнейше благодарю ваше величество за прекрасные подарки, — сказала искренне тронутая Элизабет.

Мария быстро обняла ее.

— Ступай с Богом, — напутствовала она.

Несмотря на ледяной декабрьский ветер и утомительное путешествие на север, Элизабет, сидевшую в подпрыгивавшем на ухабах экипаже, грели мысли о теплом прощании с сестрой и неожиданных подарках. Надежда на счастливый исход крепла, и на подъезде к Эшриджу Элизабет позвала гонца и велела ему возвращаться в Уайтхолл.

— Она просит прислать ей мантии, ризы, потиры и прочее убранство для своей часовни, — задумчиво сообщила Мария Ренару.

— Мадам, — посоветовал он, — не позволяйте себя обмануть. Она лишь хочет усыпить вашу бдительность. Уж поверьте, я хорошо знаю ее проделки.

— Итак, вы продолжаете обвинять ее в лицемерии? Мне хочется надеяться, что она действительно вступила на путь истинный.

— Ваше величество, вы слишком добры, чтобы верить в чужое зло, — промурлыкал Ренар, — но вам нельзя расслабляться. Она глубоко порочна и только и думает, как бы сделать из Бога посмешище.

— И все-таки, если есть хоть малый шанс на ее искренность, я должна послать ей испрошенное, — заявила Мария. — В конце концов, все это предназначается для служения Господу.

Несмотря на морозную погоду и возражения Кэт, Элизабет отправилась на обычную утреннюю прогулку. Закутавшись в толстый плащ и новый меховой капюшон, в теплых сапогах и перчатках, она шагала через парк по сгнившей листве и грязному снегу Кэт, тяжело дышавшая, едва за ней поспевала.

— Прошу вас, миледи, давайте вернемся, — урезонивала она. — Я уже пальцев не чувствую от холода.

— Скоро, — пообещала Элизабет. — Но сперва я кое-что покажу тебе.

Она направилась к купе деревьев.

— Нельзя ли подождать до дома? — жалобно спросила Кэт.

— Нет. За нами следят, — тихо возразила Элизабет.

— Следят?

— Да. По-твоему, королева позволит мне запросто плести интриги, которых она так боится?

— Но вы же не станете этого делать! — воскликнула Кэт.

— Не стану, — решительно кивнула Элизабет. — Однако на это вполне способны другие. Взгляни. — Она вручила Кэт листок бумаги. — Еще одно письмо от нашего друга Уайетта, — пробормотала она.

Между ними и домом вздымались, подобно щиту, могучие стволы древних дубов.

Кэт прочла письмо.

— Это измена! — выдохнула она, побледнев.

— Она самая, — ответила Элизабет. — Они хотят, чтобы я вышла замуж за Кортни, — и знаешь зачем? Чтобы соединить королевскую кровь Плантагенетов и Тюдоров и посадить нас на трон. Вот тебе и все заявления Уайетта, будто он не желает зла моей сестре.

— Но четыре армии, готовые пойти на Лондон? — ужаснулась Кэт.

— Тсс! — прошипела Элизабет, нервно озираясь.

Вокруг не было ни души — только заснеженный лес и голые скелеты деревьев.

— Нужно предупредить королеву! — посоветовала Кэт.

— Кто это сделает? — спросила Элизабет. — Я? И как я объясню, откуда об этом узнала? Мне придется показать это письмо, в котором Уайетт спрашивает, готова ли я возглавить их на пару с Кортни. Дело предстанет так, будто я до сих пор их поддерживала, а у этого лиса Ренара появится повод настоять, чтобы королева поступила со мной как с изменницей. Нет, Кэт, все это уже было, помнишь? Тогда, с… с…

Она не смогла выговорить имени адмирала. Его не было в живых уже почти пять лет, но память о нем и опасности, ей грозившие, до сих пор ранили ее душу. Кэт сочувственно посмотрела на Элизабет — она тоже все помнила слишком хорошо и сама побывала в Тауэре.

— Нет, — сказала Элизабет, приходя в себя. — Я не стану в этом участвовать. Я уничтожу письмо и буду молчать. Последствия заговора против монарших особ бывают чудовищны. Мои враги возликуют, когда меня казнят за измену. И я не намерена доставить им такое удовольствие.

Она пошла дальше, не обращая внимания на Кэт, старавшуюся поспеть за ней.

— У них нет никаких доказательств против меня, — продолжала Элизабет, — но опасность сохраняется. Те заговорщики, которых называет Уайетт… среди них числится сэр Джеймс Пикеринг, которого я считала истинным другом. Всего два месяца назад он приходил и спрашивал моего мнения о предполагаемом браке королевы с испанцем. Он был весьма настойчив, но меня не так-то легко провести, Кэт. Есть еще сэр Джеймс Крофтс — он тоже недавно проявлял ко мне дружеские чувства.

Они углубились в лес.

— В ближайшие недели мне понадобится вся моя смекалка, — говорила Элизабет. — Я приглашу в дом несколько моих арендаторов и попрошу их тайно вооружиться для моей защиты.

— Защиты от кого? — спросила Кэт.

— От судьбы! — резко бросила Элизабет и, внезапно остановившись, взглянула на собеседницу. — Похоже, ты замерзла, милая Кэт, — сказала она. — Пора возвращаться.

— Я думала, вы никогда этого не заметите, — благодарно пробормотала Кэт. — Мало того что мне холодно, так я еще и вся дрожу при мысли об этом заговоре.

— Тебе ничего о нем не известно, — твердо заявила Элизабет. — И мне тоже. Наше молчание — наша безопасность.

Они вышли из-за деревьев. Неожиданно остановившись, Элизабет приложила палец к губам.

— Слушай! — прошептала она.

Кэт напрягла слух, но не услышала ничего, кроме птиц и шума ветра в ветвях. Но вот неподалеку раздался звук, напомнивший осторожную поступь в папоротнике. Гувернантка в ужасе взглянула на Элизабет.

— За нами кто-то следит? — еле слышно проговорила она.

— Наверняка, — мрачно улыбнулась Элизабет. — Чуешь — опять он. Но они ничего не должны знать. Разговор закончен, с той стороны идет наш невидимый соглядатай. Боюсь, слишком поздно! — Она невесело рассмеялась. — Подслушивать нет никакого смысла, — громко сказала она. — Представь себе, Кэт, — шпионить за леди и ее спутницей! Неужели вопросы дамской моды входят в область государственных интересов?