Рожденный для войны - Майкл Стэкпол

Да, захваченные Мариком миры уже не приносили дохода в виде налогов, но эти суммы оказывались незначительными по сравнению с выгодами, которые сулил Федеративному Содружеству мирный договор с Томасом. И далее то, что Сарна и Стик образовали свои собственные маленькие независимые государства, похожие на Объединение Святого Ива, ничуть не грозило Виктору потерей ни одного из производств боевых роботов в пограничной области Сарна в силу тесных экономических и финансовых связей этих «независимых» с Федеративным Содружеством.

Проверить, — напомнил он сам себе, — покончили ли резервисты с Бандитами.

Большинство различных наций практически не замечают изменений в администрации. Да, они могут выучить новые слова государственного гимна, но ведь пограничная область Сарна являлась частью Федеративного Содружества лишь на памяти одного поколения. Самое сложное для большинства граждан — подстроить распорядок их жизни к новым государственным праздникам.

Совсем другое дело, если речь идет о резервистах или Танцующем Джокере, людях, которые активно сражаются против вхождения пограничной области Сарна в состав Конфедерации Капеллана. Если резервистам будет сопутствовать успех, то Нанкин останется в составе Федеративного Содружества. Если нет, их репатриируют. Репатриация является жизненно важным моментом для Танцующего Джокера, его людей и всех тех незначительных функционеров и администраторов, чье благосостояние зависело от преданности Федеративному Содружеству. Они могли стать и мишенью репрессий, а Виктор не собирался оставлять их один на один с такой опасностью.

Томас согласился на репатриацию при условии, что программа будет реализована Ком-Старом.

С решением этой проблемы Виктор останавливал свой выбор на пути, который его Отцу показался бы немыслимым.

— Сейчас другие времена, отец, не те, в которых жил ты. Я не могу обескровливать экономику, сражаясь за никчемные миры. В твои дни объединение Внутренней Сферы являлось благородной целью, ради которой стоило сражаться. Но нельзя долго жить с мыслью только об этом. Такие войны разрушают наши экономики и в случае вторжения кланов позволят им сжирать нас целиком. У нас есть еще десять лет до того момента, как испустит дух перемирие, заключенное с помощью Ком-Стара — если есть, — я хотел бы, чтобы мои люди в полной готовности встретили предстоящую войну.

Из глубины памяти Виктора всплыл образ умирающего отца. Вновь увидел он проблеск жизни в пронзительно-голубых глазах. Они остановились на сыне, затем Хэнс вцепился в плечо Виктора, произнес его имя и улыбнулся.

— Похоже, ты умираешь удовлетворенным, отец, зная, что я займу твое место. И ты улыбаешься, веря, что я буду походить на тебя, или веря, что я не дам твое государство в обиду? Я очень надеюсь, что тебя радует именно последнее обстоятельство, поскольку я — это не ты и мне никогда не быть таким, как ты. Пытаясь действовать, как ты, я чуть все не погубил.

— И хватит об этом. — Виктор покачал головой и устремил взгляд через комнату к зеркалу. — Я Виктор Ян Штайнер-Дэвион, первый архонт, Верховный Правитель Федеративного Содружества. И начиная с этой минуты даже ошибки, сделанные мной, будут моими собственными, и опыт, который я приобрету, исправляя их, станет моим проводником в будущее.

LV

И тот, кто носит печать Каина,

будет править землей.

Даош, Народная Республика Цюрих

Лига Освобожденной Зоны

27 декабря 3057 г.

Ксю Нинг стукнул по клавише «Перелистывание страниц» компьютера, но сигнал сообщил ему, что он дошел до конца файла. Глянув на цифры в углу экрана, обозначавшие время, он сообразил, что зачитался. Нинг ощутил всю иронию этой забавной ситуации, поскольку в период своего профессорства он бы и пальцем не притронулся к развлекательному триллеру, который Танцующий Джокер пытался выдать за роман. Если бы не было на то других причин, он все равно не стал бы его в те времена читать хотя бы потому, что роман оказался вторым в серии. А вот теперь какая-то деталь в этом романе, которую он хотел обдумать позже, затронула его так, что он засиделся за ним дольше, чем даже мог себе представить.

Не то чтобы перед ним представала грандиозная фантазия, не говоря уж просто о литературе. Проза изобиловала штампами, хотя сюжет раскручивался неплохо. А главный герой, Чарли Мур, даже обладал некой глубиной характера. Ксю понял, что его привлекло. Роман выглядел явно автобиографичным, и Чарли Мур был не кто иной, как сам Ноубл Тэйер.

Желание проникнуть в мышление Чарли Мура — а следовательно, познать мышление Ноубла Тэйера — подвигло Ксю на прочтение всей книги. Допрос Кэти Ханни дал достаточно информации, чтобы провести налет на последнее пристанище Танцующего Джокера, но там нашли лишь немного личных вещей, включая и маленький компьютер Комитета безопасности и дискеты, на которых Тэйер записывал свои книги. Хотя штат Комитета безопасности усердно трудился над созданием биографии Тэйера, нигде он так ярко не проявился, как в данном романе.

Одно название — «Шарада охотника» — сказало о Ноубле Тэйере больше, нежели файл, составленный его людьми. Серия акций, приписываемых Танцующему Джокеру, со всей очевидностью высветила тот факт, что он никаким учителем химии не является. Организаторские таланты и искусство заметать следы доказывали, что перед ними тренированный агент Дэвиона, точно так же, как и Чарли Мур. Подобно Тэйеру, Мур прибыл на Цюрих, дабы влиться во вражескую революционную организацию. Как только грянула революция, Мур взялся за организацию движения сопротивления, сражающегося со злодейским правительством Чао Шау — фонетическое смешивание итальянского и фарси, означающее «прощай, король».

Директор данную ему в романе характеристику счел нелестной для себя, но точка зрения, с которой Тэйер критиковал его, позволила ему заглянуть в тайны мыслительного процесса этого человека. Тэйер обрисовал Шау как тщеславного артиста, потерявшего ощущения реальности за десятилетие, проведенное в отдаленных партизанских лагерях. Приписывая Шау различные странные сексуальные выверты, он тем самым в аллегорической форме указывал на внутренние противоречия человека, который счел себя настолько превосходящим других, что задумал создать бесклассовое общество, и этой аллегорией Ксю Нинг ощутил себя особенно уязвленным.

В своем романе Тэйер описывал Кэти Ханни, которая осталась на Цюрихе, под именем доктора Долорес Ларсон. Будучи возлюбленной Мура, она была схвачена Шау и бандой злодеев-наемников «Белые Гадюки» в предпоследней схватке романа. Книга завершалась сценой размышления Мура над широкомасштабным планом, в результате осуществления которого он должен был оказаться лицом к лицу с Шау, чтобы освободить возлюбленную из лап диктатора.

Ксю очистил экран и отодвинул клавиатуру.

Интересно, какой же у тебя задуман конец? Убьет ли Шау мисс Ларсон, как я убил мисс Ханни? Превра тит ли Шау свой лагерь в неприступную крепость в ожидании нападения Мура? И планируешь ли ты, в отличие от романа, изменение направления удара после того, как твоя возлюбленная, сломавшись во время пыток, выдала все твои секреты?

Все эти вопросы так занимали Ксю Нинга, что он понял — быстро ему не заснуть. Он дотронулся до кнопки интеркома на столе.

— Цзин, принесите мне стакан теплого молока и смешайте с унцией бренди «Наполеон».

— Сию минуту, директор.

Снимая халат и готовясь ложиться, Ксю Нинг в минутном раздумье вдруг ощутил, что ему здорово повезло. Роман Тэйера в деталях описывал взрыв арсенала и подготовку нападения на базу Кайшилинг. Если бы Тэйер все свое умение направил для организации покушения на Ксю, то, несомненно, добился бы успеха. Несомненно, революция затем и затевается, что другой должен занять твое место. И Тэйер, сокрушая основы революционного общества, опасно близко подходил к моменту обезглавливания нынешнего правительства.

Ксю Нинг переоделся в ночной шелковый халат и затянул на поясе лиловый кушак. Танцующий Джокер не учел пленения Кэти Ханни. Выданная ею информация отрезала Танцующего Джокера от оперативной базы и заставила скрываться. Эта ошеломляющая неудача вполне могла изменить положение вещей и спасти революцию Ксю от краха.

Но непрекращающиеся сомнения не позволили Ксю испытать удовлетворение от подобного вывода. Ксю Нинг задумался и мгновенно вычислил парадокс, составляющий основу проблемы. Ведь он решил, что Танцующий Джокер не мог предвидеть захвата в плен возлюбленной, однако же в романе прототип, размышляя над своими планами, опирался в них как раз на факт захвата в плен своей любимой. В реальной жизни пленение Кэти Ханни заставило Танцующего Джокера скрываться, поэтому он никак не мог описать сложившуюся ситуацию. Более того, только осознавая пленение Кэти Ханни, он и мог спланировать рейд на Кайшилинг. Разумеется, в романе доктор Ларсон была схвачена во время рейда, поэтому вполне возможно, что Тэйер скорректировал замысел, чтобы избежать в романе проблем, которые возникли в жизни.