Занимательная механика - Вадим Панов

— Я не ребенок! — Волков жестко посмотрел на Круса. — Гончар обещал мне полную поддержку, так что колись.

Невада засопел, но спорить не стал.

— Да нечего рассказывать, — протянул он, отводя взгляд. — Двенадцать лет назад у Гончара случилась очередная разборка с Механикусом. Не знаю, что они не поделили — я тогда об искусниках и слыхом не слыхивал, но сцепились крепко. С Гончаром Медвежатник пришел, любые сейфы вскрывал, вот они и вломились из внешней системы…

— Шипилов сказал, что двери, открываются изнутри.

— Мужик, — презрительно скривился Невада, — ты забыл, кто такие искусники?

«Действительно, какая Медвежатнику разница, с какой стороны запоры?»

— Спасибо, что напомнил, — буркнул Федор. — Что дальше?

— А ты не понял? Гончар вошел, его встретили люди Механикуса. Отбились, вышибли Гончара обратно.

— Искусники отбивались?

— Раз Гончар не прошел, значит, они.

— А кто там остался?

— Медвежатник и остался. — Крус помолчал. — Гончар тогда двоих потерял. Рассказывал, что успел только Пехоту вытащить, потом Механикус двери закрыл.

Гончар надеялся, что Медвежатника похоронят по-человечески, а они, ты сам видел, как собаку, его бросили. Механикус, сволочь, никакого уважения не проявляет.

«И ушел Механикус, судя по всему, через Кремль… Любопытно».

— Мельница тогда стояла?

— Да, — кивнул Невада. — Ее Механикус под Троицким мостом ставил, а когда Неглинку в трубу загнали, сюда перетащил. Ты же видел фундамент.

— Фундамент видел, но и только-то.

— Гончар предполагал, что после той схватки Механикус ее снова перенесет, потому и начал тебя будить. — Крус зло усмехнулся: — Ему охотничья собака потребовалась.

Обижаться Очкарик не стал: лучше быть охотничьей собакой, чем приблудной шавкой. Но поставить на место зарвавшегося искусника стоило.

— Я хотел спросить, — с ленивой издевкой осведомился Волков. — Ты чего себя за сиськи теребишь? Болят, что ли?

— Тебе какое дело?

— А такое, — объяснил Федор, — что будешь и впредь пасть разевать, не подумав, тебе еще пару ребер сломают. Это не угроза, сынок, это обещание.

— Ты, что ли, будешь ломать? — мрачно поинтересовался Невада.

— Я здесь для другого. — Очкарик постучал себя по лбу: — Я охотничья собака, а к тебе могу прислать пару бультерьеров. Надо?

— Нет, — хмуро ответил Крус.

— Вот и веди себя как положено. — Волков открыл дверцу машины. — Гончару скажешь, что я продолжаю расследование. Будут результаты — позвоню.

Подвозить Неваду Федор не собирался.

Ощущение неловкости давило на них гидравлическим прессом, заставляло резать фразы, сдерживать эмоции, отводить взгляды. Они и понимали и не понимали, откуда взялось это ощущение. С одной стороны, не произошло ничего необычного! С другой, в ситуации чувствовалось нечто новое, нечто такое, чего не было раньше.

Что?

Как трудно порой бывает ответить на простой вопрос.

Оба чувствовали свою вину, и оба считали себя незаслуженно обиженными.

«Я не имею права давить на нее. Тереза свободна в чувствах и вольна поступать так, как ей вздумается!»

«Что мне стоило вернуться под утро домой?»

Уехать от Левы? Испанка наслаждалась каждым мгновением их встреч, купалась в чувствах, задыхалась в сладкой истоме его нежности. Уехать? Нет.

«Ты меня обидела…»

«Прости…»

— Как Вонючка? — осведомилась Тереза, когда тишина в салоне машины стала совершенно невыносимой.

— Держится, — коротко отозвался Травник.

— Боится?

Здоровяк помолчал и кивнул:

— Да.

— Гончар не говорил с Бабушкой Осень?

— Старуха пообещала, что москвичи не встанут на сторону Механикуса.

— Официально не встанут. А неофициально могут в полной мере выражать свое отношение к убийцам Шамана.

Испанка поежилась.

— Как поиски?

— Гончар договорился с Собирателем Тайн…

— Неужели?! Первая хорошая новость за два дня.

Травник засопел, он так и не привык к манере Терезы перебивать его, и продолжил:

— Невада ходил с Собирателем в кремлевские подземелья.

— Нашел что-нибудь?

— Сейчас узнаем… — Здоровяк повернул голову к забравшемуся на заднее сиденье Крусу и поинтересовался: — Удачно?

Тот зло ощерился:

— Мельницы под Кремлем нет, а мне сели на хвост.

— Докладывает Третий. Объект сел в черный «БМВ».

— Кто в машине?

— Мужчина и женщина. Мужчина: рост не меньше двух метров, массивный, лысый. Женщина: худая, волосы светлые, на вид лет тридцать пять-сорок.

Человек, который принимал доклад и которого оперативники называли Первым, задумчиво почесал в затылке.

«Не похожи!»

— Продолжайте наблюдение.

— Слушаюсь.

— Он из метро за мной вышел, позвонил, тут я и обратил на него внимание: говорит по телефону и за мной идет, а через пять минут к нему машина подкатила.

— Значит, сейчас их двое? — уточнила Испанка.

— Трое.

— Какого черта ты притащил хвост? — прорычал Травник. — Ты нас подставил.

— А что мне оставалось делать? — огрызнулся Невада.

— Отрываться, — пожала плечами Тереза.

— Какая ты умная, блин, череп не жмет?

— Хватит ругаться, придурок! — рявкнул Травник. — Ты облажался.

Испанка с удивлением посмотрела на друга: почему он так нервничает? Ну, следят, ну и что? Правда, Неваде вчера изрядно досталось… неужели поэтому?

— Я не в том состоянии, чтобы стряхивать хвост, — отрезал Крус. — Я еле хожу. А вместе мы сможем что-нибудь придумать.

— Зато теперь они знают о нас!

— Испугался?

— Пошел к черту!

— Заткнитесь! — велела Испанка и поднесла к уху зазвонивший телефон: — Да?

— Я связался с Волковым, — сообщил Гончар. — Он клянется, что не приказывал следить за Невадой. Да и не нужно это ему.

— Тогда кто у нас на хвосте?

— Откуда мне знать? Стряхните их.

— Попытаемся. — Тереза сложила телефон и хмуро сказала: — Это не милиция.

— Внучата?

— Возможно.

— Плохо, — вздохнул Крус.

— Ребер жалко? — осведомился Травник.

Но без издевки осведомился, просто зло. И злость эта была направлена уже не на Вонючку, а на преследователей.

— Тебе тоже достанется.

— Не достанется, — проворчал здоровяк.

У Невады лихорадочно заблестели глаза:

— Если там Кузнец, то тебе не светит, качок, он тебя измордует и не вспотеет. Понял? И меня заодно… Они вчера сказали, чтобы мы убирались! Видимо, решили повторить.

Травник закусил губу. Испанке очень не понравился напряженный взгляд друга, и она попыталась остудить спутников: