Опасные пути - Георг Хилтль

— Ну, — рассмеялся Лашоссе, — что касается Вашей молодости, то я мог бы дать кое-какие разъяснения по этому вопросу. Вы отлично знали, на что Вы идете; Вы удалили от Сусанны всех, кто был еще дорог ей; Вы подготовили несчастье, если можно так выразиться. Но оставим это! Если Вы вздумаете утверждать, что обвинение против Вас слишком незначительно, то я посмеюсь над Вами, так как Вы очень хорошо знаете, как опасны могут оказаться мои разоблачения. Вы очень хорошо понимаете глубину пропасти, в которую будут повергнуты все прикосновенные к этой тайне.

— Да и Вы не забывайте об этом!

— Пьер Ганивэ де Сэн-Лорен, — крикнул бандит страшным голосом, — я ношу лилию[13] на своем плече, и это ты снабдил меня ею. Я был погублен, прежде чем благодаря твоим козням попал в Тулон, так как именно ты похитил у меня Сусанну. Я перенес это. Я — опасный малый, могущий предать гласности неуместные разговоры. Я не остановлюсь перед этим. И такого человека, такую тварь ты думаешь пустыми словами удержать от пропасти и гибели? Ха! Ха! Ха! Как эти реймсские господа мягкотелы и смешны!

Сэн-Лорен убедился, что бандита ничем не проймешь, и потому решился подойти к нему с другой стороны.

— Итак, чего же Вы требуете? Определите раз навсегда сумму, которую Вы требуете с меня, чтобы потом оставить меня в покое.

— Я веду двойную игру, — сказал Лашоссе. — Во-первых, я — слуга семьи Дамарр, во-вторых — друг моих друзей, проводящих в этом кабаке часы досуга после исполненной работы. Мы тесно связаны друг с другом, и честность у нас прочнее, чем у генеральных откупщиков, а потому и касса у нас общая. Каждое первое число мы, как и должно быть, делим свое добро между собой и сохраняем его затем в надежном месте. Если останемся целы, то на старости лет у нас окажется порядочная сумма. Кто погибнет, часть того унаследуют другие. Мне уже хотелось удалиться на покой, но ведь я так же тесно связан со своими друзьями, как Вы со мной, и не так легко распутаться с ними.

— Итак, Ваша сумма? — нетерпеливо спросил Сэн-Лорен. — Назовите сумму! Ведь все дело только в вымогательстве; об этом я мог сразу догадаться, получив Ваше письмо.

— Для моих друзей и для меня — восемь тысяч червонцев.

— Это очень дорого, Лашоссе.

— Я очень верно оцениваю своих клиентов. Вы легко можете уплатить такую сумму. Но мы еще не кончили.

— Еще не кончили? Чего же Вам еще нужно? Мне кажется, этого Вам вполне достаточно.

— Не думайте, что переговоры с Вами я веду исключительно из-за денег. Нет! Вы, может быть, будете смеяться надо мной, но мне все равно. Так выслушайте же меня, разбойника!.. Я призываю Вас спасти свое дитя! Это — второе условие, которое я Вам ставлю взамен за мое молчание.

— Как? Что Вы подразумеваете под этим?

— Вспомните о предсказании, которое некогда навело такой ужас на Вас. Кто знает, какие нити и тенета раскинет судьба, чтобы в них насмерть запутался ослепленный, как рыба, вытащенная из воды и погибающая на песке. Господин Сэн-Лорен, повелеваю Вам спасти дитя Сусанны Дамарр.

— Вы с ума сошли. Как? Я должен удалить поручика от маркизы? Пусть сбудется предсказание; на мое положение это никак не может повлиять, если только происхождение этого авантюриста не станет известным, а за это я плачу Вам. Вы получите свои восемь тысяч червонцев — и дело кончено. Пощадите меня, не навязывайте семейных сцен!

— А еще говорят, что у нас, мошенников, нет сердца! — воскликнул Лашоссе. — Вы, важный барин, наполовину священник, отказываетесь спасти душу своего ребенка? Нет, Вы сделаете все, чтобы удалить поручика из Парижа. Если он уедет отсюда, то надвигающаяся беда рассеется, и я все же сниму часть тяжести с сердца Сусанны. Но советую Вам, не теряйте времени. Может быть, исполнение моих приказаний Вам же принесет счастье.

— Ты мне говоришь о приказаниях? — заревел Сэн-Лорен со всей злобой оскорбленного благородного господина, — ты, бандит? Так слушай же; с сегодняшнего дня пойдет опять борьба между нами, пока ты не погибнешь. Посмотрим, чьим словам придадут больше веса — моим или словам завсегдатая грязных парижских притонов. Ты можешь только давать показания, больше ничего, но кто же станет считаться с ними? У тебя нет никаких доказательств, ни против меня, ни против Сусанны. От писем, писанных мной тебе, я отрекусь. Тонно нет более в живых, и с его кончиной все доказательства развеялись по ветру. Я и так сделал слишком много, оплачивая твою болтовню восемью тысячами червонцев.

Лашоссе был совершенно спокоен и произнес:

— Будьте добры ответить мне на некоторые вопросы, прежде чем продолжать беседу. Вы согласны?

— Ну, покороче.

— Итак, во-первых: у Вас хорошее зрение?

— К чему это?

— Отвечайте же на мои вопросы. Да?

— Ну, да, у меня достаточно зоркие глаза.

— Вы могли бы на расстоянии пяти шагов, при этом освещении разобрать печать, подпись и тому подобное?

— Думаю — да, — сказал Сэн-Лорен, предчувствуя что-то необычайное. — Что Вы покажете мне?

— Итак, если Вы в состоянии при этом освещении и на расстоянии пяти шагов разобрать печати, подписи, то становитесь вот туда, спиной к стене.

Сэн-Лорен автоматически исполнил приказание бандита.

Лашоссе стоял за столом. Он вынул несколько бумаг, развернул одну из них, снабженную сургучной печатью, и, поднеся ее к свету, спросил глухим голосом:

— Этот документ Вам известен?

— Ох! — хрипло вскрикнул Сэн-Лорен. — Это — бумаги Жака Тонно… Я погиб!

— Убийца старика продал мне бумаги. Да, дружба с бандитами иной раз бывает очень полезной. Благодаря ей, я узнал также о существовании Вашего сына в армии его величества.

Сэн-Лорен молча таращил глаза на бандита, а затем вдруг он выхватил шпагу и сильным прыжком бросился на Лашоссе, стараясь вырвать из его рук бумаги и крича при этом:

— Давай-ка сюда, разбойник, наследие убитого!..

Но Лашоссе не зевал. Когда Сэн-Лорен бросился на него, он откинулся назад и, крепко прижимая бумаги к своей груди и вытащив пистолет из кармана плаща, крикнул:

— Ни шага или я выстрелю!..

Сэн-Лорен попятился назад.

— Вы еще подумаете, — прибавил Лашоссе уже спокойнее. — Не правда ли? Через три дня я опять жду Вас здесь в это же время. Теперь идите вперед, так как дорога, надеюсь, теперь уже знакома Вам, я же должен защищать себе спину.

Сэн-Лорен вышел из комнаты и шатаясь пошел по двору; Лашоссе следовал за ним с пистолетом в руке.

IX

Кровавый пир

Какой счастливый вечер переживает влюбленный, когда он впервые может показать своего кумира, как свою собственность, глазам удивленной толпы!