Целитель душ 1. Огородница. Часть 1 (СИ) - Русинова Анна

— Господин маг! Вы маг или так…? — и небрежно-неопределённо махнула рукой я, подчёркивая своё заявление таким красноречивым жестом.

— Что значит так? — начал раздражаться Могус.

— Да я, ни в чем вас не упрекаю, конечно, но понимаю, что вы не большой специалист в зачаровании. Может вы развеете мою беспросветную неграмотность в этом вопросе, и прольёте свет на это искусство?

— Я зачарованию не обучаю, — тут же отрезал он.

— Знаю-знаю, вернее догадываюсь. Но может быть вы просветите меня в самых общих чертах, — я попыталась состроить просительную мордашку, но думаю, что зрелище это было малоприятное, поскольку Могус заметно напрягся.

— Вам в город нужно, в гильдию, — попытался отмахнуться от меня маг и повернулся к покупателю намереваясь продолжить общение, но не тут-то было, я с улыбкой просто передвинулась по стойке с товаром, таким образом, чтобы остаться перед его недовольным лицом, всем своим видом показывая, что так просто ему от меня не отделаться.

— Слушайте! Вы мне мешаете! — попытался накричать он на меня, но я всё также продолжала по-дурацки улыбаться ему, внутри себя почему-то знала, что он не откажет. В итоге, посверлив меня взглядом, он выдал:

— Амадея, это такое же ремесло и, как и прочие ремесла, и в двух словах его не опишешь, ты же это понимаешь? — я кивнула, и продолжала слушать его с неподдельным интересом. — Ну, хорошо! Если я ничего не путаю, то суть зачарования в том, чтобы магия присутствовала при создании вещи, чтобы вещь пропиталась магией, чтобы магия стала её второй сутью. Хорошие вещи получаются у кузнеца-мага, но лучшие получается обычно в паре, и чем опытнее каждый, тем лучше вещь. Чаще в пары делают из родственников, общая кровь творит чудеса, как говаривали старики. Тут нужна связь между двумя. Это все!

Задумчиво отлепилась от прилавка и побрела обратно в кузню. Общую мысль я ухватила. Детали придётся выспрашивать у кузнеца и прорабатывать варианты.

День набирал силу. Яркое солнце уже слепило глаза, особенно это было заметно, после темноты лавки. На улице началось оживление, новые игроки в игре появлялись неспешным ручейком, они с видом прогуливающихся туристов, вертели головами и лезли ко всем с вопросами. Я привычно посылала их лесом, пока Лара не ткнула меня локтем. Ах, ну да! Мне же нельзя никого посылать! Дальше я шла с отрешённо-задумчивым видом, делая вид будто не слышу, обращённых ко мне вопросов. Не факт, что помогало, но стоять здесь и обо всём рассказывать, как справочное бюро, я не собиралась.

Когда вернулись к Трофиму, он тоже занимался покупателями. Вот же! Снова ждать! Ещё не понятно, сколько времени ковка займёт, особенно если учесть, что эсток, это почти копье.

Через несколько минут он освободился, и выжидающе посмотрел на нас, вытирая руки о грязню тряпицу.

— Трофим, как зачаровывал оружие ваш отец? Мы с Ларой не представляем с чего начать.

— Обычно, просто колдовал, находясь рядом, — пожал плечами кузнец.

— Что именно колдовал?

— Да изливал свою злобу на оружие, шептал всякое, вечно у меня волосы дыбом были от его шёпота, и не по себе как-то. Но порой, такие вещи получались у нас с отцом, что прям, диву давались, правда, тёмные. Что уж греха таить, он ведь тёмным был, такие и вещи получались, какой сам он. До сих пор удивляюсь как это староста его из деревни, выгнал, побаивались ведь его, да и обязаны были… кое-чем… — отвёл глаза кузнец.

— Чем обязаны? — тут же встрепенулась я.

— Да так, — слегка поморщился он. — Дела давно минувших дней.

Понятно, ничего он нам не скажет.

— У нас только два рабочих светлых умения? — повернулась я к Ларе.

— Да, — согласилась она. — И не могу представить, как можно будет святое лечение совместить с оружием. Не уверена, что наша покровительница одобрит это.

— Ну да, это меч вампиризма получится какой-нибудь, — согласилась с ней я, про себя подумав, хорошая ведь, по сути, вещь была бы, но для святош, не приемлемая. — Значит остаётся только благословение Эллисы.

— Меч, который благословляет? — с сомнением спросила жрица.

— Давай не будем забегать вперёд. Мечи они, разные бывают, а у нас возможности весьма скромные.

Пока мы решали, как нам быть, Трофим нам выдал по фартуку, чтоб защитить нашу одежду от искр, летящих от наковальни. Обошёл помещение, где располагалась наковальня, и закинул по горсти серого порошка в лампадки с маслом, висевшие на стенах, отчего в огонь в них вспыхивал яркими синими искрами, озаряя комнату ярким белым светом, от этого в комнате полностью исчез сумрак. «Волшебство, однако!» — подумалось мне. — «Хотя может и просто алхимия».

Мы стали по разные стороны от кузнеца и как только он выхватил раскалённую заготовку и начал по ней стучать, высекая весёлые снопы искр, начали синхронно начитывать слова благословления. Я стояла, заворожено наблюдая за работой кузнеца, поражаясь его филигранному мастерству. Наблюдать, как при помощи огромного молота получается гладкая и ровная поверхность меча, тонкого и длинного как копье, оказалось захватывающим зрелищем. Каждый удар чёток и верен, по крайней мере, мне казалось именно так.

Прошёл примерно час, а кузнец все продолжал стучать по красноватому металлу, хотя на мой неискушённый взгляд, меч был идеален. Мы с Ларой по очереди начитывали слова благословения, переглядываясь, и словно спрашивая друг друга, ну что? И каждый раз пожимали плечами, мол, не знаю.

Наконец, отбросив молот, Трофим с нетерпением, схватил заготовку щипцами и засунул в бочку с водой. Вся кузня заполнилась белёсым паром, я закашлялась. Едва туман проступил, Трофим сказал:

— Обычная пустышка, — произнёс он, пристально вглядываясь в свою работу, держа эсток перед глазами. — Только железо зря перевёл. — Он с раздражением швырнул его в угол кузницы, и поднял на меня взгляд тёплых карих глаз, полных растерянности и недовольства.

Я смотрела на него, и словно в первый раз его увидела. Длинные мокрые пряди темных волос небрежно закинуты назад, лицо мокрое, с заострёнными чертами, глаза пронзительные и слегка прикрытые темными ресницами. Передо мной стоял представитель так называемых волевых мужчин, из той породы, на которых женщины пачками валятся, а они лишь пренебрежительно от них отмахиваются.

Часто заморгав, пытаясь скинуть морок, чего это мне в голову ударило разглядывать этого мужлана? Хорошо, буду считать, осмотрела, оценила по заслугам, и на этом всё.

— Что не так? — пытаясь сохранять спокойствие, поинтересовалась я.

— Я не чувствую магию, вернее, я никогда не умел чувствовать её, но знаю каково, это когда магия проходит через меня, злоба, ярость, ненависть окутывает тебя и словно просачивается в твою работу. Сейчас такого не было, да и с отцом не всегда такое было.

— Трофим, ты же понимаешь, наша магия другая?

— Понимаю. Но сейчас ничего не было, словно и вас не было рядом.

— Может надо быть ближе?

— С ногами на наковальне, что ли стоять? — горько усмехнулся он. — Э-э-э, нет. Думаю, дело не в этом. Отец вообще мог в дальнем углу всю ковку просидеть, и бывало, получалось. Всё дело, в родной крови, он давал мне силы, через общую кровь.

— Почему же в тот раз у вас не получалось?

— Что-то у отца с покровителем шло не так. Точно он мне не докладывал, но всё время жаловался, что Мерисхарт в силе ему отказывал, — при упоминании представителя тёмного пантеона, я краем глаза заметила, как Лара заметно дёрнулась.

— Почему же?

— Может потому, что я не тёмный? — вопросом на вопрос ответил кузнец.

Кстати да, как такое возможно? Почему-то у меня не возникал вопрос, вдруг кузнец тёмный, как и отец.

— Не тёмный кузнец, куёт тёмные вещи, разве так можно? — переспросила Лара.

— Отец, говаривал, что всю темноту на себя берет, его ведь волшба. Всегда этому удивлялся, когда зачаровать что-то удавалось.

— Как же ты кузнец, тёмным сам не стал, при таком родителе? — усмехнулась я.

— По молодости хотел было, да жена отговорила, прими её в свои мягкие объятья Неста. Сказала, что замуж за тёмного не пойдёт. Любил её без памяти, потому и не пошёл, да и не лежала душа к тёмному как-то.