По следам Карабаира Кольцо старого шейха - Рашид Кешоков

—   Как попало кольцо в магазин? — спросил Сергей Тимофеевич.

—   На этой витрине были выставлены вещи, проведен­ные через скупку,— с готовностью ответил заведующий.— Самые, конечно, ценные — два золотых кольца с рубином и топазом   Ну, еще вот     янтарь, оправленный в серебро, две пары платиновых серег и золотая цепочка к кулону . — заведующий нервно теребил реденькую бородку и виновато улыбался, часто моргая близорукими глазами.

— Точнее можете сказать, какой камень был вправлен в похищенное кольцо? — спросил Бондаренко.

— К сожалению, не могу,— смутился заведующий.— По-моему, какой-то уральский самоцвет. Крупный, но дешевый. Мы можем по книгам проверить, сколько за него заплатили. В скупке... Я, знаете, не ювелир по профессии.

—  А как же вы определяете стоимость вещей, которые принимаете у населения?

—  Роемся в каталогах. Иногда, в особо затруднительных случаях обращаемся к услугам одного старика, в прошлом золотых дел мастера.

—  Он живет в Черкесске?

         -Да.

—  Фамилия?

— Чернобыльский. Самуил Исаакович. Адрес известен Паритовой.

Бондаренко записал. С досадой взъерошил седеющую шевелюру с крутыми залысинами по краям лба.

— Да... скупка у вас, по-видимому, слабое место. Как же можно платить за что-то государственные деньги, толком не зная, сколько оно стоит?

Заведующий поправил очки на носу, виновато закряхтел.

— Кхе... конечно, что же... вы правы...

— Ладно,— вздохнул Бондаренко.— Пока у меня боль­ше нет вопросов. Очевидно, мы вас еще вызовем.

Сергей Тимофеевич уже собрался ехать в угрозыск, ког­да ему сообщили, что один из преступников схвачен и достав­лен лейтенантом Дуденко в участок на рынке.

Допрос и обыск ничего не дали. Задержанный назвался Иваном Захаровичем Цыгановым, что ничем не подтвержда­лось, поскольку при нем не обнаружили никаких документов. Кольца у него тоже не нашли, и он упрямо односложно твёр-Дил: «Не знаю, начальник, не знаю.. Не брал, спутали меня с кем-то. Не был я там».

Бондаренко отпустил понятых, подписавших составлен­ный тут же протокол, и приказал прибывшему лейтенанту Абдулу Маремкулову вместе с толстяком-участковым, прини­мавшим участие в поимке преступника, отконвоировать его в угрозыск и заключить под стражу.

Когда Сергей Тимофеевич возвратился в управление, его ожидал еще один досадный сюрприз: человек, назвавшийся Цыгановым, по дороге бежал. Преследование и поиски ока­зались безрезультатными..

Жунид сидел в маленькой приемной бюро судебно-меди­цинской экспертизы, неловко прижимая к себе объемистый сверток. Сверток был неудобный — с одного конца торчал де­ревянный ствол игрушечной трехлинейки, который он тщет­но пытался прикрыть бумагой, как на грех жесткой и шелес­тящей, с другого — колесо маленького трактора,— подарки Зауру Машинистка, тоненькая девица с худеньким птичьим личиком и крашеными ноготками на быстрых руках, успева­ла отстукивать какую-то бумагу, изредка бросать на него лю­бопытный взгляд, в котором без труда угадывалась насмеш­ливая снисходительность, и время от времени кокетливым движением поправлять довольно короткую юбку, открывавшую колени, для такой миниатюрной фигурки неожиданно полные и округлые

Жунид отводил глаза и ерзал на стуле, отчего пакет шелестел еще громче

Наконец вышла Зулета

Жунид встал и чуть не выронил сверток — так порази­ла его в первый момент перемена, происшедшая с его быв­шей женой за те годы, что они не виделись. Красота ее ни­чуть не поблекла, но стала строже, сдержаннее. Те же чер­ные глубокие глаза, прикрытые густыми ресницами, те же свежие полные губы и даже прическа прежняя, девичья — она снова отпустила косы,— аккуратно заплетенные, они были уложены вокруг головы. Но в осанке, в голосе, кото­рый он услышал через минуту, в серьезном незнакомом ему взгляде чувствовались не свойственные ей раньше уверен­ность и определенность.

И ей очень шла форма.

— Здравствуй,— просто сказала она и первой протяну­ла руку

Он смущенно пожал ее мягкую прохладную ладонь, кое-как справившись с неуклюжим пакетом, который передвинул под мышку, и напряженно ответил:

—  Здравствуй... те.

—  Входи,— по-прежнему на «ты» сказала она, показы­вая на дверь рядом с лабораторией, оббитую черным дерматином, на которой висела табличка. «Судебно медицинский эксперт Зулета Хасановна Нахова».

Машинистка перестала стучать, проводив их удивленным взглядом.

Кабинет был тоже небольшой, обыкновенный, как в лю­бом учреждении подобного рода, и только несколько деталей, которые тотчас же непроизвольно уловил тренированный глаз Жунида, свидетельствовали о том, что здесь царит женщи­на. Это были два цветка бегонии на подоконнике, чистая полотняная занавеска, закрывавшая нижнюю половину окна, запасные туфли, задники которых торчали с нижней полки угловой вешалки, и висевший на колке зонтик. И еще лег­кий, неназойливый запах духов. Жунид сел на предложенный ею стул. Пауза затянулась.

—  Ты — проездом?

—  Да,— выдавил он из себя. Снова — молчание.

—  Ты, видимо, хотел бы видеть Заурчика?

— Да... я... вот...— он встал и, содрав со свертка бума­гу, водрузил ей на стол и винтовку и трактор.— Это ему Как он?

Он знал, что со стороны выглядит глупо, и уже начинал злиться на свое дурацкое волнение, не понимая, чему его приписать,— то ли предстоящему долгожданному свиданию с сыном, то ли близости Зулеты, спокойно сидевшей в крес­ле и, казалось, не замечавшей, что он не в своей тарелке.

—  Здоров. Он в садике. Ты сейчас пойдешь?

—  Нет,— Шукаев встал, овладев собой.— Я уезжаю в район, на обратном пути заеду...

—  Тогда возьми адрес на всякий случай...— она взяла ручку и прежним, таким знакомым Жуниду, почти ученичес­ким почерком с наклоном вправо, написала: «Ул. Орджони­кидзе, 5, кв. 44. 3. Нахова».

Шукаев спрятал листок в карман. Когда он подошел к Управлению, Дараев и Сугуров уже сидели в машине.

—  Едем?

—  Едем,— угрюмо сказал Жунид.

—  Сбежал он,— заявил Арсен, когда они тронулись.

—  Что?

—  Удрал, говорю, этот раскосый...

—  А-а...

Вадим Акимович и Арсен переглянулись. Дараев покачал головой и приложил палец к губам. Поехали молча.

3. ЧЕРНОВАЯ РАБОТА

Ливень смывает следы. Абдул Маремкулов сетует на свою судьбу. Подробности побега Цыганова. Гоголев уст­раивает разнос. Новые показания продавщицы ювелирно­го магазина. Издержки сыскного ремесла. Куда делся пла­ток?

На рассвете следующего дня, после событий на ярмар­ке, грянула первая весенняя гроза, сопровождавшаяся про­ливным дождем. Город стоял насквозь промокший, серый под тяжелым пологом из свинцовых туч, которые, точно решив передохнуть, медленно наливались синевой, готовились обру­шить на улицы и дома новые потоки воды.

Лейтенант Абдул Маремкулов отнюдь не благословлял погоду, лишившую его последней надежды исправить свою оплошность и по горячим следам отыскать затерявшегося в городе или его окрестностях человека в косоворотке. Увы! О каких следах может идти речь, когда все напиталось влагой, а на тротуары и проезжую часть улиц нанесло с газонов и клумб, с дворовых грядок столько земли и песку, что отделу благоустройства при горисполкоме хватит возни на двое су­ток, оставшихся до майского праздника. Самая заслуженная ищейка откажется работать в таких условиях.

Натянув на голову капюшон форменного плаща — свер­ху уже срывались крупные капли,— Абдул вздохнул и заша­гал быстрее.

С тяжелым сердцем шел он сегодня на службу, заранее предвидя все, что последует, когда он переступит порог ка­бинета Гоголева. Дело в том, что Виктор Иванович Гоголев, старый чекист, дотошный, въедливый, крутой на расправу, временно замещал начальника управления Коноплянова и, конечно, не мог не обратить внимания на такое ЧП, как по­бег задержанного, которого конвоировали два вооруженных работника милиции.

Один из этих работников — Абдул Маремкулов, как ни горько это сознавать. Именно ему и придется отвечать в первую голову, поскольку он старший по званию и к тому же не впервые терпит фиаско при подобных обстоятельствах. Не с сержанта же спрашивать?!

И почему так везет некоторым?!

Семен Дуденко, рыжий выскочка, который вечно норовит вмешаться не в свое дело да еще извлечь из него выго­ду, моложе Абдула почти на два десятка лет, а все у него ладится, всюду ему благоприятствует судьба и начальство! Не кто иной, как Маремкулов, должен был изловить налетчиков в день ярмарки, потому что рынок — его участок, а сделал это Семен, предоставив Абдулу везти Цыганова в управле­ние и так бездарно дать ему уйти.

Второй подозреваемый улепетывает у него из-под носа за последние несколько месяцев.