Моя темная «половина» - Ева Никольская

— И что это ты собралась сделать, невеста? — вздернув серую, как у брата, бровь, полюбопытствовала женщина.

Я открыла рот, закрыла, потом снова открыла и выдала то, что говорить вовсе и не собиралась:

— А как вы сюда попали?!

— Шарту Кира впустил, — чуть улыбнувшись, ответила гостья.

— Но почему вы тут, а не… — я мотнула головой в сторону стены, на которой транслировался прямой эфир с улицы.

— Потому что там разберутся и без меня, — тоже посмотрев на экран, сказала аше-ара, а, немного помолчав, добавила: — И без тебя тоже, невеста.

— Но это же может закончиться убийством, — пробормотала я растеряно. — А мне ведь ничего не стоит обессилить их и отправить в спячку.

— Девочка, — Лирэн-Кули как-то странно на меня посмотрела прежде, чем продолжить, — я, конечно, понимаю, что ты очень сильна и все такое… Но помогать своему мужчине, когда ему твоя помощь не требуется, это по меньшей мере оскорбительно.

— Моему мужчине? — еще больше растерялась я. — Но… я хотела… Мий-Кули… он…

— О, бездна! — на этот раз глава рода Кули откровенно расхохоталась. — Это ты сына моего спасать надумала, что ли? А что Кир может проиграть, даже мысли не допускаешь? — я неуверенно кивнула, и она, утирая выступившие от смеха слезы, сказала: — Добрая ты душа, сейлин. Такие долго не живут, — и, видя мой испуг, сменила тему: — Мои дети немного отбились от рук, посчитав себя взрослыми и самостоятельными. Они оба заслуживают урока. И, если для Лей это домашний арест, то для Мия, — женщина обошла кресло и, сев на широкий подлокотник, уставилась в «экран», — для него этим уроком будет хорошая взбучка от Кир-Кули.

— И вам его ни чуточки не жаль? — осторожно спросила я, думая о том, что своего ребенка ТАК воспитывать точно не позволю.

— Жизнь — штука жестокая. А Мий… он сам бросил вызов, — пожала плечами мать мальчишки. — Сам теперь и получает.

Парню и, правда, было туго. Дядя, перестав играть с ним, как кот с агрессивно-настроенным мышонком, превратил одежду племянника в несколько коротких тряпочек, добавил пару глубоких порезов на его белом теле, выбил один из ножей и, завалив парня на землю лицом вниз, уселся сверху. Руку зло сопящего соперника, в которой тот сжимал второй клинок, Кир крепко прижал к земле коленом, вырвал оружие из неестественно выгнувшихся пальцев и, откинув его подальше, загнул обе конечности Мий-Кули за спину.

Судя по характерному хрусту, без переломов не обошлось. К гордости парня скажу, тот только поморщился и зубами скрипнул, ничем больше не выдав собственную боль. Я невольно покосилась на его мать, но та безмятежно улыбалась, глядя это страшное «кино». Мне же было сильно не по себе. Кир тем временем, схватив племянника за волосы, оттянул его голову назад, приставил к шее свой испачканный кровью кинжал и, заглянув в его злющие глаза, заговорил:

— Я прекрасно понимаю, Мий, твои чувства. Ты молод, несдержан, и, как и многие юнцы, готов идти на поводу у собственных чувств. Потеряв женщину, которую якобы любил, ты ищешь виноватых…

— Наш-ш-шел уже! — зашипел племянник, но дядя перебил:

— И ты, конечно же, знаешь о делах своей…

— Не тебе ее судить! — гневно воскликнул раненый, отчаянно дернувшись. Но вырваться из захвата ему не удалось.

— Я и не сужу, мальчик. Совсем нет, — усмешка старшего аше-ара была на редкость неприятной. — Во многом я даже понимаю Белоснежную. Путь к власти всегда усеян трупами, даже если они глубоко закопаны под аккуратными плитами красивой аллеи. И на ее месте, возможно, я действовал бы даже жестче, но… — он сделал паузу, глядя на Мий-Кули. — Мне эта тварь доставила кучу проблем, мне и всему моему роду.

— Кули сами напросились! — огрызнулся парень, сплюнув кровь.

— … сказал один из тех самых Кули, — с сарказмом подметил Кир. — Так вот, парень, к чему я веду… Мы заключили с Белкой сделку. Она не трогает моих родных, я — отбываю ссылку длиной в полторы тысячи лет и не отравляю ей жизнь. Она первая нарушила договор, взяв тебя на службу телохранителем.

— Я сам! Она не…

— Заткнись, — осадил его старший родственник. — Может не она, а ты сам, все может быть… Но тогда подумай хорошенько, кому следует мстить, прежде чем кидаться на своего родного дядю, который из-за благополучия твоей мамы, да и вас, оболтусов, тоже, обрек себя на длительную изоляцию у черта на рогах, как иногда выражается моя невес-с-ста!

— Невеста? — как-то затравлено переспросил мальчишка и покосился сначала на ухо дяди, полуприкрытое растрепанными волосами, а потом и на шарту, в котором сидели мы с Лирэн-Кули.

— Именно! Еще раз оскорбишь ее, ноги вырву, идиот, — вполне серьезно пообещал мой жених, — будешь неделю в лазарете валяться и новые отращивать, — сказав это, он отпустил племянника и встал.

Мий-Кули тоже заворочался, начиная подниматься. Протянутую дядей руку, он естественно не принял.

— Ну? — спросила меня глава рода, «по-сестрински» хлопнув по плечу. Я аж прогнулась под тяжестью ее небольшой с виду ладони. — Когда свадьбу играем?

Задумчиво посмотрев на белокожую женщину с кучей мелких косичек, завязанных в хвост, перевела взгляд на идущего Кира, которому услужливый дом опустил на землю крыльцо, и, встав с кресла, честно ответила:

— Без понятия.

Тем же вечером, забрав из главного шарту гитару, кактус и купленные на рынке вещи, я переехала в дом жениха. Но не успели мы сесть ужинать, как явился Сэн с важным разговором все про ту же пресловутую гайю Белоснежную и ее беглых прихвостней. Судя по всему, у него допросить Многоликого получилось куда лучше, чем у моего мужчины. И, хоть о мертвых плохо не говорят, но я, если честно, начала тихо ненавидеть эту самую гайю, из-за которой, как выяснилось, случилось много всего плохого.

Довершением вечера стала просьба Кир-Кули одолжить ему на время говорящий кактус, взамен же он обещал мне подарить чуть позже что-то особенное. На этой интригующей ноте я и отправилась спать, ибо сидеть и клевать носом под аккомпанемент скучного мужского разговора, было, как минимум, неприлично, и, как максимум — неудобно. Мне неудобно.

Так что, помахав обоим магам ручкой, я ушла в свою комнату, разворошила кучу своих вещей из жизни до амнезии, нашла там просторную футболку с радостно скалящимся черепом, черное белье и носки. Натянула все это на себя после непродолжительных водных процедур и жутко довольная завалилась спать. Здесь я чувствовала себя спокойно и как-то… уютно, что ли? Может, потому что была… дома?

Той же ночью в шарту Кир-кули…

На этот раз сон не на небеса меня отправил, а на твердую поверхность. Петляющая между каменными глыбами дорожка была холодной и немного скользкой. Свет необыкновенно ярких и крупных звезд подсвечивал острые грани и полупрозрачную сердцевину валунов, так похожих на осколки стекла. По обе стороны от тропы тянулись ввысь безжизненные скалы, а по каменистой поверхности моего пути стелился сизый туман.

Я шагала уверено, легко перескакивая наиболее скользкие на вид участки дороги. Отсутствие обуви на ногах почему-то нисколько не смущало и не вызывало неудобств. Даже забавляло — полосатые носки вместо сапог смотрелись оригинально. Ступни не мерзли, не мокли, и вообще не испытывали никакого дискомфорта, как, впрочем, и я сама. Мне было легко, удобно и… любопытно. Куда приведет эта странная тропа, а главное, к кому? Хотя нет, в том, что меня ожидает новая встреча с Кей-Кули, я не сомневалась.

Предчувствия не обманули. Фигуру призрачной девушки в черном платке, повязанном на манер банданы, я заметила сразу. Очень уж она выделялась на серо-сизом фоне пейзажа. Сотканного из тьмы коня сегодня рядом с ней не наблюдалось, зато вокруг кружили странные птицы, похожие на клочки черного тумана.

— Кей, здравствуй! — приветливо махнула ей рукой, едва не перейдя с шага на бег.

Праматерь рода Кули обернулась на мой крик, кивнула, но навстречу не пошла. Вместо этого снова уставилась куда-то вниз. Она так и стояла на краю обрыва, к которому вывела меня горная тропа, и задумчиво смотрела в кишащую туманными птицами пропасть, на дне которой виднелся силуэт каменного моста.

— Что это? — спросила я, подходя к ней.

— Тайлишес, — ответила призрак и, не дожидаясь очередного вопроса от меня, пояснила: Это ущелье в первом мире Тайлаари, где спрятан одноименный храм Древних, в котором заточили мою девочку.

— Но… как мы…? — я замолчала, пытаясь четко сформулировать мысль. Ведь она говорила, что антураж сна составляют фантомы, а сейчас мы стоим и смотрим на… На что? На плод ее воображения или на настоящие подступы к затерянному в горах храму?

— Это иллюзия, Зоя, — поняла мои метания Кей-Кули. — Именно таким я помню это жуткое место. Но знаешь, — когда она подняла на меня голову, глаза ее лихорадочно блестели, а на бледных щеках гостил румянец, — с того дня, как ты надела браслеты, я начала… чувствовать. Понимаешь? Словно ко мне вернулась прежняя жизнь и мое родное тело. Я даже запахи улавливаю, ты представляешь?! — восторженно сообщила она.